Агатова Анна Единственная для принца. Книга 3

Глава 1.

 Из-за поворота коридора слышались шаги, бряцанье оружия и скрип грубо выделанной кожи. Это могло значить только одно - к галерее, где они сейчас находились, приближался отряд стражников. С каждым нарастающим звуком сердце Зиада учащало свой бег, стремясь свалиться в паническое трепыхание. По виску скатилась капля пота. Он дергал и дергал пуговицу, но она, как нарочно, не отрывалась.

– Очень, очень высокое мастерство! – Зиад смахнул солёную каплю с лица. Они с Перлой стояли перед длинным полотном, в дальнем, довольно тёмном углу портретной галереи. На картине светловолосый громила – предок нынешнего короля – с самым зверским выражением лица восседал на троне, а вокруг него бесконечной чередой жались такие же светловолосые чада. Может, только выражение лиц у них были помягче. Да и то, из-за возраста, пожалуй. Зиад сглотнул, старательно удерживая восторженное выражение на лице и видимость расслабленности. Хотя больше всего сейчас ему хотелось обернуться на звук приближающихся шагов, затолкнуть себе за спину испуганную девушку и, вытащив из ножен меч, принять боевую стойку. Но он улыбался, смотрел на череду нарисованных лиц и всё дёргал и дёргал пуговицу.

Шум из бокового коридора нарастал. В тот самый миг, когда звук шагов резко усилился, а значит, отряд уже свернул к ним с Перлой, пуговица наконец оторвалась и едва не выпала из скользких от пота, подрагивающих пальцев. Пришлось крепко сжать кулак и спрятать его в кружевах пышного манжета. Опасение, что кто-то мог заметить его движение, хлестнуло в голову, жаркой волной прокатилось по спине. Но губы натянуто улыбались, а язык послушно болтал:

– Даже удивительно, как достоверно передана гамма чувств на каждом лице. Боюсь, госпожа Инвиато, мы сильно недооценивали местных мастеров. Такое искусство!..

– Что вы здесь делаете?! – по ушам ударил рёв стражника, а по обонянию - удушливая волна запахов казармы: дух немытых тел, кожаных доспехов, нагретого металла и, конечно же, вездесущего тюленьего жира. Как же без него в Оландезии?

Зиад плавно повернулся. Мокрая горячая пуговица своей гранью врезалась в ладонь в плотно сжатом кулаке, болью напоминая о самом сейчас главном. Однако на губах цвела приятная улыбка, движения оставались плавными, не выдавая внутреннего напряжения и готовности к мгновенным действиям. В голове пульсировала мысль: "Никто не должен заметить!"

В один миг Зиад оценил и количество воинов в полном кожаном доспехе, и их вооружение, и то, что принц Варген, названный при рождении Фойга, стоит позади и немного сбоку от горластого старшего стражника, и внимательно смотрит на них с Перлой.

Именно в момент, когда этот злобный змеиный взгляд «старшенького» (как прозвал наследника Зиад) впился в его лицо, посол и позволил пуговице выпасть. Выпасть, аккуратно скатиться по поле сюртука, скользнуть на задник сапога, чтобы оттуда мягко отлететь на пол. В тихом гуле, что производили вооружённые люди, удар о пол серебряной пуговицы никто не услышит, но нужно всё сделать наверняка. И поэтому…

"Не отводи взгляда! Слышишь? Не отводи!" - продавливал он свою волю, не сильно, чтобы никто не заметил, но настойчиво и непрерывно. "В глаза, в глаза мне смотри!" Это был самый сложный режим психического воздействия – мягко, но настойчиво давить, и в мозгу у Зиада полыхало от сдерживаемой силы.

Не свалиться бы…

Расчёт оказался точен, ведь не напрасно столько времени было потрачено на тренировки. Пуговица должна была упасть под длинной картиной, ближе к правому, более тёмному углу. Именно там её будут искать. Хотелось бы проверить, всё ли получилось.

Но нельзя.

Зиад уже десятый день находился в королевском дворце и только сейчас смог добраться сюда, в портретную галерею, без лишних свидетелей, к этой невероятно длинной картине. Сделать это оказалось намного труднее, чем добраться до столицы Оландезии. Но он всё же справился и оставил наконец весточку.

В таких условиях рассчитывать на письмо не приходилось, а сейчас вопрос о том, как выбраться отсюда, становился самым важным. К тому же рядом с ним была испуганная юная девушка, почти девчонка, а острия пяти опасно поблескивающих в свете настенных факелов клинков были направлены ему прямо в грудь.

«Опасности нет… Опасности нет… Опасности нет…» - транслировал он успокаивающее послание широким веером. По спине от напряжения тёк пот. Но оторвать взгляд от полыхающих злобой и ненавистью глаз принца Варгена, что сейчас смотрели прямо ему в лицо, не мог. И только мысль, что никто ничего не заметил, пронеслась прохладным освежающим ветерком: никто не бросился поднимать упавшее.

И Зиад уже искренне улыбнулся.

Облегчение – вот что он сейчас испытывал, невзирая на угрозу. А ещё - желание досадить. Детское, конечно, желание, но и сдерживать его не стоило. Потому что видеть, как у «старшенького» раздуваются от гнева ноздри, а губы кривятся от презрения и желания, но и невозможности его убить, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.

«Это тебе, гадюка, за Раду, за мою радость!» - и улыбка стала шире.

Зиад показательно проигнорировал вопрос стражника, даже не взглянул в его сторону, а вежливо обратился к своей спутнице:

– Госпожа Инвиато, - он ещё добавил искренности, тепла и нежности в улыбку, - пойдёмте, я провожу вас до ваших покоев. Что-то здесь становится тесно.

Перла перевела на него полный ужаса взгляд.

«Она играет или в самом деле так напугана?» - пронеслось в голове.

– Вы не пленница, драгоценнейшая из женщин! – произнёс вслух.
– И вам не смеют угрожать. Ведь здесь старший сын короля, он вас защитит.
– Зиад голосом подчеркнул статус Варгена. От этого, он уже точно это знал, официальный претендент на звание наследника просто терял всякую власть над собой: – Не правда ли, господин принц?

И Зиад опять улыбнулся, поигрывая ямочкой на щеке. Стражники переглянулись, а Варген, казалось, задымился. Его ноздри и губы уже дёргались на покрасневшем лице. И он с трудом приказал:

– Убрать оружие! – и обращаясь уже к Зиаду, прошипел: - Я сам провожу драгоценнейшую в её покои!

– О да! Вы удивительно предупредительны и невероятно галантны! – не без иронии проговорил Зиад, аккуратно делая полшага в сторону от полотна, рядом с которым он выронил пуговицу, и увлекая за собой Перлу. – Я провожу вас с драгоценнейшей.

– Это лишнее, - процедил «старшенький», едва разводя челюсти, сведенные судорогой бешенства.

– Но у меня к вам вопрос, господин принц! – Зиад расширил глаза, капризно, как это делала мать самого Варгена-Фойга.

Был расчёт на то, что эта уловка сработает, как и несколько предыдущих. Повернувшись к полотну, висевшему напротив и чуть наискосок от семейства самого плодовитого короля Оландезии, посол Бенестарии преувеличенно вежливо, но с какой-то беспомощной детской интонацией спросил: