Еда и патроны. Прежде, чем умереть

– Почему именно на юг? – спросил Павлов, выискивая путь среди бездорожья. – Чем другие направления хуже?

– С запада Ока, – мотнул я головой направо. – Сомневаюсь, что наши недруги базируются на том берегу, а проказничают здесь, слишком неудобно. На востоке Арзамас, нет смысла светиться сразу в двух чужих вотчинах. На севере Нижний, там только совсем ебанутые осядут, а эти ребята на ебанутых не похожи. Остаётся юг – глухие безлюдные леса, живых поселений на сотни километров по пальцам пересчитать, а брошенных – хоть жопой кушай, и никто не скажет: «Не трожь, моё!». Если бы мне понадобилась база для осуществления террора добрых жителей и гостей Навашинской пустоши, я бы двинул именно на юг.

– С чего ты решил, что у них есть база? – поинтересовалась Ольга, разглядывая унылый пейзаж. – Они могли взять желаемое и убраться восвояси.

– Опять ты о каком-то «желаемом». Может, поделишься подробностями?

– Я уже говорила – никто не станет атаковать бронеколонну ради амуниции и проводов. Чушь же, и ты сам прекрасно это понимаешь.

– А как же мотоциклист, подорвавший Святых? – возразил я. – Он тут катался, два дня спустя после атаки. Так не делают, когда хотят побыстрее свалить.

– Мы даже не знаем, связан ли он с напавшими на колонну.

Придушить, да, совсем чуть-чуть, чтобы не задавалась.

– Мы мало что знаем – это факт. Но нельзя же просто сидеть и ждать манны небесной. И, если мои планы тебе не в жилу, так предложи свои, поумнее. А то только нудишь без дела.

– Вообще-то я к вам не напрашивалась, – прищурила Оля свои голубые глазки.

– При чём тут это вообще?

– При том! Ведёшь себя, как херов командир.

– Так у тебя есть план?

– Мы сотрудничаем на равных условиях.

– Твой план, не вижу, давай его сюда.

– Я обдумываю, – проскрежетала Ольга.

– Тогда заткнись и не действуй мне на нервы.

– Ублюдок.

– Павлов, тормози. Пошла вон из машины.

– Что?! – неподдельно удивилась она.

– Ты слышала. Давай, проваливай.

– Шутишь?! – ЗиЛ, остановившись, дёрнулся, и золотистый локон упал на наморщенный лоб.

– А похоже?

– Я из-за тебя лошадь продала! Выкинешь меня посреди пустоши?

– Надо было об этом раньше думать, до того, как гоношиться.

– Кол, я…

– На выход.

Оля нахмурилась, засопела и без лишних слов покинула нашу уютную кабину, хлопнув дверцей так, что чуть стёкла не повылетали.

– Счастливого пути, – любезно подал сидящий в кузове Станислав зачехлённую винтовку и вещмешок.

– Трогай, – махнул я Павлову.

– Думаешь, это хорошая идея? – со скрипом воткнул тот рычаг коробки передач. – Она вряд ли легко такое забудет. Как бы нам сейчас пулю в мост не схлопотать.

– Отъедь ещё чуток, – глянул я в зеркало на провожающую нас испепеляющим взглядом Ольгу. – М-м… Немного подальше. Да, думаю, ты прав. Возвращайся.

Павлов облегчённо выдохнул, и ЗиЛ покатился задним ходом к источнику прожигающих его лучей ненависти.

– Садись, – открыл я дверцу.

– С возвращением, – печально принял Станислав винтовку и вещмешок.

– Не делай так больше, – процедила Оля, забравшись в кабину, и со скрещёнными на груди руками немигающим взглядом уставилась вдаль.

Воспитательное мероприятие возымело эффект, и следующие минут пятнадцать мой план притворялся в действие никем не оспариваемый, в чудесной умиротворяющей тишине, нарушаемой лишь мерным рокотом двигателя, пока над самой моей головой не раздалась барабанная дробь. Станислав колотил кулаком по крыше кабины и указывал направо. Там, среди поросли засеявших пустошь осин, темнела вереница фигур, движущаяся с юга на север.

– Отклонись-ка, – подвинул я Ольгу и достал из бардачка бинокль.

Процессия насчитывала три десятка баб разных возрастов и пятерых вооружённых всадников, сноровисто гонящих своё стадо. Бабы одеты по погоде, с мешками и узлами в руках, побитых и раненых не заметно.

– Рабы? – спросил Павлов, отвлёкшись от того, что с трудом можно было назвать дорогой.

– Не знаю. Странно это всё, – опустил я бинокль. – Давай-ка к ним поближе, только не спеши, сегодня все такие нервные.

Оля молча достала «Вальтер» и проверила магазин.

Заметив, что наш грузовик отклонился от прежнего курса, всадники-конвоиры остановили бабью колонну и переместились за неё, автоматы и винтовки перекочевали со спин в руки.

– Стас, – стукнул я костяшками по заднему стеклу. – Будь добр, объясни этим господам, что мы пришли с миром. Не хотелось бы за неполную неделю убивать представителей сразу трёх бригад.

– Хорошего помаленьку, – пробурчал Станислав и, поднявшись в полный рост, обратился к погонщикам: – Мы не хотим проблем! Нам надо только побеседовать с вами! Сейчас мы подъедем ближе, чтобы не орать! Сохраняйте спокойствие, и никто не пострадает!

– Моя школа, – не преминул я отметить свои заслуги, в ответ на Олину кислую мину. – А что? Хорошо ведь говорит.

Павлов подкатил грузовик к процессии и поставил его правым бортом в их сторону, предусмотрительная сволочь.

– Оля, выпусти-ка, – попытался я перебраться через её ноги. – Вот вымахала, скоро меня перерастёшь.

В ответ на что получил лишь многозначительный вздох и проигрывание желваками.

– Приветствую, друзья! – вышел я к стоящим позади живой изгороди всадникам. – Вы чьих будете?

– Навмаш, – проблеял тот, что стоял по центру – худощавый тип с бородкой, обрамляющей чертовски не располагающую к общению острую как у хорька рожу.

– Я так и подумал, когда увидел этих прекрасных животных. Да и лошади у вас отличные. Откуда гоните, если не секрет?

– А тебе что за дело? – натянул он поводья своей чуть нервничающей кобылы, не снимая правой руки с автомата.

– Да чисто ради справки. Мы тут разыскиваем кое-кого, с личного благословения отца Фомы. Вот и хочу поинтересоваться, где вы были, что примечательного видели. Расходов-то вам с того никаких, а польза общему делу может быть велика. Ну так что, подсобите в богоугодном начинании?

Услыхав про Фому, хорёк чутка подрастерял спесь и сделался более открыт к общению:

– С Кадома ведём, если уж так интересно. А примечательного не видали ничего.

– С Кадома, говоришь?

– Какие-то проблемы?