Единственный свидетель

— Привет, что это ты на машине, у тебя же прав нету?

Вовчик ленился ходить на курсы, а хотел права просто купить, но отец его тут уперся, он говорил, что Вовчик либо сам разобьется, либо кого-нибудь угробит, так что при расплате никаких денег не хватит, а то и тюрьмой дело кончится. Теперь Вовчик гордо ответил, что взял себя в руки и сдал на права, и отец отдал ему свою старую машину.

— Ну что, — сказал Вовчик, — видел я по телевизору, что от твоего хахаля осталось.

— Ты за тем приехал, чтобы мне это сообщить?

Вовчик не смутился.

— А я тебя предупреждал, чтобы с ним не связывалась — банкиры долго не живут!

Мгновенно Лену охватил приступ неистовой ярости. Она обежала машину, открыла дверцу и скользнула на переднее сиденье рядом с Вовчиком.

— Так это не ты ли здесь руку приложил? — спросила она свистящим шепотом и вцепилась в лацканы Вовчиковой куртки. — Да я же тебя сейчас собственными руками задушу, да я жизнь на это положу, но тебя убью…

— Ленка, ты что? — отбивался Вовчик. — Да ты рехнулась, что ли? Нужно мне было больно на убийство идти, да он тебя все равно бы скоро бросил.

— А ты откуда знаешь? Ты вообще откуда знаешь, что мы с ним? Я тебе ничего не говорила.

— Отпусти меня. А то не скажу! Ну следил я за вами, ну и что. Видел, как ты с ним в ту квартиру ходила.., где вы трахались…

Лену передернуло.

— А если ты думаешь, что одна у него была, то ошибаешься, — продолжал Вовчик.

— А с кем ты его еще видел? — встрепенулась Лена.

— Ну прямо с бабой-то я его не видел, но зато видел, как он еще в один дом так же осторожно ходил. Вы ведь тоже поодиночке приходили. Так и тут — идет он, оглядывается, машину в стороне ставит, а какая баба туда приходила — я без понятия, в лицо-то я ее не знаю.

— Где это было?

— В районе Сенной площади.

— Вези меня сейчас туда, — решительно распорядилась Лена, — покажешь на месте.

— Да зачем тебе? — заупрямился Вовчик.

— Вези, тебе все равно делать нечего.

— С чего ты взяла, что мне делать нечего?

— Тебе всегда делать нечего, иначе бы ты не приперся сегодня на меня смотреть, как я переживаю.

— Смотри, — сказал Вовчик, остановившись в маленьком переулке, — вон там, во дворе.

— А парадная какая?

— Парадная третья, а больше я ничего не знаю.

Дом был небольшой, четырехэтажный, вернее, пятый этаж был, но странный — невысокий с маленькими окнами. Что Александр мог делать в этом доме? Куда он мог ходить украдкой? Вовчик ошибается, думая, что тут дела любовные. Нет, Лена могла бы приблизиться к разгадке тайны гибели Строганова и пропавших денег, что-то подсказывало ей это. Что ж, надо уходить, пока она ничего не может выяснить, не торчать же тут без толку.

— Едем домой, Вовчик, и больше ты за мной не шпионь.

— Ладно, Ленка, я, конечно, по-свински себя вел, но неужели мы с тобой больше не увидимся?

— Ох, Вовчик, оставь ты меня в покое и не болтай никому ничего! — с сердцем сказала Лена.

* * *

На следующий день Лена в задумчивости вышла из метро «Сенная площадь» и пошла к переулку, что указал ей вчера Вовчик. Зачем она это делает, она и сама не знала. Может быть, если она узнает, зачем Александр ходил в этот дом, ей станет ясно, из-за чего он погиб? Кто его убил? То есть, из-за чего, она знала — из-за больших денег.

Но кто-то сумел помешать его планам, убил сначала его, а потом Гарика. И теперь злоумышленники считают, что Лене что-то известно. Но Лена ничего не знает, кроме того, что Александр купил ей билет в Англию и достал фальшивый паспорт с английской визой…

Из нужной парадной вышла женщина и, устало передвигая ноги, направилась к воротам. Женщина тащила за собой пустую сумку на колесиках.

Поравнявшись с Леной, женщина замедлила шаги, потом остановилась, что-то вспомнив, пошарила по карманам, убедилась, что все нужное на месте, и хотела было идти дальше, но Лена несмело ее окликнула:

— Простите, вы не Надежда Николаевна?

Женщина вгляделась в Лену и ахнула:

— Господи, Леночка! Как же ты изменилась, такая стала красавица!

Надежда Николаевна была подругой Лениной мамы, не самой близкой, но раньше, в детстве, Лена помнит, что они встречались довольно часто. Брат долго дружил с Аленой, Надеждиной дочкой, они были почти одного возраста. А потом Алена вышла замуж, брат женился, родители уехали за границу. Потом случилась трагедия. Лена вспомнила, как Надежда Николаевна звонила после смерти родителей, предлагала помощь, но чем она могла помочь? Да и Лена тогда никого не хотела видеть.

— А вы, Надежда Николаевна, разве тут живете?

— Да нет, — та махнула рукой, — работаю я тут. Ты торопишься? А то пойдем куда-нибудь, поговорим, расскажешь, как ты живешь.

Пошел дождь, поэтому они уселись в «Макдоналдсе» у Сенной площади. Не дожидаясь вопросов, Лена рассказала, что закончила институт, работает в банке, живет по-прежнему там же, в родительской квартире. Лена остановилась, так как почувствовала, что Надежда Николаевна сейчас задаст вопрос — что она делала в этих краях?

Поэтому она решила перевести разговор на другое и спросила, что же за работа тут у Надежды Николаевны?

— Ох, — вздохнула та, — уж и не рада, что связалась. Приятельница моя давнишняя, она меня постарше будет, работала тут уже года три, знаешь, от собеса к пенсионерам ходят. И так ей нравилось, старушки все знакомые, на нее не нахвалятся, а все-таки возраст после пятидесяти — где другую работу найдешь? И вдруг приходит ей приглашение из Германии, от племянника, они там живут в эмиграции. Там племянниковой жене предложили какие-то хорошие курсы, надо идти, а с ребенком маленьким сидеть некому. Денег на няню у них нет, вот они и решили тетку вызвать на два месяца ребенка нянчить. Ну что, надо ехать, решила она увольняться, так старушки чуть не плачут, говорят, пришлют из собеса кого незнакомого, они и дверь побоятся открыть. Вот она и уговорила меня эти два месяца за нее поработать. У нас в НИИ зарплату не платят, так что я взяла за свой счет и работаю. Да только умаялась по лестницам бегать. И еще мужу боюсь сказать, он мне ни за что бы не разрешил — по лестницам, да тяжести таскать, да с чужими деньгами. А отказаться нельзя — приятельницу подведу. Да уж ладно, три недели осталось, дотерплю как-нибудь.

Но что мы все обо мне, расскажи еще о себе, замуж не собираешься?

— Что вы, Надежда Николаевна, зачем мне?

— Как — зачем? Вот какая красавица выросла, неужели и нет никого?

— Нет, — твердо ответила Лена.

Надежда Николаевна испытующе нее посмотрела и недоверчиво усмехнулась:

— Ну не хочешь, не рассказывай.

Они еще посидели, помолчали, приглядываясь друг к другу, Лена вспомнила, как раньше, еще давно, отец отзывался о Надежде Николаевне весьма одобрительно. У Лениной мамы было мало подруг, им с отцом было достаточно общества друг друга. Лена помнит, как отец критиковал очередную мамину приятельницу по работе, называл глупой пустышкой, а мама обижалась, мол, все у тебя плохие, а отец отвечал, что нет, не все, вот у Надежды, например, и голова на плечах, и без бабьих глупостей.