Дзяпики

Вяльцев повернулся к сидящим сзади. "Кажется, все действительно успокоились. Ну и слава богу! Боялся за Акимова. Слишком уж он измотался за эти последние дни".

Детектор неисправностей непрерывно опрашивал функциональные системы транстайма, выдавая линию зеленых огоньков.

– Приготовиться к пуску!
– неестественно громким голосом сказал Вальцев.

Собственно, внешне ничего не должно произойти. Транстайм все так же беззвучно, не шелохнувшись, перенесется в прошлое.

– Пуск!

Затикали механизмы главного хронометра. Заметались стрелки измерительных приборов. Застрекотали реле. Приглушенным гулом дала о себе знать энергетическая установка. Голос Вяльцева, записанный на пленку, отсчитывал:

– Десять, девять, восемь...

Для того чтобы все системы транстайма вошли в режим, нужно было несколько секунд. Энергетическая установка отдавала все большую энергию в систему образования волновода времени. Еще мгновение и исполинская сила раскачает контур пространства-времени, войдет в резонанс со временем, отстоящим от текущего на четырнадцать тысячелетий, и транстайм, исчезнув с площадки, на которой он родился, возникнет там, в далеком прошлом.

– Ноль!

Огоньки пульта замигали. Вяльцев взглянул на счетчик времени. Стрелки не шелохнулись. Значит, волновод в темпоральном поле не возник. Одна из зеленых лампочек погасла и вместо нее горела красная. Пронзительный звук сирены тоже сигнализировал о возникшей где-то неисправности.

Лицо Вяльцева покрылось испариной, рука потянулась к кнопке "Аварийный стоп", но детектор неисправностей уже автоматически выключил все системы транстайма.

Вяльцев встал. Остальные уже без слов знали, в чем дело. Акимов включил радиостанцию.

– Виктор, вызвать Вельского?

Вяльцев махнул рукой:

– Зачем вызывать? Сами сейчас сюда прибегут. Сообщи Вельскому, что первая попытка не удалась.

Иллюминаторы открылись.

– Все еще митингуют, - безразличным голосом сказал Чекин.

– Пусть тренируются, - пробурчал Вяльцев.
– Отрабатывают дикцию. Мы свое, они - свое.

– Юрий Петрович спрашивает, что произошло?
– сказал Акимов, протягивая микрофон Вяльцеву.

– Что-то с волноводом, - сказал Виктор в микрофона - Горячку пороть не будем. Все равно работать сейчас не дадут. Юрий Петрович, прошу вас не расстраиваться. Первый блин. О-о-о! Что начнемся, когда я открою тамбур?!

– А что это там за точка на краю поляны?
– спросило Ответственное Лицо.

– Где?
– встрепенулся начальник СКБ - А-а... Это? Какие-то пришельцы из будущего. Третий день торчат, как бельмо в глазу!

– А вам не кажется, уважаемый Эхразещераз, что эта точка очень портит рабочую картину трудового энтузиазма на вверенной вам стройплощадке?

– Прикажете убрать?

– К чертовой матери! Шатаются тут всякие!

За стенами иллюминатора продолжал деловито жестикулировать начальник СКБ. Его слушали довольно внимательно.

"Растягивает речь, - подумал Вяльцев - Готовит самую яркую фразу к моменту исчезновения транстайма. Да-а-а... Здорово мы подвели начальство. А какие бы статьи появились завтра в газетах!"

Николай Васильевич, видимо, что-то почувствовал и, сгорбившись, сошел с трибуны. Ему бурно аплодировали.

– Смотрите-ка, кто выступает!
– закричал Силуэтов.
– Павел Алексеевич!

– Маханов?

– Он самый!

– Интересно, - сказал Вяльцев, - в каком разрезе он говорит? О роли своей макетной мастерской в развитии отечественной техники трансформации во времени?

– Во всяком случае, ему тоже аплодируют.

– Ну что?
– спросил Акимов.
– Будем выходить или отсидимся до вечера?

– Выходим, - сказал Вяльцев.
– Работать надо.

– Выходить, так выходить.
– И Акимов пошел в тамбур.

Через несколько минут двери транстайма открылись и из него, как ни в чем ни бывало, выпрыгнули один за другим все члены экипажа. Из пристройки бывшего гаража уже катили тележки с приборами, тащили столы. Все начиналось с начала.

Журналисты, корреспонденты и ответственные товарищи были несколько обескуражены появлением Вяльцева и его экипажа. Начальник СКБ пробирался к загородке. Павел Алексеевич задумчиво грыз дужку очков, забыв снизойти с трибуны на грешную землю.

– Потрудитесь объяснить, - начал Николай Васильевич.

Вяльцев страдальчески сморщил лицо:

– Я вам объяснял все час назад.

– Кто виноват? Чья система испортилась?

– Виноваты все. И вы в том числе. А вышла из строя система образования волновода времени. Вам это о чем-нибудь говорит?

– Разбираться в этих... транстаймах - дело главного инженера. Потрудитесь зайти ко мне в кабинет.

– С удовольствием. Но если через пять минут на площадке будет хоть один посторонний человек, я напишу докладную вам и в министерство о том, что мне мешают работать. Я не курочка ряба и золотых яиц не несу. Делать из меня музейный экспонат еще рановато.
– Вяльцев повернулся к транстайму и начал отдавать распоряжения о начале работ. Корреспонденты и гости все еще не расходились.

– Один только вопрос. Почему транстайм не проник в прошлое?

– Потому что вы стали жертвой очередной мистификации. Он и не мог проникнуть туда.

– Зачем же нас тогда сюда собрали?

– Не имею представления...

Пирамиду из так и не прочитанной корреспонденции на центральной площади в Капиках облицевали родосским мрамором и она послужила пьедесталом монумента Всеобъемлющей Непорочной Деве Инструкции и ее божественному сыну Параграфу. Сам монумент был исполнен традиционно в виде матери с младенцем на руках. Когда покрывало упало к подножию пирамиды, а рукоплескания и восторженные крики чуть поутихли, Эхразещераз открыл торжественное собрание и после краткого вступления предоставил слово Ответственному Лицу.

– Товарищи дзяпики!
– с воодушевлением начал тот.
– Ваш трудовой подвиг не померкнет в веках! Еще никогда в Капиках не знали таких темпов строительства и таких темпов создания математических машин. В скором времени, когда каждая организация, каждый отдельный дзяпик как личность будут иметь возможность приобрести в постоянное пользование продукцию вашего завода, умножение "два на два" уже не будет ни для кого проблемой. Я не оговорился, сказав про завод. Решением Совета Старейшин Дзяпии, знающего ваши прекрасные достижения, в Капиках создается и завод математических машин, который будет серийно выпускать разработки СКБ. Директором завода назначен бывший теперь уже главный инженер СКБ - Зануда !

– Слава Зануде!
– кричали в толпе.

– Слава Эхразещеразу!

И тот и другой тихо улыбались своим мыслям. Одна из пальм свернула листья и превратилась в березку...

– Нельзя однако забывать и об удовлетворении все возрастающих потребностей населения. Выпуск оптимального ряда громкозвучащих электронных тамтамов, товарищи дзяпики, - праздничный подарок дзяпикам. Громкозвучащую установку в каждую семью!

Целая роща баобабов превратилась в кедрач...

Тяжелый глайдер Вяльцева черным пятном висел в небе. Виктор взял было в руки кинокамеру, но тут же положил ее на место. Что-то не нравилось ему в картине, расстилавшейся внизу. Зачем этот шум, грохот, литавры?! Ведь могут же, могут дзяпики работать. Вот ведь создали же они приятные и чистенькие хижины с деревянной резьбой. И хотят, хотят работать. Тяжело, но все же перетаскивают гранит, горы земли, штабеля леса. Вот только направить бы их энергию в нужном направлении. Неужели они сами ничего не понимают? Или им все равно? Или им, как Павлу Алексеевичу, что бы ни делать, лишь бы ничего не делать! Зачем эти гранитные бордюры, когда по самой улице невозможно ни проехать, ни пройти?