Ее друг

Парни продолжают оживлённо и болтать, но выглядит их воодушевление очень наигранно. Словно они стараются скрыть свои истинные эмоции. Парни не стали расспрашивать меня, хотя всегда были очень любопытными. А если они позвонят Мише, чтобы узнать подробности?

Резко затормозив, я вытаскиваю локоть из Ванькиного захвата и испуганно спрашиваю

— А вы Мишке будете звонить?

Ребята снова на несколько секунд замолкают, а потом почти одновременно спрашивают.

— А что?

— Просто.., — хрипло выдавливаю я, — лучше ему не звонить. Пожалуйста.

Друзья перебрасываются хмурыми взглядами и по очереди кивают. Видно, как неохотно они соглашаются, но мне и этого сейчас достаточно.

Глава 23

Откуда этот треск? Вспышки воспоминаний в голове и дикий треск в ушах.

Что может так нещадно трещать? Неужели я умерла и попала в ад, а треск в ушах — это от костра, в котором меня решили сжечь за грехи.

Тело болело и словно поломалось изнутри. Хотя я точно где-то слышала, что мертвые боли не чувствуют. Значит я живая! И я точно лежу на спине с закрытыми глазами. Но главным оставался другой вопрос — почему же мне так плохо?

Треск в ушах всё увеличивался и когда достиг пика, я резко открываю веки. Яркий свет ослепляет и больно бьёт по роговице глаз. Сморщившись, я попыталась оглядеться, но с первого раза не вышло. Жуткая головная боль ослепляла посильнее солнечного света. Одно точно — на улице был день.

Откинувшись на подушку, я медленно ощупала пальцами каждый участок больного тела и сделала ещё один вывод: я спала в одежде, даже ботинки с ног не сняла.

Втягивая в лёгкие большие порции воздуха, я снова и снова пыталась хоть что-то вспомнить… Ничего не выходило! В детстве дядя часто смотрел на видеоплеере фильм со Шварценеггером «Стиратель». Семенов даже цитировал некоторые фразы Крюгера из этого фильма. Так вот сейчас мне казалось, что со мной поработал вот такой же Джон Крюгер: стёр из памяти кусок вчерашнего вечера, да ещё и побил в придачу.

Треск снова начал нарастать и я во второй раз попыталась приоткрыть глаза. Стало легче — резь постепенно уходила и я смогла осмотреться. Хотя лучше бы я этого не делала…

Чужая огромная комната, скорее всего зал или гостиная. Посреди комнаты разложен диван, на котором и покоилось моё измученное тело. В комнате сильный погром — кругом валяются вещи, табуретки, пивные бутылки. На столике, рядом с диваном, стоит грязная посуда, стеклянная банка, две пепельницы, полные окурков, и пустая бутылка из под коньяка.

Обернувшись на треск, я приоткрываю рот от шока. В шаге от дивана, на двух сломанных стульях, свернувшись в три погибели, спит Ваня. И когда парень двигается во сне, стулья жутко скрипят и трещат. Такое ощущение, что они вот-вот сложатся под спящим Ванькой.

Рядом с шаткой конструкцией, прямо на полу, спит Колька. Свернувшись калачиком, он каждый раз морщится от жуткого скрипа, но не просыпается.

Очень медленно я приподнялась на локтях и ещё раз осмотрела окружавший меня микро апокалипсис. Но как оказалось я заметила не всех обитателей комнаты.

Заслышав стон, я присмотрелась и заметила в углу комнаты движение. На компьютерном кресле, откинув голову на спинку, спит ещё один мужчина. Лицо парня я рассмотреть не смогла, но внутри расползалось смутное ощущение, что его я точно знаю.

Тряхнув головой, я пригладила волосы ладонью и стала искать глазами воду. Жажда подожгла больное горло и заставила спустить ноги с дивана.

Мамочки мои, что же произошло здесь вчера!

Новый день встречает меня очередным кошмаром! Когда же всё это закончится?

— Хорошо, что Миша меня сейчас не видит.., — шепотом выговариваю я и тут же морщусь от безжалостной вспышки-воспоминания.

В голове всплывает перекошенное злостью Мишино лицо. Он тоже здесь был… вчера. В этом я теперь точно уверена.

А ведь ещё недавно я думала, что хуже моей ситуации быть ничего не может, но выходит ещё как может.

— Чёрт, — послышался снизу Колькин голос, — уже встала, потрошительница Медвежьих мозгов?

— Не поняла? — пропищала я в ответ.

— Вот и я не понял, как ты раньше всех встала, да ещё и выглядишь нормально — не сильно помятая. Хотя-я... Ты вчера единственная пизд…й не получила от Мишки, возможно это тебя и спасло.

Я онемела от удивления, а Колька начал медленно подниматься с пола.

— Вот правда говорят, Машуня: не делай добра — не получишь зла. Я как чувствовал, что наша помощь нам боком встанет. Так и вышло.

Глава 24

Третьим парнем оказался Рустам. Он был Колькиным соседом по дому и по совместительству его одногруппником. Мы и раньше пересекались с Рустамом в общих компаниях, а вчера, оказывается, по-настоящему «сдружились»…

Ужас! Лучше бы я вчера обморозилась на улице, чем узнала как мы впятером провели вечер... Пятой с нами была Лика, бывшая Ванькина девушка, но она ночью уехала домой.

Как потом окажется, быстрый уход девушки станет главным двигателем многих событий последующих дней, но об этом мы все узнаем позже… Сейчас бы переварить ту историю, которую постепенно рассказывал мне Ванька, когда проснулся.

Начиналось всё спокойно. Мы подъехали к Колькиному дому в половине девятого вечера — это я и сама вспомнила. Пока Ванька варил пельмени и открывал банку с солеными огурцами, Колька налил в стопку коньяка и настоял, чтобы я выпила. Я не отказалась: продрогла телом и душой, а ещё хотела хоть немного расслабиться. Алкоголь же должен расслаблять! По крайней мере я об этом слышала. О том, что стопка коньяка на голодный желудок может отрубить память и выключить мозг, я тогда и подумать не могла. Но так вышло… После этой треклятой стопки, я ничего вспомнить не могла. А Ваня начал рассказ. Хотя рассказом это произведение я бы точно не назвала, это была скорее сказка — чем дальше, тем страшнее…

— Я уже вытаскивал пельмени из кастрюли, когда ты попросила налить тебе ещё коньяка. Ты вся тряслась и мы тогда ещё с Колькой подумали, что одна порция алкоголя тебя не согрела и он налил вторую стопку. Ты выпила и понеслось… Вначале ты плакала и отказывалась с нами разговаривать. Пока мы уговаривали тебя поесть, ты размазывала слезы по лицу и просила нас оставить тебя одну. Мы сдались и тогда ты стала рассказывать… Ты говорила без остановки, а мы слушали и даже не старались перебивать. Слов нужных не находили, да и в шоке были. Когда ты выговорилась, попросила налить следующую стопку. Колян категорично отказался и даже убрал коньяк в холодильник. Мы просто хотели накормить тебя и положить спать. Я диван пошел раскладывать, а Колька пытался впихнуть в тебя хоть один пельмень, но не тут то было. Ты снова начала плакать и попросила телефон.

— Сразу скажу, — прервал Ванин монолог Коля, — мы сделали всё, что могли. Уговаривали, просили, но тебя было не остановить — ты хотела поговорить с Мишкой. И когда я сдался — ты позвонила Медведю. Мы не слышали, что он тебе говорил или отвечал, но твои слова можем повторить.

— Повтори, — тихо попросила я.

— Цитирую: «Привет мой самый лучший бывший друг. Тебе Маша звонит. Я освобождаю тебя от тяжелой ноши и обязанности мне помогать. Можешь быть свободен. Я живая и обо мне заботятся». После этого ты сбросила вызов, но через секунду набрала Мишкин номер снова. Не договорила, так сказать. Прокричав в трубку: «Прощай, ты мне больше не нужен!», ты выключила вначале мой телефон, а потом и Ванькин. На хрен мы пошли у тебя на поводу, я до сих пор не понимаю. Как потом оказалось, это стало решающей нашей ошибкой.