Единственная для Лютого

Кто-то тронул его за плечо.

— Лютый…

— Чего тебе?

Он огрызнулся, будучи разделенным, что его оторвали от важного дела, и посмотрел на смельчака с яростью. Помощник Тимур не отшатнулся, потому что за несколько лет работы с Лютым он уже привык к вспышкам характера своего начальника.

— Тебе нужно это увидеть, — тихо сказал Тимур. — Походу, бабки все это время были у нас под носом. Не все, но…

— Бабки?! Какие бабки?! — недоуменно спросил Лютый.

В настоящий миг его волновало лишь состояние здоровья Маши и то, в порядке ли всё с его детьми. Все прочие проблемы отступили на второй план и растаяли дымкой под напором того, что было важнее прочего.

Через миг в тесной комнатушке стало совсем тесно, не продохнуть и не протолкнуться, потому что появились врачи, засуетились вокруг Маши. Они переложили девушку на носилки и спешно забрали, чтобы отвезти в клинику.

Лютый проводил взглядом машину врачей, стоя у окна, и только потом развернулся лицом к Тимуру.

— Показывай, что хотел мне показать?

— Деньги. Бабки, которые Антон Соловьев стащил, — твердо произнес Тимур.

— Деньги? Да ну? — хохотнул Руслан. — Может быть, в том шкафу и сам Антон прячется?!

Выхватив пистолет, он разрядил целую обойму в старый шкаф Маши, но оттуда вылетела только одна пыль.

— Надо же. Ничего не услышал. Кажется, там никого и не было!

— Рус, послушай. Я тебе как есть говорю! Сам посмотри! — попятился назад Тимур, с опаской посмотрев на своего босса. — На кухне.

Лютый пошел следом на кухню и увидел распахнутые настежь дверцы шкафа и пакет, в котором лежали пачки денег.

Перед глазами Лютого всё потемнело. Неужели разгадка всё время находилась перед его носом?! Маша лгала ему?

Неужели он, дурак, поверил ей на слово! Ведь в самый первый день именно он сам появился на пороге квартиры Маши и поверил, что она, испугавшись, рассказала всё, что знала. И потом, каждое ее слово, каждый жест и реакция подталкивали Лютого к мысли, что Маша оказалась просто втянута в игры своего фиктивного мужа, оказавшегося мерзавцем.

Но деньги лежали в пакете и выглядели, как насмешка. Прямая насмешка.

Лютого провели как мальчишку сопливого.

Ударом кулака он сбил с кухонного стола керамический набор для специй, рассыпав соль. Сжал пальцы и процедил:

— Кто обнаружил деньги? Как?!

— Когда я приехал, здесь уже были наши: Артур, Зураб, Арман…

— Мне нужны подробности.

Тимур немного напрягся, но выдал твёрдым тоном:

— Я вошёл в квартиру, Артур пытался привести в чувство девушку, Арман стоял у дверей, охраняя, Зураб осматривался. Именно он и обнаружил деньги.

— Значит, он.

Лютый смерчем пронесся в комнату и потребовал ответ от Зураба. В башке перемкнуло, Лютого потряхивало от напряжения. Получив ответ, он вернулся в кухню, показал пушкой на пакет с деньгами:

— Собрать. Пересчитать.

Даже одного беглого взгляда хватило, чтобы понять: денег было намного меньше, чем украденная сумма. Но Соловьев мог припрятать деньги в нескольких местах.

Тимур кинулся исполнять распоряжение Лютого, а Руслан медленно опустился на табурет и огляделся на кухне Маши.

Он вспомнил первый визит сюда, когда Маша осмелилась противостоять ему на словах, а её племянник так вообще нож в бедро воткнул, бросившись на защиту любимой тёти.

Вот она протягивает ему документы, убеждая, что брак с Антоном фиктивный, вот показывает расписки, которые никакой юридической силы не имели и в суд с ними пойти было нельзя, но Маша брала их с Антона, наивно полагая, что так может обезопасить себя…

Вот они разговаривают, а Маша увлечена настолько, что даже не понимает главного — на ней распахнулась блузка, и видна её грудь в дешевом лифчике…

Руслан вспомнил каждый жест и взгляд Марии, как будто их встреча случилось мгновение назад…

Лютый тряхнул головой, сбрасывая наваждение.

Не в его правилах было доверять людям, но вопреки всему Маше он поверил.

Не сразу, конечно. И если даже начать искать, Лютый не мог бы назвать точно момент, когда глубоко внутри укоренилось убеждение в непричастности Маши к делишкам Соловьёва.

Это случилось не сразу. Маша проникала в его мысли, в его кровь понемногу, просачивалась по капле. Мелочь за мелочью, жест за жестом, действие за действием… Она покорила Руслана не с первого мига, но кроткими, маленькими шажками смогла забраться очень далеко и глубоко.

Лютый допустил мысль, что Мария стала жертвой интриг Соловьева Антона, мелкого мошенника.

Но теперь…

Теперь деньги нашлись в квартире Маши!

Неужели он зря поверил Марии?!

Если Мария с Антоном заодно, почему он напал на неё?! Антон ли это был?!

Так много вопросов и мало ответов.

Ощущение, как будто среди его людей поганая крыса завелась, которая и сливает информацию так, что поиски заканчиваются нечем!

— Лютый, я пересчитал деньги и проверил их. Не фальшивки. Однако здесь была лишь небольшая сумма, — отчитался Тимур. — Всего сто пятьдесят кусков.

Слова Тимура вырвали Лютого из размышлений. Он поднялся с табурета и приказал себе не раскисать. Нужно было реальные дела решать, разочарование подождёт.

— Сто пятьдесят, говоришь. Значит, по факту, есть сто пятьдесят кусков, сбежавший хмырь и девушка, пострадавшая от нападения. Я ничего не упустил? — спросил Лютый и усмехнулся мрачно. — Если всё так, а я думаю, что не ошибаюсь, то какого хера ты ещё здесь стоишь?! Найдите мне того, дал дёру! Искать всем… Не найдете — всех на хрен уволю. Прямиком в могилу!

***

Повествование от лица Маши

Голос ворвался ко мне сквозь пелену.

— К счастью, нам удалось стабилизировать состояние девушки.

С большим трудом мне удалось сосредоточиться на интонациях и тембре, я поняла, что не узнаю голоса говорящего.

— Что с беременностью?! У Маши двойня! — прогрохотал издалека грубый, низкий мужской голос.

Но услышав его, я вобрала всей душой вибрации, царапающие слух, узнав в говорящем Лютого.

— Нам удалось ликвидировать угрозу выкидыша.

— Вы уверены? Здоровью моих детей ничего не угрожает?!

— Мы сделали все возможное. Но девушке нужно следует побыть под наблюдением специалистов. Пока я не могу назвать точные сроки, но как минимум две недели…

— Ни сроки, ни денежные затраты не имеют значения. Я хочу сохранить эту беременность. Во что бы то ни стало! Мария будет лежать в больнице столько, сколько понадобится.

Голоса отдалились и стало невозможным услышать ещё хоть что-то. Я открыла глаза и огляделась, поняв, что нахожусь в просторной, светлой, очень опрятной палате, которая чем-то напоминала строгий, но комфортный номер в дорогом отеле.