Единственная для зверя

– Молодец, Эйден, – похвалил, как собаку. – Жди. И веди себя хорошо.

Не это меня беспокоило. Я представлял, как держу пальцы на горле своего зверя – нельзя. Иначе конец и ей, и мне. Не сейчас.

Я же умею ждать…

Умею?

Кем я был?

Охотником.

Виски сдавило – память возвращалась болезненными толчками, а что-то в подсознании подсказывало – причина того, что я тут, именно в том, кем я был. Я помнил лес, запах оружейной смазки, вкус крови и радость от очередной победы. Я охотился на такое дикое зверье, на которое никто не мог. Знал в совершенстве территорию и повадки жертвы, тратил время на изучение ее привычек…

…Здесь – то же самое. Я изучу тебя, мразь. И использую слабости против тебя. А пока – наблюдать и слушать.

– Хант, – послышалось через время. Я открыл глаза и глубоко вдохнул, поворачивая голову к входу. – Шмотки надевай. Потом руки за спину. Приказ – не пичкать тебя транками.

Стандартно. Один с ружьем – прикрывает. Второй стоит у входа. Я плавно поднялся и нагнулся за пакетом, брошенным к ногам, принюхиваясь. А ребята устали. От обоих разило вчерашней попойкой, а тахикардия говорила либо о том, что алкоголя было слишком много, либо не только алкоголя. То, что нужно.

– Куда поведете? – поинтересовался, натягивая штаны из грубой серой ткани. К ним прилагалась белая футболка. Натянув шмотье, отвернулся к стенке, позволяя защелкнуть на запястьях наручники.

– В комнату. С кроватью, удобствами, – спокойно отвечал мне провожатый. – Те, кто приходят в себя, живут у нас хорошо.

– И многие приходят?

– Не те, кто хотелось бы. Вот ты – самый редкий экземпляр, – и мужик посторонился, пропуская меня вперед. Цепь наручников натянулась и… едва не разлетелась между моих запястий. – Медведей у нас больше нет.

– Повезло, – пробормотал себе под нос, настороженно. Все это не нравилось. – Надеюсь, вы меня почините.

– Конечно, ты, главное, содействуй. Веди себя хорошо, и станешь как новенький.

Мужик вещал так фальшиво, что меня передергивало. Но видимость покладистого нужно делать всеми силами. Я смотрел себе под ноги, коротко поглядывая по сторонам и записывая картинку в память. Много вопросов задавать нельзя, поэтому на большинство придется ответить самому.

База не бог весть какая – два яруса, клетки на пути все пустые. Но по запаху становилось понятно – еще недавно в них содержали пленников. Одного вида. Я ясно чувствовал лишь один запах, и от него шерсть на загривке вставала дыбом. Стены не обшарпаны только потому, что изначально сделаны из некрашеного металла. И то в щелях уже вовсю процветала плесень. Персонал – сплошные идиоты. Даром что с оружием. Эти себе скорее отстрелят что-нибудь, чем в меня попадут.

Навстречу нам попался уборщик, еще пара мужчин-охранников – таких же расслабленных. Что тут творилось, что они такие самоуверенные? Они вообще тут оборотней видели?

– О, кого вы мне тут привели, – встретили нас на пропускном пункте в смежном отсеке невысокий толстяк. Может, мне прямо сейчас им тут всем хребты переломать к чертям? – "Очнушка"?

– Простите? – переспросил хрипло, тихо шизея от происходящего.

– А этот интеллигентный, – усмехнулся он.

Я подобрался, а сердце набрало обороты. Предположение, что эта база ляжет у меня быстро и без боя, едва не сорвало с места. Но я лишь медленно усмехнулся:

– Даже с высшим образованием.

Тип уважительно присвистнул:

– Проходите. Самая лучшая каюта за вами.

Этот отсек был не лучше внешне, но камера, в которую меня завели, действительно напомнила комнату в отеле. Пусть и дешевом, но все же. Дверь двойная: внутренняя – прутья, а внешняя – глухой металл. Мне сняли наручники – по инструкции – у стены.

– Сейчас принесут завтрак, потом на полигон.

– Полигон? – потер запястья, все так же глядя в стенку.

– Да, надо же в форме себя держать. А то сколько можно в клетке сидеть? С возвращением.

– Спасибо. – Рычащих нот в голосе скрыть не удалось, но люди не придали этому значения.

Я осмотрелся. Большая кровать с чистым новым бельем, небольшая ванная с душевой и зарешеченное окно. Отлично. Я направился к нему, но тут же вздохнул от разочарования – оно смотрело на лес с холма. Деревья – сплошные елки, значит, высоко стоим. Зато ночью ничто не помешает сориентироваться по звездам и запаху.

Сейчас же все больше мысли дергались в сторону девочки.

Ари…

Осмотрит он ее, сволочь, будет лапать… В груди задрожал рык, но никакой угрозы возвращения к беспамятству я не чувствовал.

Двери открылись не то чтобы неожиданно, но все же визита я не ждал.

– Ну и как ты устоял? – оскалился на меня человек в темной униформе. – Твоя самка неизвестно где, сам – за решеткой, а вокруг – одни идиоты. Тебе все инстинкты отбило?

Я медленно направился к прутьям, разглядывая мужика. Военный – сразу видно. Интеллект весь ушел в мышцы, а принципы вертятся на одном – «ты или тебя». Готов биться об заклад – в отставке, а значит – выслуживается тут, доказывая всему миру, что он еще чего-то стоит.

– А ты ожидал веселья? – сузил глаза, глядя на его рожу. Вот, значит, как – весь этот видимый бардак был деланным. А он провоцировал меня.

– Я таких, как ты, насквозь вижу… – вальяжно просунул он руки в прутья.

Один рывок – и эти руки останутся мне на память.

– Эйден Хант, охотник, военный, специалист по слежке и огнестрелу… Или… был?

Я едва не оскалился. Заскучал, тварь. Хотел себе противника тут отшелушить, а это давало надежду на то, что он здесь один такой бойкий. Интересно, насколько я прав?

– …Отходить тебя не вышло, но имей в виду – и не таких ломали, – самозабвенно продолжал он. – Жаль – не сегодня.

– Вы меня с кем-то путаете.

И я не врал. Просто обвел кружочком претендента на изощренную расправу.

– Ну да, – скривился он. – Моя воля – я бы тебе голову с задницей спутал… Но ты теперь – ценный экземпляр. – И он мерзко хохотнул, обводя взглядом камеру. – Вот бы нам за такие заслуги выдавали такие хоромы. Будешь теперь тут со своей самкой на камеру сношаться…

– Может, и вам на пользу пойдет. Раз без пособия уже ничего не можете… – Он провоцировал. Я тоже. Но ни я, ни он на провокации не велись. Стояли, глядя друг другу в глаза, пока из моей груди не просочилось предупреждающее рычание.

Ублюдок отлепился от прутьев:

– Посмотрим, кто и кому преподаст урок, – довольно оскалился он и вальяжно зашагал по коридору.

Глава 3. Новые правила

Я моргала на яркий свет под потолком, отстраненно ожидая окончания осмотра. Казалось, он никогда не закончится.