Easy riders

– Пасибо, бать!..

– Давай на кухню, хоть закусим – не пропадать же добру! Ты смотри, даже скатерочку постелил!

– Угу, распотрошил подарок своей мамы.

Мы просидели до утра, выпив, наверное, тонну кофе, а утром поехали в банк и в суд. Сдаваться.

Заявление у меня приняли без вопросов, документы забрали и отравили на месяц думать.

Я уже подумала. Мне не нужен человек, предавший меня однажды. Я не хочу уезжать в экспедиции и знать, что меня не ждут. Пусть лучше меня ждет закрытый дом. И родители. И сестра. А такой мужчина мне не нужен.

Ближе к вечеру ко мне приехала Лиса, и батя отправился успокаивать маму, погрозив мне на прощание пальцем.

– Да не буду я напиваться, – я улыбнулась ему, подмигивая.

– Напиться как раз можно. Целая вернись.

– Баааать.

– Ладно, пока, – мы обнялись, и он ушел, оставив меня наедине с недоумевающей Лисой.

Лиса – потому что Алиса. Так мало того, что Алиса, еще и Селезнева. Моя школьная, университетская, в общем, лучшая подруга и коллега по безумию.

– Слушай, Дашка, вы о чем? А Артем где?

– Его нет и не будет. Я его выгнала.

Челюсть подруги улетела вниз, заставив меня нервно заржать – уж очень комичная получилась морда.

– Так, рассказывай.

Ну, я и рассказала. Как зашла в квартиру. Как увидела. Что сказала. Как приехала к родителям. Как подала заявление на развод. Как батя выкинул Артема из квартиры.

Я говорила и сама поражалась своему спокойствию. Где моя хваленая эмоциональность? Где вопли, крики о том, какой он козел? Мне даже плакать не хочется! Внутри спокойно и пусто. Только руки дрожат. И холодно. Я мерзну, хотя на улице духотища после жаркого дня.

– Да... дела. Ну он и козел, а.

– Да оба хороши. У меня – наука, экспедиции... А у него город и душный офис. Вот и начал искать развлечений.

– Мать, ты его оправдываешь? Кто ему в науку мешал пойти?

– Не оправдываю. Я просто не хочу впадать в истерику.

– А чего хочешь?

– Уехать.

– Куда?

– Пока – на Алтай. Докопать сезон. А там – посмотрим. Пошли спать.

В пять утра за нами пришла машина, и мы отправились в обратный путь, навстречу горам, солнцу, ветру, ледяным рекам и духам древности. Ехать до места оставалось шестьсот пятьдесят километров.

Это был самый тяжелый, самый безумный, но и самый потрясающий сезон за всю мою экспедиционную жизнь. Я срывалась в любые разведки****, напрашиваясь с шефом в самые сложные и труднодоступные места, куда девочек обычно не брали.

Лиса рассказала Палычу о причинах моего поведения, и он не задавал вопросов, когда я подходила с просьбой поехать на очередной край географии, просто кивая в ответ. Я не пропустила ни одной разведки.

Мы совершили безумное путешествие на плато Укок*****, проверив “зону спокойствия”, проехали тысячу километров по Телецкому заповеднику******, выехав к точке сбора трех отрядов с юга. Рожи у коллег, когда мы явились на сутки раньше, да еще и со стороны, где дорог нет в принципе, были просто фееричные. Мы ловили сусликов в Курайской степи, кололи лед на Актру и делали из него чай... День археолога отметили так, что до сих пор от одного только воспоминания голова болит.

Я вернулась через месяц и обнаружила, что батя поменял замки в моей квартире, поставил новый стол на кухне и диван в спальне, подарив старую мебель детскому дому. Может, им и пригодится.

– Именем Российской Федерации мировой судья судебного участка №1 Центрального района города Новосибирска Павлова Ольга Васильевна... – сухой голос, зачитывающий постановление, звучал для меня лучше любой музыки, вызывая тихое ликование. – ... решил: удовлетворить исковые требования и расторгнуть брак между Высоцким Артемом Валерьевичем и Лихачевой Дарьей Сергеевной. Решение вступает в силу с 03 октября 2011 года и может быть опротестовано в течение десяти календарных дней.

Все. Ну наконец-то. Свобода!

Я вышла из здания суда, не оглядываясь. На крыльце меня догнал Артем и начал объясняться в любви, хватая за руки. В который раз.

В экспедиции я отключала телефон, не брала трубку, когда он мне звонил. Он заваливал меня сообщениями с признаниями в любви. Потом – с угрозами, что не даст развод. Потом снова в любви признавался. Как же ж надоел...

Я послала его подальше и прошествовала к машине, где меня ждала Лиса.

Мы круто развернулись и уехали, чуть не сбив этого придурка, с чего-то вдруг решившего, что кинуться под колеса – хорошая идея. Святая наивность. Лисища ударила по тормозам. Я бы переехала нафиг.

Добравшись до дома, мы наварили с ней глинтвейна, дабы отметить мою свободу.

Глинтвейна нам оказалось мало, и мы пошли за добавкой. Идея дойти до “водопоя”******* появилась в обеих головах сама собой, и мы отправились ее реализовывать.

Первым наши не слишком трезвые личности заметил Норвежец – здоровенный рыжий дядька, с которым у нас сложилась давняя и нежная дружба. Именно с него началась моя мотожизнь. Точнее, с покатушек с ним. Давным-давно, еще на первом курсе.

– О! Вернулись, расхитительницы гробниц!

– Вернулись-вернулись, – мы обнялись, причем мы с Лиской облапили его по бокам, а он просто

поднял нас обеими руками. По девочке на руку, ага.

– Девки, чего такие кислые?

– Да мы тут за вином для глинтвейна шли...

– Хорошо шли! Что отмечаете? Или просто так?

– Мою свободу отмечаем.

– Какую свободу? А муж?

– Объелся груш. Я теперь свободная девушка.

Норвежец смотрит на меня с подозрением, а потом начинает хохотать, ударяя себя по ногам, затянутым в кожаные штаны.

– Слушай, Дашка, ты серьезно? Ты выгнала таки своего чудика?

– Я не просто его выгнала. Я с ним развелась.

– Ну... так. Это плохо или хорошо?

– Не знаю, Стас. Наверное второе.

– Так, прекрати киснуть. Кататься поедешь?

– У меня шлем дома.

– Заедем, значит! Змей! Поехали, прокатимся! Возьмешь Лису пассажиром?

– Да не вопрос, поехали.

Мы сорвались с “водопоя” с оглушительным ревом прямотоков, заставляя сигнализации припаркованных машин петь нам дифирамбы своими сиренами. Доехав до моего дома и вытащив шлемы – мой “ездовой” и запасной, мы рванули по шоссе на плотину ГЭС – смотреть, как садится солнце и есть хот-доги в очередном месте сборищ.

Прокатавшись полночи, я поняла, как же сильно соскучилась. Я уже больше двух лет уже не сидела за рулем, катаясь только пассажиром, и то редко – Артем жутко бесился, когда я уходила на тусовки, ездила на фестивали... А со мной он ездить не хотел. Не хотел “уподобляться стаду”. А ведь он и меня этим стадом считал, только я не замечала. Я была ему удобна. Тьфу, как мерзко.

Мы стояли с Лисой на плотине и смотрели на плещущуюся внизу воду, потягивая чай из Стасова термоса. Чай был ядреный, с кучей каких-то трав.