Единственный воин Королевы

– Попался! – воскликнула она, напрыгнув и обняв всем конечностями.

– Прости, любимый, но я ничего не могу с собой поделать… – мурлыкнула она, обнимая его за шею и преданно глядя в глаза. И с невыразимым наслаждением, закрыв глаза, впилась зубками в его плечо. Терпи, дорогой… я искуплю – покорностью и лаской…

– А теперь, милый, отнеси меня в постельку – баюшки. И расскажи на ночь продолжение сказки – той самой, о Королеве и Воине…

В час, когда пламенеющий закат переходит в просто изумительные в этих широтах сумерки, вперёдсмотрящий матрос крикнул с невообразимой высоты мачты долгожданное сообщение:

– Земля! На руле держать пять правее! Флегматичный и круглолицый, с круглой же русой бородкой рулевой, у которого из физиономии вбок росла вечно чадящая трубка на длинном мундштуке, меланхолично ответил, что есть пять вправо, лихо крутанул колесо с чудным названием штурвал и снова застыл почти неподвижно. Фиона в тот же миг была на носу, и даже прошлась по толстенному наклонному бревну чуть вперёд, придерживаясь за туго натянутые, басовито гудящие тросы. Всем своим существом она уже была там. Там, впереди, где на фоне темнеющего неба уже высыпали звёзды и появилась тоненькая чёрная полоска на горизонте. Ривердэйл. Уже в темноте они подошли ко входу в бухту. Корвет проскользнул первым, а затем уж и яхта с нетерпеливо дышащим ей в корму могучим фрегатом. И громадное зеркало бухты с нежащимся в нём отражением звёзд слегка взволновалось, когда по нему скользнули три красивых, но таких разных корабля. Ривердэйл. Запахи – зелени, рыбы и специй. И даже пальмы, что растут не в оранжерейной кадушке, а просто на улице и вдоль дороги, словно какая-нибудь задрипанная черёмуха или репейник. А ещё – что-то тонкое, неуловимо-тревожное и в то же время радостное разлито в этом воздухе. Ривердэйл. Всего лишь пара движений губ и язычка – а как трепещет сердце… Молодая волшебница стояла на носу яхты, осторожно приближающейся к освещённому праздничной иллюминацией причалу. О боги! Да нимало не трогает её эта жгучая южная красота, этот мягкий певучий говор и улыбающиеся смуглые лица. Скорее бы – нет мочи терпеть, чтобы не прыгнуть в воду и устремиться… да, скорее всего – вон тот холм и домик на нём. И где-то под ним… Ну ничего себе домик! Берта, у которой сегодня уже почти совсем посветлело в глазах, с удивлением рассматривала симпатичненький трёхэтажный особнячок, кокетливо утопающий в зелени с торчащими из неё свечками кипарисов. Ох и придётся же здесь развернуться – права была Люция – рай для художника… Интересно, а краски здесь достать можно? Или кисти приличные… С такими вопросами она обратилась к провожатому – такому же смуглому и весёлому, как и все остальные на этом острове. У него росли невообразимо роскошные усищи в разные стороны, и от него вкусно пахло запечённой под хитрым соусом рыбой, лёгким вином и душистым перцем. И ещё – он так весело и заразительно улыбается.

– О да, прекрасная сеньорина – у нас всё это есть. И даже иногда рождаются свои художники… в доме её светлости настоящий музей! А какие места, о пресветлая Ледда – вы будете просто очарованы! Не сдержав ответной улыбки, Берта поблагодарила парня (и монеткой тоже). А про себя подумала, что оторвать от мольберта её сможет только Алекс. Или братец Гуго, явившийся с того света, чтобы карать грешников и отступников… Графиня категорически настояла, чтобы гости поселились в её доме. Королева Изольда сначала пребывала в изрядном сомнении – но доверительный шёпот Люции, что малыш Паоло всегда будет поблизости, перевесил все остальные соображения. А посему вход гостей в дом и последующее втаскивание двух телег с пожитками вылился в маленький праздник с музыкой и танцами. Практичная Мальва сразу же смущённо заметила, что на двери её спаленки нет щеколды. И тут разом воцарилась такая тишина, что поёжилась от пронявшей её важности момента даже всякое повидавшая королева Изольда. И тогда её высочество графиня, хозяйка Домика на Холме, невесть когда успевшая переодеться в простое белое платье, так идущее к её бронзовой коже, негромко и спокойно поведала старую-престарую легенду о пророчестве, славе и величии Ривердэйла. Фиона поймала себя на том, что затаив дыхание слушает эту совершенно потрясающую историю. Вот бы ещё… Всё верно – маленькая белокурая чертовка по имени Берта уже делала набросок в большом блокноте, с которым никогда не расставалась. Стремительно порхал угольный карандаш по листам, и столь же стремительно художница бросала незаметные взгляды, схватывая куски картины. Да-да, именно – картины.

Когда наша «Морская Звезда» заходит в Ривердэйл, чтобы пополнить запасы провианта и пресной воды, я всегда поднимаюсь по мощёной серым булыжником дороге в обрамлении пальм и кипарисов к дому на холме. Медленно, не спеша, предвкушая удовольствие и растягивая ощущение причастности, я захожу, привычно сворачиваю направо и здесь, в большом тенистом холле, долго смотрю именно на эту картину. Будете в Ривердэйле – непременно зайдите посмотреть. В доме графа Паоло по-прежнему нет замков, и он всегда рад гостям и просто людям. Людям с добрым сердцем.

Берта накинула на себя лёгкое платье, и выскользнула в коридор. Тут она столкнулась с принцем Фредом, что вдвоём с Алексом обсуждал достоинства и недостатки местного вина. Разумеется, в присутствии изрядного размера бутыли оного напитка. Заметив принцессу, ей тоже нацедили малость – прохладного, кисловато-терпкого, ароматного и совсем лёгкого. Как и положено в довершение всех несчастий, отворилась дверь напротив, и из-за статуи мужика в старинном кафтане выскользнула Мальва.

– Так и знала – это вы тут бубните. Плесните тогда уж и мне. И они пошли гулять. Ночью. Одни. Не озаботившись ни оружием, ни провожатыми, ни местными монетами.

– Чёрт! Я ещё не увидал этого острова, а он мне уже нравится! Наверное, и вправду климат такой… – пробормотал Алекс, осторожно беря Берту под ручку. Его скромный знак внимания оказался принят в общем-то благосклонно, и компания пошла по ночному, но отнюдь не думающему спать под огромными звёздами городу. На скамье в парке две старушки перемывали косточки какому-то Джиованни, а вокруг с визгом носились дети. В сквере у фонтана две девчушки, идя рядом и держась за руки, трогательно и голосисто выводили песню о великой и несчастной любви, а впереди них бутуз в рубашке в горошек с пыхтением прыгал на остатках кем-то нарисованных клеток. В королевстве это называют «классики», а тут – кто его знает… На площади дети играли в салочки, а в лунной тени под старинной каменной аркой самозабвенно целовалась парочка.

– Они тут что – никогда не спят? – поинтересовался Фред у старичка, непринуждённо разлёгшегося на газоне под лохматой южной сосной – с трубкой в зубах и оплетённой бутылью рядом. Тот с философским видом, не спеша обозрел их и только потом величественным жестом вынул изо рта трубку.

– А-а, гости графинюшки? Да, днём жарковато – а ночью в самый раз. Да и погода… – он улыбнулся, и снова задымил табачком. К Мальве подскочила девчушка и дёрнула её за рукав.

– Ой, сеньорина, какая ты… даже красивее, чем моя кукла! В её ручонках обнаружилась игрушка – точь-в-точь Мальва, но гораздо меньше и не такая фигуристая, и дитё с удовольствием её продемонстрировало.

– Э-э, да тут такая история с куклами!.. – многозначительно протянул Алекс, вынув изо рта свою трубку, к которой недавно пристрастился. «Надо будет его поколотить, а ещё лучше – хорошенько покусать!» – подумала Берта. Детей как ветром сдуло с площади – они все уже были здесь. И десятки рук тянули, просили и требовали от сеньора сказку. И тогда Алекс, с важным видом сев на спину глядящего вдаль каменного льва, приступил к речам.

– Видите ли – в далёком и северном королевстве, где так гордо развевается бело-синий флаг, а зимой полно снега из тяжёлых туч, великая и славная Королева раз в год собирает со всего мира самых лучших мастеров…

– Самых-плесамых? – уточнил мальчуган с деревянной лошадкой.

– Точно, самых-пресамых лучших. И они соревнуются – кто нарисует самую лучшую картину, кто пошьёт самое лучшее платье, и… – этот злодей сделал такую многозначительную паузу, обведя детей глазами, что девчонка с куклой аж запрыгала от нетерпения. А затем закончил громким многозначительным голосом:

– …И кто сделает самую лучшую куклу! Ух ты! Присев на отполированный тысячами прикосновений каменный бортик фонтана, Берта со всё возрастающим изумлением слушала дальше – о том, как в конце концов троим победителям, троим самым лучших мастерам выпадает великая честь. Они идут в бело-синий королевский дворец, где играет музыка, а в фонтанах плавают золотые рыбки. И там их встречает первая красавица королевства – чудная принцесса Мальва. Алекс рассказывал, припоминая всё новые живописные подробности, принимая подсказки и догадки от детворы и тут же настолько искусно вплетая их в повествование, что в конце концов Берта почти увидела её – холодную и недоступную, и в то же время прекрасную и желанную принцессу Мальву (ну точно

– один к одному!). И портного, что из шёлка тончайшей паутины шьёт для неё лучшее в мире платье. И художника, что, бледнея от вдохновения, создаёт картину-шедевр…

– Но самым последним – о-о, дети! Последним за работу берётся мастер-кукольщик. Он берёт лучшие краски, прекраснейшие лоскуты и бусинки. И феи цветов шьют для куклы-принцессы туфельки из лепестков алых тюльпанов. И с его работы потом все мастера делают копии, и развозят по всему миру, чтобы дети всех земель… Когда он закончил рассказывать, дети рыдали от восторга, а Берта и сама почувствовала, как глаза предательски защипало. И тут только обнаружила, что освещённая луной площадь полна благоговейно внимающего народа – и многие, не стесняясь, утирают глаза.

– Спасибо, синьор, и да берегут вас боги за такую хорошую сказку. – не сдерживая слёз, пухленькая смуглая женщина поклонилась Алексу.

– Что?.. Никаких сказок, чтоб меня… это чистая правда! Вот смотрите! – и он, взяв у девчушки куклу, продемонстрировал её рядом с Мальвой.

– Видите – она! Только кукла чуть похуже – это же копия! А вот это жених её – сам наследный принц Фредерик. Значит, синьорина Мальва кто?

– Принцесса! – хором завопили дети, прыгая и хлопая от восторга. И чуть смущённый Фред громко подтвердил, что да – он самый настоящий принц, и флаг его королевства – бело-синий.