Единственная любовь королевы
Шрифт:
«Если бы вы только видели, какую радость доставил всем мой приезд, вы были бы сполна вознаграждены за принесенную жертву — нашу разлуку. Мы много говорили о вас. Мне задают столько вопросов, что я едва ли в состоянии на них ответить…
Прощайте, моя милая, крепитесь мыслью о моем скором возвращении. И да благословит Господь вас и наших дорогих деток».
Он испытывал некоторое самодовольство. Родня очень любила его, и он приехал к ним важным человеком. В Англии его считали просто мужем королевы, но здесь все верили — и в этом была большая доля правды, — что он и есть настоящий король. Более того,
Она несчастна, писала она, и ждет не дождется его возвращения.
А ему можно было радоваться. Он добился великой победы. Никогда уже не лишится он ее доверия. Никогда уже королева не забудет, что она его жена.
Своим успехом он был обязан советам Штокмара и, разумеется, собственному спокойному богобоязненному характеру.
Штокмар собирается в Англию. Он, конечно, проконсультирует их относительно Берти. Мальчика, которому суждено стать королем Англии, нужно воспитать достойным его предназначения.
Альберт испытывал легкое чувство горечи от того, что ребенок, который едва выговаривает лишь отдельные слова (тогда как Вики в его возрасте болтала вовсю), а когда пытается их связать, начинает запинаться, в один прекрасный день станет королем Англии, тогда как он, Альберт, красивый, умный, горячо любимый, навсегда останется только принцем и ничем больше. Даже Виктория, несмотря на всю ее преданность ему, ничего не могла изменить.
Возможно, именно поэтому Берти его слегка раздражал.
Однако он отбросил эту мысль: она его недостойна. В конце концов, это его сын. Приглашая Штокмара в советчики, он обеспечивал Берти лучшее воспитание, какое только возможно.
Вскоре он уже был на обратном пути в Виндзор. Виктория пребывала в лихорадочном возбуждении и, поджидая его, то и дело смотрела на часы. Прибыл он ровно в шесть вечера, и она побежала ему навстречу, упала в его объятия.
— Альберт! Наконец-то! Какое счастье видеть вас снова!
Альберт целовал ее, называл своей милой женушкой, признавался, как он по ней скучал.
— Ах, давайте больше никогда-никогда не расставаться! — воскликнула королева.
На следующее утро Альберт записал в своем дневнике: «Пересек Ла-Манш 11-го. В шесть часов вечера прибыл в Виндзор. Огромная радость«.
Вскоре после его возвращения Виктории исполнилось двадцать пять.
Семь лет, как она вступила на престол! Более четырех лет жена, трое деток, и вскоре родится еще один ребенок. Сколько же всего произошло с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать! В дни своего рождения человек оглядывается назад. Она напишет бедному лорду Мельбурну, чтобы дать ему знать, что не забыла его. Неужели всего шесть лет назад она смотрела на него как на Бога? Глупая девчонка! Да, но ведь тогда у нее не было Альберта…
В качестве подарка ко дню рождения Альберт преподнес ей собственный портрет.
— Нет ничего, буквально ничего, что бы мне понравилось больше! — воскликнула она. — Ах, Альберт, у вас здесь такой серьезный и мужественный вид! Я всегда буду любить этот портрет и вспоминать день, когда вы мне его подарили.
Ее глаза наполнились слезами, она
разглядывала картину, где на заднем плане ангелы держали медальон с надписью «Heil und Segen».— «Здоровья и благословения», — пробормотала она. — Ах, Альберт, мой милый, пусть они оба постоянно сопутствуют и вам.
В конце мая российский император вызвал при дворе большой переполох, объявив, что нанесет визит в Англию и уже находится в пути.
— Но мы же не делали никаких приготовлений! — воскликнула королева.
— Ничего. Я обо всем позабочусь, — спокойно ответил Альберт. — Интересно, что у него за мотив? Уверен, что речь пойдет о политике.
— Хорошо, что рядом со мной в такое время будете вы и сэр Роберт, — горячо сказала королева.
— Добрые отношения между нашей страной и Россией ничего, кроме хорошего, принести не могут, — сказал Альберт, и королева тут же с ним согласилась.
Император показался всем несколько эксцентричным, если судить по его довольно бесцеремонному прибытию. Сначала он отправился в дом русского посла и провел там ночь, после чего обосновался в Виндзорском замке. Он назвал его великолепным сооружением, причем одним из тех, которыми королева может по праву гордиться.
— Оно достойно вас, мадам, — сказал этот исключительно галантный гость.
Несмотря на то что ему предоставили одну из лучших в замке спален, он послал слугу в конюшни за сеном, которым набили кожаный мешок (император привез его с собой). Он всегда спал на этом мешке, где бы ни находился, и тот постоянно сопровождал императора во время путешествий.
Император имел весьма приятную наружность, а в молодости считался одним из самых красивых мужчин в Европе. Однако же было в его лице что-то довольно странное.
Беседуя об этом с гувернанткой своих детей, леди Литлтон, королева решила, что это потому, что у него светлые ресницы и большие светлые глаза.
— Я полагаю, это у него от отца, императора Павла. Я слышала, как об этом кто-то упоминал.
— Выглядит он настоящим самодержцем.
— Однако он грустен и почти не улыбается. И все равно настроен он довольно дружелюбно, и принц говорит, что приехал он к нам с добрыми намерениями.
Догадка Альберта о причинах императорского визита оказалась верной.
— Мы ведь недавно нанесли визит королю Франции, — сказал Альберт, — а он скорей всего не хочет, чтобы мы были слишком дружны с французами.
Сэр Роберт Пиль, который имел немало бесед с высоким гостем, подтвердил это. Император хотел также обсудить положение в Турции, которая находилась на грани развала.
Сэру Роберту он сказал так:
— Мне не нужно ни пяди турецкой земли, но я и никому не позволю никаких посягательств на нее.
Между тем императора чествовали повсюду: в опере, на скачках, на смотрах и банкетах, устраиваемых в его честь. Королева была очарована, когда он отозвался об Альберте:
— Более красивого молодого человека я уже, наверно, не увижу, у него такой благородный и добродетельный вид.
Сказанного было достаточно, чтобы покорить ее сердце, и она простила императору то, что он свалился им как снег на голову и вынудил ее так часто появляться на разных церемониях в ее теперешнем состоянии быстрого утомления и раздражительности.