Единственный выживший

Выбравшись из машины, Джо посмотрел в ту сторону, откуда приехал. Барбары все еще не было видно.

Он подождал еще немножко, потом взглянул на часы. По тихоокеанскому времени было без десяти десять, по денверскому – на час больше.

Через восемь часов он должен был вернуться в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Деми – и с Розой Такер.

Вдоль пустынный улицы прошелестел теплый, по-кошачьи вкрадчивый ветерок, словно обшаривавший кроны деревьев в поисках спрятавшихся птиц. Не найдя ни одной, он принялся играть листвой стоявших поблизости берез, стволы которых напоминали белоснежные одеяния певчих из церковного хора, и внезапно стих. Небо по-прежнему оставалось хмурым и пасмурным. На западе клубился спустившийся с гор белый туман, на востоке собирались свинцово-серые грозовые тучи, воздух был плотен и тяжел, а все вместе, казалось, предвещало беду. По спине Джо побежали мурашки, и он неожиданно почувствовал себя уязвимым, как мишень на стрельбище, у которой заело опускающий механизм.

На улице, где стояла машина Джо, показался "Шевроле"-седан, в котором сидело трое мужчин. Он приближался со стороны, противоположной дому Барбары, и Джо, стараясь двигаться как можно непринужденнее и естественнее, обошел свой "Форд" с пассажирской стороны, используя машину как прикрытие на случай, если по нему вдруг начнут стрелять, но "Шевроле" промчался мимо, а мужчины даже не посмотрели в его сторону.

Примерно через минуту Барбара Кристмэн подъехала к нему в изумрудно-зеленом "Форде-Эксплорере". От нее чуть-чуть попахивало отбеливателем и стиральным порошком, и Джо подумал, что перед его приходом она, наверное, занималась стиркой.

– Где вы видели мою фотографию, мисс Кристмэн? – спросил Джо, уже сидя в машине Барбары.

– Я ее не видела, – отозвалась она, поворачивая от школы на юг. – И зови меня Барбарой, Джо. Меня все так называют, и я к этому привыкла.

– Хорошо… Барбара. И все равно я не понимаю, как вы меня узнали.

– Ну, во-первых, незнакомые мужчины не поднимались на эти ступени вот уже Бог знает сколько времени. Кроме того, когда вчера ты звонил мне во второй раз, ты дал звонков тридцать…

– Сорок. Я считал.

– Вот видишь!.. Даже самый настойчивый человек сдался бы примерно после двух десятков, и я поняла, что ты не просто очень настойчивый, ты хуже… Одержимый. Поэтому я предположила, что вскоре ты появишься в наших краях собственной персоной, и не ошиблась.

На вид Барбаре Кристмэн нельзя было дать больше пятидесяти. Одета она была в кроссовки "Рокпорт", вылинявшие джинсы и темно-голубую с искрой блузку из ткани "шамбр", а ее густые с проседью волосы выглядели так, словно она давно не пользовалась услугами стилиста по прическам, но зато регулярно посещала хорошего парикмахера. Загорелая, с широким открытым лицом, Барбара выглядела вполне честным и заслуживающим доверия человеком, чему в немалой степени способствовал ее прямой, направленный прямо в глаза собеседнику взгляд. Джо она сразу понравилась благодаря исходившему от нее ощущению внутренней силы и уверенности в себе.

– Кого вы боитесь, Барбара?

– Я их не знаю.

– Когда-нибудь я все равно до всего докопаюсь, – предупредил Джо.

– Я говорю только правду, Джо. Я не знаю, кто они такие, но они потянули за такие рычаги и нажали да такие кнопки, на которые, как мне казалось, вообще нельзя нажать.

– И все для того, чтобы Управление безопасности перевозок кое-что подправило в отчете о результатах вашего расследования?

– Нет. Управление, слава Богу, стоит как стояло – насмерть. Во всяком случае, я так думаю. Но эти люди… они сумели сделать так, что самые важные доказательства исчезли.

– Какие доказательства?

Затормозив на красный сигнал светофора, Барбара спросила:

– Послушай, Джо, что в конце концов заставило тебя вернуться к этой истории? Ведь прошел целый год. Что показалось тебе подозрительным?

– Да, в общем-то, ничего, – ответил Джо, пожимая плечами. – Все выглядело вполне правдоподобно, но только до тех пор, пока я не повстречал человека, который каким-то образом сумел уцелеть во время катастрофы.

Барбара посмотрела на него так, словно Джо вдруг заговорил на каком-то неведомом языке.

– Я имею в виду Розу Такер, – пояснил Джо.

В ореховых глазах Барбары не отразилось ничего, кроме искреннего удивления.

– Кто это – Роза Такер? – спросила она.

– Она была на борту рейса 353. Вчера была годовщина, и я встретил эту женщину на кладбище, возле могилы моей жены и дочерей.

– Это невозможно. В катастрофе никто не спасся. Не мог спастись.

– Ее имя есть в списках пассажиров.

Барбара, на мгновение потеряв дар речи, молча уставилась на него.

– И еще я узнал, что за ней охотятся какие-то опасные и весьма решительные люди, – добавил Джо. – Теперь они выслеживают и меня тоже. Возможно, это те самые люди, которые украли ваши доказательства.

Сзади загудел автомобильный сигнал. Пока они разговаривали, светофор успел переключиться на зеленый.

Отъехав от перекрестка, Барбара протянула руку к приборной доске и уменьшила обороты кондиционера, словно ей вдруг стало холодно.

– Никто не мог выжить, – настаивала она. – Это была действительно страшная катастрофа, а не удар по касательной с отскоком, когда в зависимости от угла падения и множества других факторов появляется слабенький шанс, что кто-то сумеет спастись. Тот "Боинг" падал почти вертикально вниз и шел носом к земле. В момент столкновения с землей он развил огромную скорость.

– Носом к земле? – удивился Джо. – Мне всегда казалось, что он кувыркался в воздухе, постепенно разваливаясь на части, и в конце концов…

– Ты что, не читал никаких газетных сообщений?

Джо покачал головой.

– Я не мог. Я только представлял…

– Это был не обычный удар с отскоком, как в большинстве случаев, – повторила Барбара. – Самолет врезался в землю под очень большим углом, почти как в 1994 году в Хоупвелле. От "Боинга-737", который шел на Питсбург, не осталось буквально ничего, он как будто… испарился. Прости за подробности, Джо, но те, кто был на борту рейса 353, оказались все равно что в эпицентре атомного взрыва. Очень мощного взрыва.

– Но ведь были же останки, которые вы так и не смогли идентифицировать!

– Там было почти нечего идентифицировать. В подобных случаях последствия бывают… намного страшнее, чем ты можешь себе представить. Страшнее, чем ты способен представить, Джо, поверь мне.

Джо вспомнил три крошечных гробика, в которых лежали останки его семьи. Воспоминание было таким сильным и таким болезненным, что его сердце сжалось в крошечный комок и стало тверже камня, тверже стали.

Когда в конце концов Джо снова смог говорить, он произнес:

– Было несколько пассажиров, останков которых эксперты-патологоанатомы не нашли. Я это имел в виду. Эти люди, они, по-видимому… просто перестали существовать, исчезли.

– В одно мгновение, – мрачно подтвердила Барбара, сворачивая на шоссе No 115 и направляясь строго на юг, где небеса были серо-стального цвета.

– Но, может быть. Роза Такер не распалась на молекулы, как другие! Может быть, она исчезла именно потому, что уцелела? Возможно, она как-то выбралась из-под обломков и пошла за помощью?