Её чудовище
Шрифт:
– И откуда ты это знаешь?
– Я же ведьма, – беспечно пожала плечами она, будто это все объясняло. – Защиту я тебе сплету, но ничего не обещаю. Моих сил едва ли хватит, чтобы оградить тебя от Барона.
Говорила она искренне, и от ее искренности у меня все внутри сжималось. Самоуверенная Улиса сомневалась, что сможет что-нибудь противопоставить Высшему… Та самая ведьма, что не побоялась на торговой площади сцепиться с когортой жрецов!
– Совсем ничего сделать нельзя? – тихо спросила я.
– Ну зачем же сразу бледнеть? Мы попробуем.
– А если не получится?
– Попробуем
Улиса повела рукой в воздухе, подбирая слова. Я ждала, прекрасно понимая, что сейчас, скорее всего, услышу гадость – делать комплименты она катастрофически не умела.
– Теперь ты стала питательной средой Высшего, есть чем гордиться.
Меня невольно передернуло.
– Ведьма ты, Улиса.
– А то я не знала, – откинувшись на спинку кресла, она с нескрываемым интересом спросила: – Скажи, а целуется-то Барон как?
– Мне откуда знать? – растерялась я. То, что произошло ночью, поцелуем назвать было сложно. – Меня вообще-то ели.
– Ели, – легко согласилась она, – но для этого не душили, чтобы жизнь выходила быстрее, и не держали просто за руку. Он тебя поцеловал. Так что, каково это?
– Страшно. Я, если ты вдруг не в курсе, чувствовала, как мою жизнь воруют.
– А опасности ты не почувствовала, когда на пустой улице увидела человека в черном?
И вроде сказано это было беззлобно, но я все равно смутилась и пристыженно замолчала.
Это можно было считать самой фееричной глупостью в моей жизни.
В наших землях черный цвет носил лишь Барон и офицеры городской стражи. Но у последних черный цвет был разбавлен белой отделкой воротничков, манжет и погон.
В остальном же самым темным цветом в одежде считался темно-серый.
Но как бы я смогла отличить в темноте темно-серый от черного?
Улиса была неумолима и упрямо считала, что должна была…
– Если, конечно, у тебя есть желание жить долго и по возможности счастливо, – с намеком закончила она, – в чем я, конечно, сомневаюсь.
Несмотря ни на что, ведьмовскую защиту Улиса сплела для меня мастерски, прикрепив ее к моему обережному колечку, которое я никогда не снимала.
– Так будет надежнее, – решила ведьма, любуясь результатом своего двухчасового труда.
Прислушавшись к себе, я была вынуждена признать, что никаких изменений не заметила. Разве что на душе стало спокойнее.
В порыве чувств я сжала ее ладошку в своих руках:
– Я тебе так благодарна. Ты даже не представляешь как! И я бы с удовольствием в подробностях описала тебе уровень моей признательности, но…
– Пора открывать магазин, – со смешком перебила меня она. – Иди. А я, так уж и быть, в награду оставлю себе память об этом утре и нашей редкой встрече, не закончившейся скандалом.
Конечно, «скандал» – сильно сказано, наши мелкие ссоры не дотягивали до столь грандиозного определения, но я была слишком счастлива, чтобы спорить. Даже не стала уточнять, что кроме
воспоминаний ей также остались восемь эссов – круглые блестящие монетки лежали на столе, ловя золотыми боками первые солнечные лучи. Ведьминская защита всегда была дорогим удовольствием, в основном потому, что ведьмы давали пожизненную гарантию, а в случае чего латали свои плетения бесплатно.Я слишком сильно опаздывала, чтобы позволить себе задержаться в гостях дольше двух минут.
Меня ждал мой аптекарский магазинчик, неразобранные травы, неразлитые настои и вечная вера в то, что когда-нибудь я смогу позволить себе нанять работницу.
День прошел на удивление мирно и прибыльно, словно компенсация нервной ночи.
Хотя вечером, закрывая магазин, я всерьез рассматривала вариант напроситься переночевать к кому-нибудь из подруг. Оставаться одной в доме после предыдущего ночного знакомства совсем не хотелось. Но несомненная необходимость объяснить свое внезапное вторжение… нежелание это делать было сильнее страха. И я никуда не пошла.
Заперлась на втором этаже, положила рядом с собой на подушку сковороду – первое, что мне удалось купить на заработанные в городе деньги, и оттого особенно мною любимое, накрылась одеялом с головой и почти сразу уснула.
Бессонная ночь и стандартно-насыщенный день играючи победили все жуткие мысли.
Глава 2 О ночных встречах и неприятных сюрпризах
Барон не появлялся неделю.
Сначала я перестала запираться по ночам, чуть позже вернула сковороду на кухню и в конце концов снова начала открывать окна, не страдая больше по ночам в душной спальне. Слишком теплой была осень, чтобы продолжать потворствовать своим страхам.
Наивная, но с каждым днем все сильнее крепнущая надежда на то, что Полуночный Барон обо мне попросту забыл, вернула радость жизни.
Впервые за последние семь дней я даже в лес осмелилась выбраться, бесстрашно покинув черту города, чтобы с утра и до вечера бродить среди деревьев, собирая последние в этом году, уже отходящие травы.
Такие вылазки в лес я могла себе позволить не чаще двух-трех раз в месяц, непременно озаботившись перед этим заблаговременно вывесить объявление с расписанием нерабочих дней во избежание любых недовольств со стороны постоянных покупателей. Но конкретно это внеплановое пополнение запасов нигде отмечено не было и сулило мне несколько неприятных бесед.
Я понимала это и готовилась отбиваться от чужого возмущения, но вот чего я точно не ожидала, так это по возвращении в город увидеть на ступенях своего магазина стража.
Он дремал, расслабленно привалившись спиной к запертой двери, и последние лучи заходящего солнца горели на его волосах. Золотое на рыжем выглядело удивительно.
Несколько мгновений я просто любовалась покоем, застывшим на худом лице, и золотистыми отсветами солнца, запутавшимися в медно-рыжих волосах.
Секунд восемь, быть может десять, не больше, а потом пришло запоздалое осознание: на черном сукне формы стража выделялся стилизованный значок – красный язычок пламени, что значить могло лишь одно – ко мне пожаловал стихийник. Пиромаг.