Единственный свидетель

Эдик помрачнел.

— Папочка выпал из обоймы. Не смог вписаться в новую жизнь. Порядочность в нем, что ли, взыграла, а скорее — просто не хватило ума и гибкости.

Светлана кивнула — ситуация была ей до боли знакома. Они пошли с Эдиком в дорогое кафе, платила, разумеется, она, но Эдика нисколько такой расклад не задевал. Потом Светлана повела его к себе, точнее, к Ларисе.

После постели они лежали и разговаривали о прошлом и настоящем. Светлана слушала циничный рассказ Эдика о его жизни мелкого парижского жулика, «фаворита луны», и думала, что судьба ведет ее прямой дорогой к цели. Эдик замолчал, почувствовав, что она отвлеклась, и смотрит на него долгим задумчивым взглядом.

— Что — еще? — воскликнул он с комическим ужасом.

— Нет, не бойся, — усмехнулась Светлана, — я думаю совершенно о другом. Смог бы ты.., украсть для меня одну вещь?

— Конечно, смог бы. И не одну.

— Мне нужны документы. Материалы одного русского профессора.

— Русского? Опять какие-нибудь гэбистские разборки?

— Нет, нет! — отмахнулась Светлана. — Это чисто коммерческое мероприятие. Сначала хотя бы найди его и проследи за связями, привычками… Ну не мне тебя учить.

— Кто это?

— Фамилия его Барташов, больше я ничего не знаю.

— М-да… Информация скудноватая. А гонорар?

Светлана покосилась на дешевые Эдиковы шмотки, валяющиеся на роскошном белоснежном Ларискином ковре, и, достав с тумбочки листок бумаги и «паркер», написала знак доллара, единицу и четыре нуля. Эдик, взглянув на цифру, исправил единицу на двойку.

— Ну что ж, — протянула Светлана, откинув простыню и оценивающе рассматривая всю его мускулистую фигуру, — тогда тебе придется сейчас еще немного потрудиться…

Эдик без труда нашел Барташова — не так уж много русских профессоров преподает в Париже.

Посмотрев на профессора вблизи, он подумал, что Светланины деньги достанутся ему довольно легко, — обокрасть такого сентиментального чудака, как профессор Барташов, ничего не стоит.

Проблема была только в том, чтобы найти у него нужные бумаги и убедиться, что это именно они.

Однако, продолжая наблюдать за профессором, Эдик очень скоро заметил, что делает это не он один. Неподалеку от Барташова постоянно мелькала парочка подозрительных типов, один — молодой плотный коротышка, второй — значительно старше, худощавый среднего роста, гибкий, как леопард, с длинными седыми волосами и желтыми глазами хищника на плоском невыразительном лице. Эдик про себя окрестил его «индейцем».

Сомнительная парочка постоянно попадалась Эдику на глаза, вначале его это огорчало, но потом ему пришло в голову, что из такой конкуренции можно извлечь пользу. Светлана дала ему слишком скудную информацию, она сама не знала, как выглядят таинственные документы. Эдик надеялся, что «индеец» с напарником осведомлены лучше и знают, что нужно искать. Значит, ему, Эдику, не надо похищать у профессора «то — не знаю, что», а нужно только внимательно следить за конкурентами, дождаться, когда они похитят документы и обокрасть их самих. Конечно, обокрасть вора — совсем не то же самое, что обокрасть интеллигентного профессора, но Эдик в себя верил и трудностей не боялся.

Теперь главной его задачей стала слежка за соперниками. Учитывая его рост, это было трудно, но он знал Париж как свои пять пальцев, и великий город помогал ему, как мог.

Барташов преподавал не в самом Париже, а в маленьком университетском городке поблизости.

В таких городах трудно следить за человеком незаметно — там все люди на виду, но, к счастью для Эдика, в настоящий момент был перерыв в занятиях, и профессор с женой поселились у друга в Париже.

Прошло несколько дней непрерывной слежки, и однажды утром Эдик почувствовал, что настал решительный момент: профессор и его жена отправились на прогулку, седовласый «индеец» пошел за ними, а коротышка, немного выждав, вошел в дом профессора с невзрачным кейсом в руках. Эдик видел точно такой же кейс в магазинчике по соседству и решил, что коротышка, не мудрствуя лукаво, там его и купил. Эдик быстро забежал в тот же магазин и купил там точно такой же кейс. План у него уже созрел.

Он вернулся на свой наблюдательный пункт и стал ждать. Прошло не более получаса, и коротышка вышел из дома с кейсом. Он сел в малолитражку и, прежде чем отъехать, достал из кармана мобильный телефон. Эдик почти не сомневался, что коротышка звонит своему седовласому компаньону и докладывает ему, что дело сделано.

Эдик приступил к выполнению своего плана.

Среди припаркованных поблизости машин он нашел самую подходящую для угона — старенький «пежо», который можно было открыть ногтем мизинца и завести пилочкой для ногтей. Проблем не возникло, и Эдик на небольшом расстоянии поехал за своей дичью.

Расчет был правильным: не прошло и десяти минут, как они оказались в пробке. Здесь надо было действовать быстро: Эдик выскользнул из машины, добежал до преследуемой малолитражки и молниеносным ударом ножа прорезал шину правого заднего колеса.

Машины тронулись, Эдик ловко лавируя в пробке, догнал малолитражку и поехал рядом с ней в левом ряду. Коротышка почувствовал, что у него спустилось колесо, затормозил и, чертыхаясь, выскочил взглянуть. При этом он, как и рассчитывал Эдик, оставил кейс на переднем сиденье. Эдик в это время уже подъехал вплотную к малолитражке, и пока хозяин обходил ее сзади, громко ругаясь, Эдик приоткрыл дверцу, схватил с сиденья один кейс и бросил туда другой, предварительно набитый газетами.

Потом он резко дал газу и постарался уехать как можно дальше от места происшествия.

Оказавшись достаточно далеко, он, прежде чем бросить угнанную машину, открыл кейс и с любопытством глянул на его содержимое. Внутри были в беспорядке сложены стопки листов, исписанных математическими формулами и комментариями, недоступными пониманию простого парижского жулика, пусть даже и с высшим гуманитарным образованием. Здесь же лежали четыре компьютерные дискеты — профессор Барташов был вовсе не чужд технического прогресса.

Эдик удовлетворенно хмыкнул, закрыл кейс и, покинув чужую машину, поехал к себе домой на метро.

Вечером того же дня, сидя в бистро за рюмкой коньяку, он с профессиональным интересом смотрел криминальные новости. Одно из сообщений очень Эдика заинтересовало. Среди жертв террористического акта, приписываемого арабской террористической организации «Черный понедельник», опознаны двое русских — профессор Барташов, приглашенный преподаватель известного университета, и его жена.

Эдик вспомнил звонок, сделанный обворованным им коротышкой, и мысленно подверг сомнению участие во взрыве арабских террористов.

Он скорее поверил бы, что как только коротышка сообщил об удачном завершении операции с кейсом, «индеец» устранил профессора: тем, кто гонялся за документами, наверняка не нужен был русский ученый, который, во-первых, может заявить в полицию о краже и поднять шум в прессе, и во-вторых, может создать документы заново, тем самым лишив похитителей монополии на свое изобретение. Что же это за изобретение, Эдик не знал, и знать не хотел, но твердо понял, что оно стоит больших денег, и решил, что Светлана при всех своих достоинствах не отделается жалкими двадцатью тысячами долларов.