Эдуард Стрельцов
Шрифт:
И всё-таки каким-то образом они у него соединяются! Чем? Интеллектом, чем же ещё?! Можно, конечно, сказать, что сугубо футбольным интеллектом. Хотя в данном случае напрашивается высказывание великого гроссмейстера Давида Бронштейна: «Я люблю приводить примеры из футбола, который как игра выше интеллектом, чем шахматы». Да, Давид Ионович, претендент на звание чемпиона мира 1951 года, сыгравший с неодолимым тогда М. М. Ботвинником вничью, высказался, как всегда, парадоксально. Хотя, если забыть о предубеждениях, то комбинационное и стратегическое мышление связывает и шахматистов, и футболистов. Конечно, если они достигли высокого уровня в профессии.
Суть в видении необходимой площади — не важно, футбольной или шахматной, — но целиком. Подлинный гроссмейстер — сидит ли он перед доской на стуле или
Однако у шахматистов преимущество — запись партии фирменной нотацией, полностью передающей суть происходившего. Футбол же тогда (у нас в стране!) и телеэкран-то не завоевал толком. И безусловный футбольный гроссмейстер Стрельцов был лишён не только мячика, но и возможности смотреть и анализировать (последнее у него получалось ёмко и лаконично) достижения и новинки избранной им игры. Его лишили процесса.
При этом, как ни забавно (если подобное выражение употребимо в данной ситуации), рабочие жаловались ему в колонию (вдумайтесь!), что «Торпедо» покидают Александр Медакин, Валерий Воронин и Геннадий Гусаров. Получается, Эдуард Анатольевич после смены в шахте должен был личным авторитетом повлиять на ребят — чтобы не уходили. Ко всему приученный за каторжные годы Стрельцов (адресат — всё та же Софья Фроловна, ставшая ещё и футбольным экспертом) растерян: «Они просят, чтоб я написал им, возможно, это их остановит. Но я не знаю, что писать, и вряд ли моё письмо поможет. Ведь они до этого не уходили, а сейчас, видно, есть на это причины. А раз есть причины, вряд ли их остановить...» Ну как: Воронин остался, Медакин тоже; Гусаров, — да, ушёл в московское «Динамо», как и ещё ряд блистательных футболистов, избравших, по некоторым причинам, другие клубы. Не думаю, что это связано с участием или неучастием конкретно Стрельцова. Хотя... Мы приближаемся к одной из интереснейших страниц в его биографии.
Помните 1958 год, когда Эдуарда действительно чуть не убили вскоре после приезда в Вятлаг? Недаром говорилось о том, что граждане, большую часть жизни проведшие за колючей проволокой, не имели возможности видеть подвиги юного центрфорварда воочию в силу естественной и постоянной удалённости от места представления. Допустим, другого большого спортсмена, боксёра Виктора Агеева, не без труда в тех же поганых условиях заставили проявить мастерство, рассчитывая на габариты противника, весившего как минимум килограммов на тридцать больше и имевшего кличку не Репейник — Гиббон. В плюс братве шло также общее агеевское истощение. Не вышло. Как-то скоро они отсмеялись, да и Гиббон после нокаута не сразу поднялся.
Стрельцов же представлял иной вид спорта — тоже требующий качественной функциональной подготовки, однако связанный в конкретный игровой момент с участием примерно тридцати свободных от лесоповала граждан. И как таковых найти на окаймлённых проволокой просторах?
Конечно, во времена Вятлага Эдуард Анатольевич гастролировал по Кировской области — так то когда было! Даже подполковник Л. И. Любаев на другую работу перешёл. И «зона» (всё-таки производство, если по-советски) иная.
«Иной» была и «Комсомольская правда» в 90-е годы. Её сотрудники нашли бывшего заключённого Волохова, рассказавшего об удивительном поединке, состоявшемся в 1962 году. Инициатива проведения шла опять же от «блатного» контингента — при этом ни за что не поверю, что администрация лагеря о том матче ничего не знала. Другое дело: в футбольной встрече ведь нет ничего подрывающего режимные устои. В общем, команды сформировать удалось. Но полезно напомнить: всегда и везде, на воле и наоборот, есть те, кто лучше и, соответственно, хуже играет в футбол. Стрельцов получил в партнёры граждан, которые и к мячу-то не прикасались никогда. Противники же, наоборот, что-то умели на любительском, понятно, уровне. Зато чуть не каждый из соперников обладал весомым авторитетом в тех нехороших местах. Получается, пасовать кумиру миллионов было некому, а как только мяч приходил к олимпийскому чемпиону, его сразу же лупили по ногам. От души, чтоб почувствовал.
Это вам не немцы с венграми. Здесь всё по-нашему, никто не таится и не стесняется.И в какой-то момент Эдуард Анатольевич оробел. Нельзя забывать: скоро возможное освобождение. А сейчас упрёшься — братва покалечит. Вот он и передвигался себе потихоньку, не собираясь менять что-либо в ходе встречи, которая развивалась катастрофично для его команды — противник всё решительнее уходил вперёд. Но тут в процесс вмешалась публика. Она, по идее, и на стадионах живо реагировала на драматургию поединка. Чаще всего, конечно, искренно аплодировала центрфорварду «Торпедо» и сборной. Однако иногда, когда кумир не демонстрировал по каким-то причинам свой высокий дар, — могла и посвистеть.
Так вот: в том матче толпа, собравшаяся рядом с импровизированным полем, выразила резкое недовольство и криками, и свистом, и выражениями всякими ненормативными. Вроде как пришли посмотреть на Мастера, а он — боится. То, что Мастер — такой же человек, в лагерных головах уложиться не могло.
Зато Стрельцов понял, что надо делать. Потому что рассердился. И на бестолковых в жестокости зэков, и на наивную публику, и на неумелых, беззащитных партнёров. И, главное, на себя. А в таких случаях он был неудержим и неостановим. Ведь всё-таки совсем недавно мастеровитые шведы, солидные немцы, перспективные французы да и великие венгры страшились его импровизационных сольных проходов. Тут же ему противостояли не профессионалы — лишь уважаемые в конкретных, совсем не футбольных условиях персонажи.
И тогда он, подхватив мяч, уже не обращая внимания на грубость, пошёл вперёд и забивал, забивал, забивал... Вот и свист в его адрес прекратился. Затем, как обычно бывает, после некоторой паузы послышался гул, потом рёв, завершившийся овацией. Он один проходил сквозь неприятеля, будто не замечая его. Он, оставшийся навсегда со шрамом на левой щеке после приёма в Вятлаге, никому не мстил. Он отстаивал себя — и отстоял — как творческую личность. И незаметно защитил, сберёг футбол как большую игру.
...А давно забывший некоторые разногласия местный народ потом так восторженно и вдохновенно орал, подбрасывая вверх и бережно ловя внизу героя, устроившего им незабываемый праздник, что на соседних вышках решили: это восстание, «зона» поднялась по какому-то поводу.
Нет, товарищи, что вы! Просто Стрельцов играет.
В том же 1962 году сборная СССР выступила на чилийском чемпионате мира. Не стану утверждать, что Эдуард Анатольевич даже образца того лагерного бенефиса усилил бы команду. Безусловно, и при освобождении в 1961 году, о котором он так мечтал, восстановиться к столь крупному форуму всё равно не удалось бы. Но и вечное гипотетическое болельщицкое «а если бы», мне думается, заслуживает комментария.
Несомненно, богатая талантами страна подыскала другого превосходного центра нападения — Виктора Понедельника. Однако в той противной атмосфере первенства 1962 года с якобы ошибками Яшина, с задерганными и оттого нерешительными тренерами и общим неважным командным микроклиматом — уже само присутствие добродушного, мягкого, позитивного Эдуарда могло бы привнести необходимое спокойствие и равновесие. После, например, 4:4 с Колумбией. И про В. К. Иванова не забудем: они же близкие товарищи, которые были способны сплотить коллектив. Да и при всём уважении к Алексею Мамыкину автозаводский «танк» выглядел бы вполне себе грозным сдвоенным центром с тем же Понедельником.
И сборная смотрелась бы с такими вариантами посерьёзнее и посолиднее, нежели на предыдущем чемпионате. Бразильцы постарели на четыре года, а новых звёзд что-то и не привезли. К тому же в Швеции наши, помните, потеряли Нетто — а здесь капитан успешно цементировал состав, из которого, кстати, трёх ведущих игроков на этот раз не выдёргивали прямо перед соревнованиями...
Впрочем, хватит покуда о предположениях да гипотезах. Живой человек важнее. К февралю 1963 года истёк срок заключения Э. А. Стрельцова. Заслуженный юрист А. В. Сухомлинов чётко подсчитал: со всеми сокращениями, строго по закону, срок равнялся четырём годам восьми месяцам. Вот они и завершились. Но давайте посмотрим на торжественную, без преувеличения, церемонию.