Эдуард Стрельцов

Оставался объективный анализ действий исполнителей. Если брать советских, то кто ж обидит Яшина, сыгравшего и впрямь блестяще? А рыцаря Башашкина ? А универсала Нетто?

Стрельцов получил испытанное: «...ниже своих возможностей»...

Рвётся протест: нападающий поучаствовал в забитом голе (сегодня в протокол пошла бы голевая передача), сам забил (спорно не засчитали), качественно взаимодействовал с фланговыми нападающими Татушиным и Ильиным. Мало?

Логику, однако, обнаружить можно. Чтобы понять какую, надо вернуться к оценке игры того же Шандора Кочиша.

Припомним спокойного Ласло Нискача: «От Кочиша мы всегда ждём прекрасной игры. В этом матче он сыграл ниже своих возможностей. Кочиш был малоподвижен, нередко передерживал мяч, злоупотребляя обводкой. Плохо получались у него и удары по воротам».

Как то есть плохо? А сейв Яшина после выстрела в упор? А. Т. Вартанян, ставший очевидцем прекраснейшей минидуэли форварда и голкипера, до сих пор не находит аналога тому мастерскому удару (вот уж товарищ Кочиш действительно бил головой, как ногой, даже лучше) и тому потрясающему броску голкипера. Получается, молодец венгр. А что не забил — то Яшин ведь в воротах.

А Эдуард чем хуже? Да ничем. Просто хочется-то ещё лучше. И совершенно несущественно, что у Стрельцова всего третий официальный поединок за сборную, а Кочиш в 55-м — один из сильнейших нападающих мира. Да, они теперь не из разных галактик, да, игроки одного (высочайшего) уровня. Ну и что? Надо совершенствоваться, а соперника уважать, но не бояться. В середине 50-х сборная СССР по такому правилу и жила. А Стрельцов стал частью этого коллектива. Значит, с его-то потенциалом, обязан расти быстрее остальных. Несомненно, жестковатая позиция. Так и от объективных оценок конкретного выступления недолго отойти. Однако в то время не только футбольные тренеры мечтали о счастливом будущем.

Иллюстрацией послужит встреча 23 октября в Москве со сборной Франции. Многие сегодня будут удивлены, но гости не считались фаворитами в предматчевых прогнозах. Безусловно, французы участвовали ещё в первом, 1930 года, чемпионате мира и затем пропустили всего один финальный турнир, однако лавров не снискали. Наиболее высокое достижение — выход в четвертьфинал в далёком 38-м. Советский же Союз после успехов в играх с чемпионами и вице-чемпионами мира, а также двух разгромов Швеции котировался значительно выше. Некоторые исследователи сообщают даже о недооценке противника со стороны советских футболистов. Чего делать было, конечно, никак нельзя.

В те же 1954—1955 годы французы провели впечатляющую серию, обыграв 3:1 на выезде чемпионов мира немцев, победив 2:1 в Мадриде испанцев, 2:0 шведов в Париже, одолев дома 1:0 Англию и на выезде 2:1 швейцарцев. Не забудем и про конец сезона для советских футболистов. Причина известная, однако весомая. А тут ещё внутренние неурядицы: наши сами (!) дисквалифицировали Яшина (за удаление в финале Кубка), Парамонова и полузащитника Войнова, плюс травмировался оплот обороны Анатолий Башашкин.

Имелась, однако, и приятная новость: Стрельцов вошёл в стартовый состав впервые не вместо, а вместе с Симоняном. Это крайне важно: Эдуард никогда не желал занимать чьё-то место и, симпатизируя «Спартаку» (говорю так осторожно, так как одновременно он восхищался Бобровым и Федотовым, никакого отношения к красно-белым не имевшим), отбрасывал всякую мысль о переходе: тогда бы пришлось конкурировать с Никитой Павловичем и в клубе, стремиться из основы его вытеснить, а эти дела — не для Стрельцова. Какое-то время в сборной они претендовали на одну позицию центрфорварда, однако к игре с Францией был найден выход. Молодой торпедовец вышел под восьмым номером, многоопытный спартаковец — под девятым. Получалось: Стрельцов на месте Иванова, правый инсайд, а Симонян — на привычной позиции. На деле же получился классический сдвоенный центр, живо напомнивший болельщикам и специалистам легендарный армейский тандем Бобров — Федотов. Забегая вперёд скажу, что идея смотрелась весьма перспективно: 23 октября с ходу образовавшаяся пара здорово себя проявила.

Теперь по порядку. «Советский спорт» дал выверенно точную хронику борьбы. Не стану останавливаться на обоюдоостром дебюте, пусть гости и удивили смелостью. Гораздо серьёзнее наблюдение о медлительности хозяев в нападении. Исчез темп, позволявший громить шведов, побеждать немцев и на равных противостоять блистательным венграм. Чем эту неприятность объяснить? Думаю, ответ напрашивается. Состав ввиду болезней, травм и советской принципиальности получился в некоторой степени экспериментальным. А чтобы обыграться в касание, как частенько выходило против тех же венгров, надобны не только кратковременные тренировки непосредственно перед матчем, но и, по возможности, несколько спаррингов. А по-хорошему — несколько месяцев плодотворной работы. Иванов со Стрельцовым уж на что единомышленники, а тоже не с первой встречи друг друга понимать начали. Так что отсутствие быстроты объяснялось осторожностью, страхом ошибиться.

А сейчас прошу внимания: «15—20-я минуты. По-прежнему нападает наша команда... Пробиться непосредственно к воротам французской команды трудно. Стрельцов неожиданно бьёт по воротам, но мяч проходит в стороне от штанги». В повествовании «Советского спорта» «по минутам» это первый удар по воротам гостей. Эдуард выстрелил «неожиданно» как, видится, для чужих, так и для своих. В «Торпедо» за минувший год он научился брать инициативу на себя. В данном случае индивидуальные действия необходимы, пока командные связи не наладились. Впрочем, то, что достигнуто на клубном уровне, никуда не пропадёт: «21—25-я минуты. Обоюдные атаки. Разинский в броске перехватывает мяч. Тут же следует атака нашей команды. Симонян хорошо выводит один на один Ильина, но теперь опасность ликвидирует Реметтер». Почти, значит, сработала красно-белая связка. А у французов в ответ, увы, без «почти». На 28-й минуте Копа обыграл Огонькова, просочился в штрафную и поразил дальний угол ворот. Непонятно, к чему винить вратаря Разинского: виноваты, безусловно, и защитники. Хозяева отыгрались до перерыва. Французы неправильно блокировали Сальникова в своей штрафной. Это не пенальти, но свободный удар с места нарушения — редкое наказание.

И тут стало ясно, почему Сергей Сергеевич Сальников любил играть с Эдуардом Стрельцовым. Молниеносный пас — и восьмой номер нашёл брешь среди советских и французских игроков. 1:1, и, в принципе, напрашивается вывод об игровой эффективности правого инсайда. Гол классный, счёт сравнял. Однако черёд окончательных оценок впереди. Что же касается матча, то хозяйский сдвоенный центр сразу после свистка на второй тайм вновь отлично себя показал: Симонян, венчая прекрасную скоростную (пошло дело!) атаку, головой с подачи Татушина образцово поразил цель.

И всё же удержать победу не удалось. Пьянтони, ещё одна звезда французской команды, проявив, как и Копа, индивидуальное мастерство, установил окончательный результат: 2:2.

Которым, во что нынче сложно поверить, в СССР были недовольны, а во Франции вполне удовлетворены. При этом тогдашнюю советскую сборную при желании можно было бы назвать российской или даже сборной Москвы (чем частенько пользовались, чтобы не светиться с официальными матчами), так как играли в ней представители столичных коллективов. Представить себе такое сегодня можно, но не нужно; тут и полноценная российская сборная была недавно Францией больно бита. А в 55-м реакция журналистов никого не удивила. С советской стороны вдумчиво, профессионально выступил замечательный тренер Б. А. Аркадьев. Посетовав на медленный переход середины поля, вызванный в том числе и несыгранностью, Борис Андреевич точно указал на неиспользованный атакующий потенциал: форварды «не учли некоторых особенностей игры соперников и упускали выгодную возможность выходить за спину французских защитников. При этом они не оказались бы в положении “вне игры”, так как Жонкэ или кто-то другой из защитников почти всегда находились за спиной своих партнёров». Получается, Жонкэ, не имевший конкретного подопечного, был «чистильщиком», или, если поизящнее, — «либеро». Да, тактическая мысль не стоит на месте, и «бетон» 60-х «замешивался», как видим, лет за десять до того. И потом, во второй футбольной жизни, Эдуард Стрельцов эффективно будет противостоять тому «бетону» и научится сокрушать его — не лбом, понятно, а техникой и мыслью. Тогда же, в 55-м, элементарно не хватило опыта: трудно представить, но возрождённой сборной страны исполнился всего... год. И коли бы её не «возрождать», а насытить календарь значимыми встречами в 52—53-м, то, не исключено, наши в тактике бы шли впереди.

Однако что рассуждать о потерянном. В создавшихся обстоятельствах следовало оперировать имевшимися силами. С чем тоже не всё удачно вышло. Но сперва посмотрим отклики французской прессы. Потешим самолюбие, пусть и на расстоянии в 60 лет: «Ничейный результат против соперника столь высокого класса и доблести, как советская команда, представляет собой большое достижение, подтверждающее тот прогресс, который был достигнут в последние 16 месяцев трёхцветными» (Пьер Андреис, «Юманите»). А «Экин» оценила ничью как «подвиг», даже где-то как «победу» французов. При этом интересны, естественно, конкретные оценки, а не эмоции. Известный обозреватель Жак де Рисвик: «На стороне русских были мощь, напор и широкий размах игры. Их защита безжалостна в борьбе за мяч, их атаки — ураганны. Ими дирижировал вездесущий Нетто или проницательный стратег Сальников, а рядом с ними боролись их товарищи по линии нападения: коварный Симонян, бронебойщик Стрельцов, всепроникающий Татушин, которые пробивали бреши во французской обороне». Вновь всмотримся в характеристику Эдуарда Анатольевича: проницательный де Рисвик углядел по 90 минутам его способность справляться с крепкой броней или мощным бетоном. Без сомнения, здесь не один удар после штрафного сыграл роль. Стрельцов, несмотря на треклятое плоскостопие, в ту пору — нападающий подвижный, резкий, всегда готовый к предложению — в центр, на фланг, куда возможно. Получив мяч, он готов к обострению ситуации: или ударить самому, или продвинуться и отпасовать — да пусть и с места крайнего нападающего. Другой вопрос: взаимопонимание с партнёрами.

И здесь полезно обратиться к наблюдениям другого уважаемого литератора, Габриэля Ано, инициатора, кстати, проведения Кубка европейских чемпионов и Кубка (чемпионата потом) Европы для сборных. Отдав должное советским футболистам, Ано указал на отсутствие тактической гибкости, слабую способность приспосабливаться к тактическим новациям противника. Победить-то в Москве и при двух голах не удалось — из-за разработанной тренером Альбером Батэ концепции эшелонированной обороны с продуманными контратаками по ослабленным советским тылам. Вывод Ано характерен для сторонника футбольной интеграции и абсолютно разумен: для будущих побед «необходимы обмен опытом, широкое знакомство с разнообразными стилями игры, умение приспосабливаться к различным вариантам игры, к новинкам и открытиям в области тактики». Что касается советских футболистов, то они, выдвинувшись на международную арену после войны, успели, по мнению француза, внести немало нового как раз в тактику футбола. Однако, подмечает Ано, «это выработанное русскими тактическое оружие, как свидетельствуют матчи в Будапеште против венгров и в Москве против французов, у них же самих несколько притупилось». Вывод тем не менее радует совершенно обоснованным, как мы теперь понимаем, оптимизмом: «И всё же их звезда восходит на футбольном небосклоне».