Ее чудовище

— Да. — Она понятия не имела, что происходит сейчас, но не хотела останавливаться.

— Вечер пятницы, приходи ко мне в комнату. Дуэйн уедет на выходные. Весь дом будет в нашем распоряжении, и отмени свою смену в закусочной. Ты будешь принадлежать мне.

Прежде чем она успела задать хоть один вопрос, он ушел.

****

Остаток недели прошел без каких-либо событий. Бист часто задумывался, какого хрена он делает. Он наблюдал за Хоуп издалека, видел, как она повернулась к нему. Ее любопытные глаза всегда сводили его с ума, от чего хотелось узнать ее больше. О чем она думала большую половину времени, глядя на него? Он действительно не знал. Временами мужчина подлавливал ее в библиотеке, пока она смотрела на ту самую книгу, которая привлекала ее внимание. Каждый раз его чертов член твердел, когда он представлял, как она лежит на его кровати, умоляя овладеть ею.

— Знаешь, она странная, — сказал Дуэйн, запихивая в машину несколько сумок. Калеб взял его в поход на выходные, что было как нельзя лучше для Биста. — Никто ее не понимает.

Из них двоих — Калеб любил возвращаться к самой сути. Казалось, он старался держать противовес чудовищу, которым стал для внешнего мира.

— Ни один мужчина не в силах понять женщину, Дуэйн. В том-то и дело, что они совершенно другие. — Дуэйн рассмеялся.

— Да, но она нечто большее, и это пугает многих в школе. — Он пожал плечами. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы она поехала с нами?

Бист оглянулся на дом и увидел, что она стоит в библиотеке. Поймав на себе их взгляды, она подняла руку и помахала им.

— Уверен.

Взяв в узды свой пыл, он подождал, пока Дуэйн и Калеб уедут, и только потом вернулся в дом.

Охранников не было видно, так как он попросил их контролировать периметр снаружи. Бист не хотел, чтобы какая-либо мелочь отвлекала его этим вечером.

Она стояла на верхней ступеньке лестницы, и мужчина бросил взгляд на ее юбку до лодыжек. На ней также была рубашка. Даже когда она закрывала одеждой каждый дюйм своей кожи, он знал изгибы ее тела, какой налитой становилась грудь, когда она напрягала ее, что пуговицы рубашки с трудом могли удержать ее.

Юбка облегала ее талию, подчеркивая бедра.

Еще немного, и эти бедра будут обвиты вокруг его туловища.

Ни один из них не произнес ни слова, в то время как он схватился за перила и начал приближаться к ней. С каждым шагом он представлял, как она отступает, говоря, что передумала.

Она не сказала ни слова, даже когда он поднялся на последнюю ступеньку, сокращая расстояние между ними. Он не разговаривал с ней с того самого момента в библиотеке и не разделял с ней трапезу. На самом деле, он намеренно оставил ее одну, чтобы посмотреть, как она сможет справиться с тем, что происходит между ними, и отступит ли она.

Молча, Бист взял ее за руку и направился к их комнатам. Оказавшись за дверью его апартаментов, он прижал к ней Хоуп, обхватил щеку и провел большим пальцем по ее губам.

— Я никогда раньше не приводил сюда женщин, — сказал он, наконец, нарушив тишину. — Никогда не привожу. — Она кивнула. — Хочешь пройти в мою комнату? — спросил он. — Прежде чем ты ответишь, хочу предупредить тебя. Я не всегда нежен. Я плохиш, Хоуп. Не думай, что это больше, чем просто секс. Это не так.

— Я не прошу о большем, Бист. Не скрываю своих чувств. Я вскоре уеду отсюда, помнишь? И все это ничего не изменит.

— Хорошая девочка.

Он открыл дверь. Протянув руку в темноте, он включил свет и закрыл за собой дверь.

Его комната была обычной. Планировка была точно такой же, как и у нее, только кровать была немного больше и более округлой, так как он любил много места, когда спал. Его простыни были из черного шелка, а стены выкрашены в чистый белый.

Ему не нужно было ничего, кроме кровати и дверей, которые выходили на веранду, откуда открывался вид на сад.

Она осмотрелась вокруг себя, впитывая каждую деталь.

Наконец, ее взгляд вернулся к нему. Сняв пиджак, он повесил его на один из стульев.

— Раздевайся.

— А ты не большой любитель романтики.

— Я не собираюсь заставлять тебя верить в дерьмо, которого не существует.

— Думаешь, романтики не существует?

— Уверен, что это так.

— Значит, ты был не с теми людьми. Ты любишь Дуэйна. — Он уставился на нее.

— Я никогда не говорил, что люблю его.

— Но ты заботишься о нем. Всегда следишь за тем, чтобы с ним все было в порядке.

— Это не любовь, а обязанность. — Она улыбнулась.

— Окей.

Он был уверен, что это не совсем то, что она хотела сказать. Не сводя с него глаз, она начала расстегивать пуговицы на рубашке.

— Ты пытаешься отпугнуть меня?

— Нет.

Нет, он не хотел этого. Стянув с себя рубашку, он двинулся к ней, останавливая ее, понимая, что хочет сам раздеть Хоуп.

Он взял инициативу в свои руки, расстегнул пуговицы ее рубашки и спустил ткань вниз по ее рукам. Простое белое кружево лифчика на ее коже напомнило ему, что она была новичком во всем этом, что она могла верить в сердечки, цветочки и все то дерьмо, в которое хотел верить остальной мир.

— Я не убегаю, — сказала она.

— В этом твоя ошибка, но теперь я тебя уже не отпущу.

Обхватив ладонями ее лицо, он прижался губами к ее устам, снова будто пробуя ее на вкус. Она коснулась его бедер, и он притянул девушку к себе, нуждаясь в ее близости.

Лифчик, прикрывающий ее грудь, был помехой. Одним щелчком застежки он расстегнул его, освобождая ее грудь. Обхватив руками холмики, он наслаждался ее громкими стонами, желая, чтобы они никогда не прекращались.

Целуя ее шею, он твердо держал девушку, не позволяя двигаться, наблюдая, как ее голова слегка откинулась назад, рот слегка приоткрылся, а глаза закрылись.

Проведя большим пальцем по ее губам, он просунул его ей в рот и застонал, когда она начала сосать его.

Он не должен быть здесь, не с ней, но чтобы ни говорил ему его внутренний голос, он не мог заставить себя отстраниться.

Глядя на ее девственную грудь, он ущипнул большой розовый сосок. Втянув его в рот, он услышал, как она ахнула и застонала. Улыбаясь возле ее кожи, он прикусил его зубами, и она выкрикнула его имя.

Его имя, слетевшее с ее губ, вызвало прилив крови прямиком к члену.

Скользнув языком между ее грудей, он захватил другую грудь, уделяя ей такое же внимание, как и первой.

Его член оказался в ловушке его брюк, умоляя выпустить его. Он был так чертовски возбужден. Все, чего он хотел, это уложить ее на кровать, раздвинуть бедра и жестко трахнуть. Но он не сделал этого.

Не торопясь, он отпустил ее шею и коснулся пуговицы, удерживающей юбку. Легким движением ее юбка упала на пол, и Хоуп оказалась в простых белых трусиках. Такая невинная, такая неуместная в его комнате, и все же такая соблазнительная, что он не мог отвести взгляд.