Единственный

Но придёт такой день, когда и он захочет пойти на первое свидание…

Не потянет ли тогда Игоря на размышления о смысле жизни? Будь у них ещё ребёнок, была бы новая забота.

Но им этого не дано. Вернее, Игорю не дано этого с ней, с Элиной… А вот с другой женщиной – ещё как дано…

Что её ждёт в будущем? Она никогда не задумывалась над этим… Несмотря на свою внешность, муж слыл однолюбом, и отлучался из дома только на работу или по каким-нибудь крайне важным делам, если их не удавалось переложить на плечи жены.

Но, ведь, случилось же?.. увлёкся другой женщиной… более того – теперь у него будет на стороне ребёнок.

– Скажи мне… только честно… - вечером, накануне выхода на работу после больничного, Элина решилась задать мучивший её вопрос, - ты хотел бы иметь ещё детей?..

…Она ожидал от него любой реакции – что-то вроде «отстань», или красивого ухода от щекотливой темы… Она была готова даже к ссоре – Игорь мог воспринять вопрос как провокационный, и «встать на дыбы».

Но, к её удивлению, он долго смотрел куда-то впереди себя задумчивым взглядом, так, что Элина почувствовала, как её удивление сменяется тревогой…

– Хотел бы, конечно… - нарушив, наконец, молчание, Игорь шумно вздохнул.

– Ты никогда не говорил… - Элина, не отрываясь, следила за выражением его лица.

– Зачем? Если это невозможно… и тебя лишний раз расстраивать.

– Я сейчас так жалею…

– Разве от тебя что-то зависело? – он невесело усмехнулся, - Всё решила тёща. Хотя, если разобраться, то, какое она имела право?

– Она хотела как лучше… - Элина попыталась оправдать мать, - Просто она боялась за мою жизнь.

– Всё равно она не имела права… и врачи твои тоже не имели права… с одного её слова так поступить… Хотя… - он махнул рукой, - Что теперь об этом?

Глядя на то, как муж нервно поджимает губы, Элина почувствовала острое желание разреветься – Игорь впервые в жизни говорил на эту тему… и говорил он с откровенным недовольством и обидой. Она даже услышала в его тоне скрытое обвинение в свой адрес – так ей показалось…

– Знаешь, сейчас можно всё восстановить… - едва справляясь со слезами, она заговорила торопливо, пытаясь поймать его взгляд, - Делается пластика труб, и беременность становится возможной… Это, конечно, не дёшево, но ведь возможно…

– Да теперь-то уж чего… - нахмурившись, Игорь опустил глаза, - Поезд ушёл. Да и тебе с твоим сердцем нельзя…

– Знаешь, я думала иногда… Если бы я могла забеременеть, я бы всё равно родила ещё хотя бы одного ребёнка. Не такой и страшный у меня диагноз… Рожают ведь… мама просто перестраховалась. А я… Что я могла тогда? Мне восемнадцати ещё не исполнилось… Как и тебе, между прочим. Сами ещё дети…

– Так то – восемнадцать. А сейчас – тридцать один. Ещё чуть-чуть, и тридцать два. Так что, успокойся, Эля… Будем жить, как жили… как-нибудь…

…Это его «как-нибудь» почему-то полоснуло по самому сердцу… И то, что он даже не захотел обсудить тему второго ребёнка – с ней, занозой засело где-то внутри…

«Ну, конечно… Зачем ему ещё один ребёнок со мной, если у него и так скоро будет – от Дарьи…»

Поздно вечером, дождавшись, пока муж и сын уснут, она тихонько вышла в прихожую, к большому, до пола, зеркалу.

Разглядывая своё отражение, Элина поворачивалась то левым боком, то правым, осматривала себя со спины… Нет, конечно, фигура у неё красивая – в этом не сомневалась даже она сама. Ничего лишнего – талия до сих пор тонкая, небольшая грудь сохранила девичью форму – не надень бюстгальтера, никто и не заметит… Ноги… их ногами-то жаль называть – только «ножки»… абсолютно ровные, не худые, не тонкие, а идеальные по форме, с маленькими ступнями… Не стыдно юбку надевать – любой, даже самой малой длины… Даже Игорь когда-то признался, что ему, в первую очередь, понравилась её фигура, особенно некоторые её части… а, уж потом, всё остальное. Да и мать всегда говорила, что «у Эли очень женственный образ, как у всех женщин в роду Серёжи». Под женственностью Ирина Германовна имела в виду рост дочери – по сравнению с высокой, сухощавой матерью, Элина, со своими ста шестьюдесятью двумя сантиметрами всегда выглядела более аппетитно для мужского глаза.

Разметав по округлым плечам пушистые, светло-русые волосы, она ещё долго всматривалась в своё лицо, с досадой для себя отмечая печать болезненности и пережитого стресса. Она, конечно, не писаная красавица… Но эпитет «хорошенькая» сопровождает её всю жизнь, тем более, что она всегда старается следить за собой, и не выходит из дома хотя бы без лёгкого макияжа.

…А завтра ей предстоит настоящее испытание… Завтра она увидит Дарью… теперь уже в новом для себя качестве – качестве матери ребёнка, зачатого от её, Элины, мужа…

Она не должна показать всех чувств, которые обуревают её по этому поводу.

Подумав так, Элина вспомнила свою мать – год назад та говорила те же слова… Но Ирине Германовне было тяжелее – она уже потеряла мужа, и, тем не менее, не побоялась снова встретиться с ним и его новой избранницей на юбилее Василия Корецкого.

Так чего бояться? Ведь Игорь остался с ней. И, похоже, он не скучает по Дарье…

Но почему тогда на сердце так тяжело?

Ей придётся и дальше работать вместе с Гринчук, пока та не уйдёт в декретный отпуск. Видеть, как растёт её живот… живот, в котором – плоть от плоти Игоря… Хватит ли у неё выдержки?..

Должно хватить. В конце концов, это – её работа. И Игорь – её, и только её мужчина.

…Вернувшись в спальню, она юркнула под одеяло, и, прижавшись к такой родной спине мужа, закрыла глаза…

***

Утром на работу Элина собиралась с особой тщательностью. Более яркий, чем обычно, макияж должен был скрыть все признаки неуверенности и всё ещё неважного самочувствия, а короткая, в складку, юбочка – подчеркнуть все достоинства женского облика. Вместо тёплого пуховика она надела сегодня куртку – нечего скрывать красивые ноги, обтянутые телесного цвета колготками, тем более, что октябрь в этом году обещал быть необычно тёплым.

Ещё сидя в машине, она с удовлетворением поймала заинтересованный взгляд мужа – притормозив у дворца культуры, тот недвусмысленно проехался ладонью по её бедру вверх, далеко под юбку.

– А я думал, что это чулки… - слегка сжав женскую ногу, он чуть улыбнулся краешком губ.

– Было бы потеплее, надела бы чулки, - Элина игриво закусила губу, - а что?

– Да так, ничего… Хоть на работу тебя не отпускай…

– А придётся… - выйдя из машины, она нарочно повернулась на одной ноге – так, чтобы юбка раскрылась зонтиком, как можно шире и выше, - Пока!