Эдем 8

То и дело в поле зрения находился упавший без сил раб. Они крутили механизмы круглые сутки без остановки, наполняя водохранилища как для орошения, так и для прочих бытовых нужд. Иногда прямо рядом с примитивными водяными колёсами могли находится и латунные трубы, жадно засасывающие воду за счёт комбинации воздушных и водяных кристаллов, однако подобные технологии являлись редкостью в этом месте, а нуждались в них лишь ремесленники, например, алхимики, которые прямо здесь строили небольшую лабораторию, покупали всё сырьё и производили боевые стимуляторы, духи, лекарства и всё что связано с алхимией. Такой контраст в уровне технологий немного забавлял или пугал, но подобное является нормой как для Эдема, так и для ойкумены Совета в принципе, где передовые творения технического прогресса доступны узкому кругу лиц, в частности, паресисам.

Если раб падал, то волей случая решалась его судьба. Одного хлестнут плетью и заставят встать, затем ещё раз и ещё раз, пока тот уже не поднимется. И пока мёртвое тело будут выносить на ферму, чтобы покормить тех же свиней, второму упавшему разрешат передохнуть и позволят притронутся к жидкой похлёбке, набраться сил и затем снова продолжить работать. Почему так? Потому что отношение к рабам зависит лишь от цены этих рабов на рынке. Если цена обвалится, то могут и кормить перестать, выжимая всё из живых вещей. Если цена повышается, то становится невыгодно экономить на их содержании, лучше уже раз в день кормить или даже два раза, позволяя ещё и поспать часов шесть-восемь, чем каждый раз покупать новых.

Так Ада и шла, расспрашивая граждан о своей цели. Царские поля, они находились где-то здесь, судя по словам смертных уже совсем близко. Фактически к ним девушка и должна уже выйти, отойдя от Ари на несколько километров вглубь континента. Только вот не видно что-то этих Царских полей, а в какой-то момент на горизонте появились дюны, говорящие о конце плодородных территорий.

— Неужели я их пропустила? — спросила себя Поцелованная Огнём, пытаясь взглядом найти нужное место, которое по логике должно сильно выделяться, но… тщетны попытки.

Вокруг находились всё те же поля пшеницы, самой обычной, вернее… не прямо уж самой простой, ведь нужно понимать, что история Эдема крайне длинная. Как и в целом ойкумены Совета. В сельском хозяйстве дикие растения не используются, а паресисы с помощью алхимии и магии всячески стараются не только создать новых боевых скакунов для катафрактариев, но и про разведение новых культур не забывают. Так что эта пшеница уж точно и давно не является обычной, в отличии от трудящихся среди неё смертных.

При чём трудящихся косами… Хотя ещё десяток километров назад можно было видеть уборочных големов, но на краю располагаются самые бедные алетисы, которые не могут себе позволить такой роскоши. Жилища тоже бедные, фактически это даже не дома и не избы, а… палатки какие-то, да в лучшем случае хлипкие постройки с каркасом из веры в Этия, обмазанного засохшей грязью. Однако всё же стоит учитывать и тот факт, что Анхабари это не горы Орта Миос, где температура порой даже трёхзначная с минусом впереди, так ещё и ветер горные пики срывает. Здесь же круглый год тепло и бури обходят эти территории стороной благодаря патрулям магов песка. Так что вполне нормально и так живётся, а в каменных домах нужды особой нет. Хотя бедность всё ещё на лицо, как не крути и с какой стороны не смотри.

— Кого-то ищите? — позади раздался ещё не сломавшийся голос юноши, который остановился рядом со своего телегой с соломой.

— Я ищу Вдову… — неуверенно ответила девушка, понимая, насколько расплывчато звучит этот ответ, однако настоящей фамилии и имени Вдова не использует.

— Вдов у нас много… и сирот. Недавно летающие монстры прорвались и добрались до поселений кочевников по ту сторону Ари. Бурей воспользовались, а отряды на крылатых ящеров не успели всех перехватить, как инженерные отряды с разведкой сплоховали. Выжившие до сих пор ходят и просят крова. Постепенно все находят местечки, у нас тоже несколько осталось.

— Вдова была в прошлом лариосом.

— Лариосом? — удивлённо переспросил юноша, брови которого поднялись. — Вы её найдёте. Ну а пока что… скоро ночь. Остановитесь у нас, отдохните. Не стесняйтесь.

И юноша, даже скорее хотелось сказать мальчик, собрался с силами и снова потащил свою телегу с соломой по протоптанной дороге. Поцелованная Огнём же немного постояла и направилась вслед за местным тружеником. К слову, долго идти не пришлось, вскоре показалась группа смертных, активно строящая новое здание.

С радостью они встретили своего соседа, помощника, друга, сына, брата… Солома из телеги в миг отправилась к глине, где активно перемешивалась. Затем прямо так, руками, каждый брал этот строительный материал и вносил свой вклад. Иногда добавлялась вода, иногда известняк, главное получить однородную массу. И судя по тому, что солома не прямо измельчалась, а нарезалась длинными стеблями используется глиномятный метод строительства. Подобное можно было увидеть и на других землях, у зверолюдов тех же, правда там вместо соломы использовались сучья, но смысл тот же палки и говн… кхм, известь и глина. Всё просто, правда прочность и надёжность оставляет желать лучшего по понятным причинам: при пожаре из-за перепада температур всё в миг трескается и обрушается, со временем стены высыхают и гниют, что тоже не хорошо. Но ничего, как сломается так отремонтируют. А с учётом низких трудозатрат так вообще идеальный вариант в текущих реалиях.

Удивительно, но факт. Меньше чем за неделю оказались построены новые жилища для всех беженцев. Для многих городских жителей подобное кажется чем-то невозможным. Что многоквартирный дом Ландоса строится годами, что алетис за городом себе домик строит десятилетиями, а тут за неделю и аж несколько группой явно не профессиональных строителей. Ну, во-первых, опять же нужно учитывать качество, во-вторых, строили буквально всем небольшим поселением. В том же Ландосе в деревнях даже куда более сложные избы за пару дней тоже строят, буквально за неделю перед свадьбой, чтобы молодожёнам, где жить было. Потому что десять человек на лесопилке, ещё с пол дюжины на подхвате, и человек двадцать по бревну принесут и всё, изба готова. А алетис для себя домик строит в одиночку.

Помощь Ады не требовалась, как и стояла рядышком она недолго, ведь всё шло к завершению. Последняя телега с соломой нужна для финальной порции этого глиномятного строительного материала для уплотнения крыши. Всё же в Анхабари дожди тоже порой идут, а протекают глиномятные здания также будь здоров, так что верхний слой всегда утолщался.

— Готово! — произнесла руководящая всем женщина, весьма подтянутого телосложения. — Но пусть ещё подсохнет слегка, завтра лишнюю мебель соберём и будете заселятся.

Со слезами на глазах что-то начала всех благодарить молодая девушка, которая также находилась здесь с самого утра. Даже её дедушка, одноногий старик, ковылял, кряхктел, но помогал. Такая взаимовыручка удивляла и грела душу, служа контрастом на фоне бездушного и циничного города, где Ада чаще видела удары в спину, чем протянутую кому-то руку. Говорят тяжёлые времена рождают сильных смертных. В деревнях всегда живётся тяжело, однако многие забывают, что тяжёлые времена ещё и заставляют смертных сплачиваться, пусть конечно и не всех. Проблемы начинаются с появлением излишков.