Эдуард Стрельцов: в жестоком офсайде

Но вот и прилетела первая «ласточка» под названием «Это не герой матча». Такой вывод сделали ушлые репортеры «Советского спорта», опубликовав 12 апреля 1957 года бойкий отчет о самом рядовом матче «Торпедо» с минским «Спартаком»:

«Гол, забитый Стрельцовым, решил игру встречи. Но можно ли назвать центрального нападающего торпедовцев, неоднократного участника сборной СССР, героем матча? Нет! Через 20 минут заслуженный мастер спорта Эдуард Стрельцов позволил себе безобразный поступок – ударил спартаковца Артемова, нанеся ему серьезную травму. Хулиган был удален с поля. И этот возмутительный поступок испортил впечатление от матча».

На следующий день перед очередной тренировкой Стрельцову в раздевалке подсунули газетку:

– Читай, «не герой»! Твоя популярность уже не знает границ.

«Зрители увидели не футболиста высокого класса, а зазнавшегося барина, прогуливающегося по полю в ожидании мяча, хулигана, попирающего нормы спортивного товарищества…»

Деваться было некуда. Срочно созвали общее собрание коллектива «Торпедо». Начальник команды Водягин сквозь зубы напомнил обстоятельства чрезвычайного происшествия:

– Стрельцов был удален с поля за проявленную грубость, выразившуюся в применении недозволенного приема (накладка). Считаю, что, несмотря на неоднократные грубые действия игроков команды минского «Спартака» по отношению к Стрельцову и Иванову, товарищ Стрельцов не должен был отвечать грубостью, зная заранее, что может быть удален с поля, и тем самым поставить коллектив в трудное положение.

– Давай, Стрелец, кайся! – донеслось из зала.

Эдик, хотя и нервничал, но сумел выдать проговоренное загодя покаяние:

– Товарищи! Я прошу простить меня, что поступил неправильно. Я очень переживал, сидя на скамейке запасных… У меня было огромное желание играть, но с первых же минут, и особенно после забитого гола, меня стали сшибать и бить по ногам… И я в этот момент пошел силой на игрока противника. Прошу дать мне возможность искупить свою вину…

Застенчивый шутник из зала громким шепотом предложил:

– Кровью.

– Не надо устраивать комедию! – хлопнул ладонью по столу Водягин. – Тут не до шуточек. Спорткомитет требует от нас принципиальной оценки проступка Стрельцова. Давайте предложения, товарищи…

После паузы кто-то из футболистов поднял руку:

– Есть предложение… Осудить неспортивное поведение товарища Стрельцова в данной игре и просить Комитет по футболу дисквалифицировать на одну игру условно…

Водягин посмотрел на игроков команды и понял: требовать от них ужесточения наказания просто смешно. Да и у него самого кошки на душе скребли.

– Хорошо. Кто за данное предложение, прошу голосовать. Единогласно. Я сегодня же доведу до сведения Комитета наше решение.

Но 23 апреля «Советский спорт» торжествующе оповестил своих читателей:

«Э. Стрельцов дисквалифицирован на три игры.

Неспортивное поведение игрока московского «Торпедо» Э. Стрельцова вызвало единодушное осуждение любителей футбола и спортивной общественности. Редакция «Советского спорта» получила много писем читателей, обвиняющих Стрельцова в зазнайстве и высокомерии. Члены Всесоюзной секции футбола также осудили неспортивный поступок футболиста. Сам Стрельцов признал несовместимость его поступка с высоким званием советского спортсмена.

Всесоюзная секция футбола решила объявить Стрельцову строгий выговор и дисквалифицировать его на три игры».

Много-много лет спустя Валентин Иванов вспоминал эту глупейшую историю:

«Был там один защитник… который так меня допекал с первых же минут, что, как говорится, хоть стой, хоть падай – бил по ногам без всякого зазрения совести. Боролись за верховой мяч, и он буквально нокаутировал меня, ударив локтем в солнечное сплетение. Подходит Эдик, а я не то что привстать – воздуха глотнуть не могу. Он посмотрел на меня и отошел. А через минуту-другую Эдика судья удалил с поля. Стрельцов, который никогда не грубил на поле, по-своему расплатился с хулиганом его же способом. Геройство? Нет, конечно… Он вступился за товарища, не за себя. Стрельцов, когда ему втыкали, как у нас говорят, по обеим, не отвечал. А тут – за товарища… Закон дружбы был для него свят…»

Ну а Екатерину Алексеевну Фурцеву Эдик обманывать не собирался. После помолвки в доме у друга, вратаря Алика Денисенко, молодые впервые остались ночью наедине. Правда, уже вскоре после кремлевского приема Эдик надолго исчез, укатив на какие-то очередные сборы на юг.

Но 21 мая свадьба-таки состоялась. Он женился на Алле, которой клятвенно обещал: «Вот вернусь из Мельбурна – и сразу в ЗАГС».

Можно себе представить, каково было услышать такое ничем особо не примечательной перовской чертежнице: «Вернусь из Мельбурна – и…». Ведь Алла еще с первого дня знакомства решила, что она этому «высокому, белокурому, голубоглазому такому скандинаву» явно не пара. Слишком уж он был хорош для нее. Алла взахлеб расхваливала нового знакомого своим близким подругам: «Эдик всегда очень красиво одет, и голос такой приятный, завораживающий… В общем, девки, я влюбилась сразу намертво, – признавалась она. – Хотя вовсе не рассчитывала, что займу особое место среди его мимолетных увлечений. До чего же был неловок, когда выходил на веранду-танцплощадку! Помню, как осторожно мы танцевали. У него был удивительно красивый рот – мягкий, пухлый.

Когда мы начали встречаться, Эдик просто задарил меня. Привозил сумочки, блузки, духи и кучу разной помады, хотя терпеть не мог, когда я красилась… А однажды подарил перчатки. Роскошные кожаные красные перчатки. Они были до того хороши, что я даже спросила: «А разве их можно носить?»

На произошедшие изменения в семейном статусе Стрельцова высокое футбольное начальство отреагировало весьма своеобразно. Разбирая на совещании рядовой товарищеский матч сборной с Румынией, начальник управления Антипенок со скрытой угрозой заявил:

– Мы узнаем о том, что перед этой ответственной игрой Стрельцов женился. Это говорит о слабой воспитательной работе в команде «Торпедо»!

– Так на результат-то женитьба вроде не повлияла, Валентин Панфилович, – робко возразил чей-то голос.

– А могла бы и повлиять! – отрезал Антипенок.

– И гол Стрельцов забил. А какую голевую передачу отдал!

– Вопрос не в этом. Почему ни мы, ни клубное руководство ничего не знали?

– А что, обязаны были знать?

– Да! Вы, каждый из вас, сегодня не принадлежите только самому себе. Вы защищаете честь нашей Родины!

– И что теперь, Стрельцову разводиться?

Вопрос повис в воздухе…

Эдик отмалчивался и даже самому себе не позволял глубоко копаться в своих душевных порывах, заставивших его решиться на столь ответственный, в общем-то, шаг – женитьбу. Зыбкая юношеская влюбленность? Конечно, не без этого. Но еще какая-то неясная зависть, которая то и дело возникала, когда он поглядывал на своих уже остепенившихся товарищей. Ему тоже хотелось поскорее стать взрослее.

Иногда, оставшись наедине с самим собой, он ясно видел как бы живые картинки, словно в кино.