Эдмон Белл и инспектор Тригсс(Повести)

Марвилл вежливо приветствовал посетителя:

— Подождите, я сейчас зажгу свет.

— Нет необходимости, — ответил мужчина приглушенным голосом, — дела можно делать и в темноте.

Вилмот чувствовал себя не в своей тарелке. Он бросил испуганный взгляд на высокий темный силуэт человека, потом краем глаза глянул на улицу, которая окончательно утонула в тумане.

— Что вы желаете? — обеспокоенно спросил он.

— Я хочу купить кое-что и готов заплатить за это хорошую цену, хотя вам это ничего не стоило. Вы были на торгах майора Бантри, не так ли?

— Э-э-э… — осторожно протянул Марвилл, — весьма возможно… Хорошо не помню, поскольку бываю на многих торгах.

— Вы там были, я это знаю. Вы приобрели один лот товара с маркой «разное». Лот имел номер 22. Вы заплатили за него шесть шиллингов.

— Плюс один шиллинг шесть пенсов судебному приставу, — поспешно добавил Марвилл.

— Хорошо, спорить не буду. Даю вам три фунта. Вам это подходит?

Предложение не замедлило пробудить в Марвилле торговца.

— Спокойно, — сказал он, — я еще не разбирал лот. Он может содержать интересные вещи.

— Нет, — возразил незнакомец, — я знаю, если вы получите вдвое против того, что заплатили, можете считать себя счастливчиком.

— Нет, вначале я хочу подробно ознакомиться с содержимым, — торговец проявил настойчивость. — В нашей профессии не поступают иначе. — Он думал о двух телеграммах и понимал, что надо выиграть время. — Я хочу составить перечень всего, что есть в коробке, — решил торговец, — думаю, потом мы договоримся. Но сейчас уже почти ночь, и мне будет трудно отыскать этот лот. Возвращайтесь завтра. Для меня будет удовольствием решить дело вместе с вами.

— Я уезжаю из Лондона сегодня вечером, — нетерпеливо сказал незнакомец. — Быть может, я завтра же покину Англию. Решать надо немедленно!

— В таком случае сожалею, что не могу быть вам полезен, — вежливо, но твердо заявил Марвилл. — Я вас не знаю, и ничто не доказывает, что этот лот не стоит намного дороже. В нашей профессии не впервые покупают ценные предметы втрое дешевле. Мы уже давно привыкли к этому.

— Хватит трепаться, — проворчал незнакомец, — даю вам четыре фунта. Это — королевская щедрость.

— Четыре фунта… — сказал Марвилл с колебанием в голосе, — в таком случае пойду за коробкой, что займет у меня некоторое время. Я уже собирался закрыть лавочку.

Ему показалось, что он слышит на тротуаре четкую поступь квартального агента, и решил выиграть время.

— Значит, вы согласны? — раздраженно спросил незнакомец.

— Да… да… дайте подумать.

Он приблизился к электрическому выключателю и повернул его. Свет упал прямо на лицо клиента. К счастью, шаги полицейского были совсем рядом, иначе Марвилл завопил бы от страха. Ужасное лицо с мигающими глазами. Одна из щек была разъедена синеватым шанкром. Лицо наклонилось к нему. Незнакомец тут же отклонился назад, бросив на Марвилла убийственный взгляд. Полицейский в этот момент проходил мимо открытой двери.

— Сержант Доркинс! — закричал Марвилл. — Подождите, у меня для вас кое-что есть.

И, повернувшись к незнакомцу с синей щекой, сказал:

— Простите меня, сэр, я должен поговорить со своим другом, агентом Доркинсом. Можете прийти завтра? Думаю, мы сумеем договориться.

Мужчина внезапно отвернулся, сдержав ругательство. Еще мгновение Марвилл видел его странный силуэт. Потом синий незнакомец исчез в тумане, взбивая воздух свой тростью.

Агент Доркинс остановился.

— Что вы хотите? — удивленно спросил он.

— Вы знаете Джона Уокера? — ответил Марвилл.

— Нет, кто он, вор?

— Ха-ха! Смеетесь, мистер Доркинс. Вы, несомненно, считаете, что бедные люди знают только воров. Нет, Джонни Уокер — это марка лучшего виски в Англии. У меня случайно завалялась бутылка.

— А! — улыбнулся агент, все поняв. — Думаю, мистер Марвилл, что в такую погоду этот напиток спасителен и вкусен.

— Входите, — пригласил Марвилл.

Они выпили у прилавка. Повеселевший торговец еще дважды наполнял стакан полицейского. Расставшись добрыми друзьями, Марвилл опустил ставни, тщательно запер дверь, подпер ставни железными балками и проверил револьвер.

— Дьявол, что от меня хотят с этим лотом 22? — проворчал он. Он выпил еще виски, чтобы придать себе храбрости или кое-что обдумать. — Правильно ли я поступил? — спросил он себя. Его лоб бороздили глубокие морщины.

Продолжение этой истории даст нам ответ.

Глава 2 Приговоренный к смерти

Охранник проверил наручники на кистях заключенного, а также замок на цепи его левой ноги. Потом прикрутил фитиль лампы и прошептал: «Да сжалится Небо над твоей душой, Уолтер Колтер!» Он поставил кружку с водой в досягаемости заключенного, который вытянулся на твердом лежаке, потом сорвал очередной листок с настенного календаря. Колтер заметил жест и усмехнулся: «Еще шесть!» Действительно, ему оставалось жить еще шесть дней! Шесть суток, долгих и ужасных, отделяли его от мгновения, когда его выведут на зловещий внутренний дворик. Дверь закрылась, и охранники уселись на скамье. Раскурили свои трубки. Регламент делал исключение для персонала, охраняющего камеры смертников.

— У него хватает храбрости, — сказал один из охранников, привалившись спиной к двери, — но настроение у него не столь веселое, как у Джоба Кроу. Тот беспрестанно шутил.

— Правда, — отозвался его товарищ, — он даже рассказал самую забавную шутку накануне повешения.

Молодой охранник, совершавший обход, присоединился к ним, с завистью вдыхая табачный дым.

— Мне кажется, Сомс, что тебе тоже хочется набить трубку, — сказал Смитерсон, один из охранников. — Не смущайся, сержант появится только через час.

Сомс не стал дожидаться вторичного приглашения и тут же раскурил коротенькую красную трубку.

— Колтера охраняете?

Смитерсон кивнул, а Скиннер добавил:

— Действительно Колтера, убийцу майора Бантри.

Сомс покачал головой, демонстрируя свое незнание:

— Я не следил за этим делом, а читал спортивные новости в газетах, и еще…

Смитерсон равнодушно пожал плечами:

— Грязное преступление. Похоже, майор Бантри был очень богат и имел красивые драгоценности. Колтера взяли, как говорится, с поличным в момент, когда он вскрывал сейф. Майор лежал на кровати в соседней комнате. В груди у него торчал кинжал. Процесс был негромким, поскольку Колтер все признал. Да, он признал все, что от него хотели.

— Негромкий процесс, — проворчал Скиннер, — сказал ты, но он мог быть громким, ведь Колтер не простой тип. Он доктор многих наук, а до этого дела ни разу не был осужден. Но это не помешает его повесить! Все это не наше дело. Он был осужден, а вердикт утвержден властями, лучше об этом не говорить… Может, сыграем в шашки, Смит… Наш приятель Сомс будет арбитром на случай спорных ходов…

Через минуту шашки скользили по маленькой складной доске, которую дирекция тюрьмы предоставляла охранникам, чтобы скрасить долгие и монотонные часы бодрствования. В это мгновение заключенный поднял голову и уставился на окошечко с матовым толстым стеклом, через которое сочилось немного света. Он слышал, как пробило десять часов, и прислушался к шумам смены караула. Это был для него момент напряженного ожидания, ибо он знал, что что-то произойдет. В окошечке возник желтоватый свет и вскоре превратился в светящийся диск, на котором появились буквы, сложившиеся в слова. Заключенный прочел их с издевательской улыбкой. Он слишком хорошо знал эти слова. С момента заключения в этой камере, которую он покинет, чтобы умереть, они появлялись ежедневно в один и тот же час: «Что вы искали у Бантри?» Через несколько мгновений буквы исчезли, а диск побледнел. Но почти тут же он вновь заблестел, и появились другие слова: «Если хотите ответить, потребуйте другую Библию». Надпись исчезла. Колтер знал, что она появится лишь на следующий день в тот же час. Смертник закрыл глаза, задумался и пробормотал.