Единение

— Африканский сектор, на юг.

— Ты слишком перестраховываешься, — беспечно подумал Изотов, — тут все свои.

— Лучше не рисковать, — продолжал «говорить» Титов, — мой маршрут известен ограниченному количеству самых надежных людей.

— Мне неизвестен…

— Будет, как только я улечу, и ты останешься за меня, — сгладил угол Константин, — несмотря на то, что вылет уже завтра — подготовка еще идет, слишком много нюансов.

— Что ж, хорошо. Продолжим?

— Можно, — ответил директор уже вслух.

Они вновь встали друг напротив друга.

— Айкидо, — сказал Титов. По старой традиции оба бойца называли свои стили, чтобы отдать дань уважения школе, к которой принадлежали.

— Вин Чунь, — ответил Изотов, выставляя вперед руки ладонями вперед.

— Серьезно? — поднял бровь директор, — и где ты этого набрался?

— У меня есть тренер прямиком из Китая, живет тут в пригороде. Отличный парень.

— Допустим, — Титов приготовился, затем пошел на Павла.

Первый удар тот мягко отбил, ответив легким хлопком тыльной стороной ладони в грудь. ОПЗМовцы долго обменивались атаками, но никто не мог взять верх, наконец- таки Изотов попался в захват, Константин повалил его на землю, зажав ногами в замок пояс, а правую руку стал оттягивать назад.

— Проси пощады! — требовал Константин.

— Я потерплю…, — хрипел Павел. Он напряг руку, вывернул и смог освободиться, перекрутился в ногах Титова и уже прижал того к полу, оказавшись в выигрышной позиции ответил шквалом ударов в районе лица, но они лишь начинались тяжело и быстро, оканчиваясь лишь легкими толчками. Брат не стремился сделать больно.

Титов поймал одну из его рук, сжал, повалил в сторону, встал на ноги, сделал шаг назад.

Павел перехватил инициативу, в два легких шага оказался перед Константином, нанес удар, Титов ушел в сторону, пропустил следующий, третий ему удалось поймать, перенеся энергию противника он мощно бросил его на землю.

Изотов как волчок крутнулся на земле, выбивая землю из- под ног Титова и снова предпринял серию энергичных ударов, пришедшихся на торс, шею и лицо.

— Проси пощады! — крикнул Павел без устали нанося удары.

Титов едва успевал отбивать, не говоря уже о том, чтобы ответить. Каким- то чудом (противник сыграл в поддавки?) ему удалось увернуться от очередного удара, пришедшегося в мягкое покрытие татами, перехватить руку и снова взять Павла в захват, надавить.

— Боже, это точно тренировка?! — вскрикнул Изотов, Константин его тут же отпустил.

— Перестарался. Не хотел, — произнес он, вставая на ноги.

— Не хотел он…, — на лице ОПЗМовца отразилась гримаса боли, он стал прокручивать плечевой сустав, а затем резко ринулся вперед, — повелся!

Изотов сбил брата с ног жестким ударом двух ладоней, Константин так приложился об пол, что потерял дыхание.

— Это тебе не игры. Все жестко, — сказал Павел, протягивая руку.

— Сойдемся на ничьей, — хмуро ответил Титов, вставая.

— Да сейчас тебе, — улыбнулся Изотов.

— Потом с тобой разберусь, младший, — Константин похлопал брата по плечу, — достойный стиль. Научишь потом.

— А то. Техника мягкой ладони.

— Я заметил. Очень мягко уронил меня на землю, — в груди еще неприятно болело. Но не более того.

Константин подошел к стойке администратора, взял воды и вернулся к тренировке, отрабатывая остальные приемы на манекене. Павел тоже устал и стал менее разговорчивым. Его стремление помочь похвально, Константин понял, что не зря обратился к брату и жалел, что не сделал этого раньше.

Вскоре часы на руке запищали, возвещая о конце тренировки.

— Пора, — отметил Титов.

— Отлично, куда теперь?

— Вернись к работе, — Константин вместе с братом вернулся в раздевалку, достал белое полотенце из шкафчика и набросил себе на плечо.

— А ты что?

— Потренирую Дар, — ответил директор, уходя в душевую и закрывая дверь.

Ему не хотелось, чтобы кто- либо из близких присутствовал на тренировке Дара, ведь в связи с его спецификой Константин раскрывал себя… с не самой лучше стороны. О негативных последствиях ухода Нильсона и Тиль можно говорить сколько угодно, но вместе с тем Титов стал сильнее, этого отрицать нельзя, а потому за тренировки следует взяться с утроенным усердием, чтобы как можно скорее полностью постичь новые грани своих способностей.

С этими мыслями он спустился в медицинский блок, где для него уже заранее освободили целое крыло. Белые двери закрылись за ним на замки, позади них уже стояла охрана. При входе в палату, где находился объект тренировки, дежурила медицинская бригада, медсестра как раз раскрыла кейс первой помощи вместе с фельдшером, проверяя наличие препаратов. Вторая девушка в белом подкатила мобильный дефибриллятор.

Фельдшер спросила у генерального директора, как он себя чувствует, на что он на ходу бросил: «Нормально» и тут же вошел в палату. По телу прошла легкая дрожь, которая лишь иногда посещала его, она обозначала нетерпение и исследовательский азарт.

Как только дверь палаты за ОПЗМовцем закрылась, он сконцентрировал свое внимание на мужчине, сидящем на смотровом кресле перед ним: это был обычный человек, вряд ли выделявшийся бы в толпе граждан, встреться они при других обстоятельствах, средних лет, худощавый. Он был одет в серый мешковатый комбинезон заключенного трудового лагеря с шестизначным номером на груди. Мужчина тут же увидел Константина и смотрел только на него безотрывно. В серо- голубых глазах читался страх вместе с отчаянием, но на миг в них блеснула надежда. Она бы задержалась подольше, не стягивай его конечности плотные кожаные ремни. Мужчина понимал, что едва ли ему суждено выйти отсюда.

— Осужденный шесть- четыре- три- один- пять- семь, — начал Константин, тут же проникая в мысли объекта, — вы знаете, почему вы здесь?

— Мне обещали помилование, — отрешенно ответил он. Если осужденный на что- то и надеялся, то надежда эта была слабой, призрачной. Но все же была.

Константин ухватился за эту мысль, глубже проник в сознание объекта, небольшая разминка перед настоящей тренировкой. Мужчина действительно хотел получить помилование и думал, что это возможно, хотя и всячески подавлял эти настроения в себе.

— Вы получите то, что вам обещали, если все пройдет хорошо, — Титов взял металлический стул и сел напротив объекта, взгляд мужчины сместился, — за что отбываете наказание?

— Убийство. Двойное, — тяжело проговорил осужденный. Картины тут же вспыли в его мозгу, но были калейдоскопом образов и отголосками ощущений. Константин снова взял все в свои руки, заставил воспоминания выйти наружу во всей красе, — моей семьи… Жена и сын.

— Продолжайте. Почему вы это сделали? — ужасные картины представали перед мысленным взором генерального директора, но за свою жизнь ему доводилось видеть и похуже. И делать.