Ее друг

— Тшшш, — прошептал молодой человек и осторожно прошёлся ладонью по моим волосам, — не утрируй, Маруся. Какая же ты у меня мнительная. Я тебя никогда не обманывал и сейчас говорю правду. Из дома тебя никто не выгонял, а к твоим... ммм… особенностям скоро все привыкнут.

Друг наклонился и еле касаясь, чмокнул меня в висок.

— А если не привыкнут? — растерянно спрашиваю я и затаив дыхание жду ответа Миши.

Если меня не примут Решетниковы, значит нашей дружбе конец. К тому же Арсений наверняка не захочет серьёзных отношений со мной и это станет настоящей катастрофой.

— Ну-у.. значит мне будет всё равно.., — как-то грустно начинает молодой человек, а потом продолжает очень серьезным, суровым тоном, — семья не поменяет моего отношения к тебе, Маша.

Я вначале теряюсь от непривычных нот в голосе друга, но потом его слова меня немного успокаивают. Интересно как-бы Арсений ответил на мой вопрос? Теперь я знаю, что Миша меня не оставит, а как бы поступил его брат? Что там Арсений говорил мне сегодня — чтобы я к нему обращалась.

— Миш, твой брат мне сегодня помощь предлагал.., — издалека начала я, но тут же пожалела о выскользнувших с языка слов.

— Не понял? Кто предлагал? — перебил меня Решетников.

— Арсений.

Миша на пару секунд словно закаменел. Руки, лежащие у меня на талии ненадолго сжались, а потом друг непривычно резко спросил.

— С чего бы это..?

Я даже рот раскрыла от удивления. Откуда такая реакция у Миши? Если б я знала, что он так отреагирует, не за что бы не подняла тему с Арсением.

Пока я молча размышляла, друг пронизывал меня внимательным взглядом и не давал прервать наш зрительный контакт не на секунду.

— Что он тебе сказал и когда, Маш?

— Он сегодня сказал, что я к нему могу обращаться.., — уклончиво стала оправдываться я, стараясь при этом и не обмануть друга, но и не раскрывать ему всех подробностей.

Снова я навела на себя смуту. Язык мой враг.

— Забудь! — жёстко перебил меня Миша и я вновь по новому взглянула на друга.

Молодой человек очень редко выходил из себя — чаще всего он сдерживался и старался решать вопросы на «холодную голову», как любил вырожаться друг. Мишка и будущую профессию себе выбрал подходящую — юридическую, поскольку всегда считал, что все вопросы можно и нужно решать путём переговоров и в рамках закона.

— Может и правда прокатимся.., — переводя тему, сказала я и судорожно выдохнула, когда Мишины глаза стали постепенно теплеть.

Глава 9

С тех пор как Миша получил права совместные вечерние поездки по городу на машине, стали нашим любимым занятием. В машине я обычно не умолкая болтала, а друг напротив — больше слушал или улыбался, но главное нам всегда было хорошо. В душе я даже завидовала его будущей девушке — если он для друга столько всего делает, то на что пойдёт ради любимого человека. А в том, что некая девушка у друга очень скоро появится, я была уверена. Мишка всегда пользовался популярностью у девчонок. В старших классах за его внимание даже драки случались и один раз мне пришлось самолично разнимать двух особенно преданных поклонниц моего Медведя. Девочки ругались, лезли к Мишке, а ему хоть бы что: смотрел на поклонниц равнодушно или пытался дипломатично отваживать их от своей светлоглазой персоны.

Я друга понимала. Ведь пока я не влюбилась в Арсения, я как и он не замечала парней в принципе. Пожалуй я сейчас и не вспомню были ли у меня раньше поклонники. Возможно парней отпугивало то, что я редко где-то бывала одна — со мной всегда был Мишка.

Мы и в колледж поступили в один, хотя родители друга настаивали на «вышке», но младший Решетников упёрся и решил вначале закончить колледж. В итоге Мишка поступил на юриста, а я пошла на делопроизводителя. Наш друг Колька часто подтрунивал над нами, что даже здесь мы всё просчитали на будущее: когда у Мишки будет своя юридическая фирма, меня он конечно возьмёт к себе секретарём. На самом деле никакого расчёта не было, просто бюджетных мест на делопроизводстве было больше всего, а с моим неидеальным аттестатом это было подарком судьбы.

Как правило после пар Мишка вёл меня обедать, а после мы до вечера расходились. Друг все чаще стал пропадать в фирме отца, а я неслась на очередную подработку. Вечером — около восьми — Решетников на машине заезжал за мной и мы снова были вместе.

Сегодня мы катались дольше обычного и болтать как раньше мне совсем не хотелось. Миша сосредоточенно вел машину, иногда бросая в мою сторону задумчивые взгляды. Он сейчас был какой-то другой, хотя, если быть честной, то и во мне сегодня что-то изменилось. Пока не знаю что именно, но в том, что сегодняшний день отразится на моей дальнейшей жизни, я не сомневалась. Словно я что-то предчувствовала, ощущала, но пока не могла понять плохое или хорошее меня ждет впереди.

— Можно сделаю пару затяжек? — спросила я у друга, прежде чем открыть бардачок.

В бардачке была пачка тонких сигарет, к которой я редко, но прикладывалась. Миша это совсем не одобрял, но некоторое время назад мы пришли к соглашению, что он будет позволять мне это делать, хоть и не часто.

Прежде чем ответить Мишка стрельнул глазами в открытый бардачок, потом на меня и лишь потом устало сказал.

— Бери. Что с тобой поделаешь… Давай только не в машине. Сейчас я припаркуюсь и выйдем на минутку из салона.

Заёрзав на сидении, я достала пачку и тихо сказала.

— Спасибо.

На улице дул ледяной ветер, который после теплого воздуха автомобильного салона показался мне вихрем.

— Иди ко мне, а то в льдину сейчас превратишься.

Мишка расстегнул свой оверсайз пуховик и притянул меня к себе. Прижавшись спиной к его горячей груди, я почувствовала как друг накрывает меня полами пуховика, чтобы закрыть от холодного ветра.

— Давай подкурю тебе, — продолжает он и забирает у меня пачку, — ровно две затяжки, Маруся. Не больше.

— Ага, — киваю я и жду когда молодой человек поднесет к моим губам сигарету.

Сам он не курил, хотя и подкуривал мне всегда, и свои две затяжки я получала только из его рук.

Отсчитав обещанную пару, Мишка брезгливо выкидывает окурок в урну, а потом резко разворачивает меня к себе лицом.

Захватив меня в кокон своих рук, Решетников запахивает полы пуховика теперь уже на моей спине и тихо говорит.

— Люблю тебя, Машка. Горе ты моё… луковое.

— Почему луковое? — также тихо спрашиваю я, уткнувшись носом в холодный подбородок друга.

— Не знаю, — отстраненно отвечает Миша, — дед тебя сегодня так назвал, а я сейчас повторил…

— Это плохо..? Ну, что так назвал?

— Думаю, что нет… В детстве дед также меня называл, а он никогда не считал меня плохим.

Мишка всё наклонял и наклонял ко мне голову, а его шёпот я еле улавливала из-за свистящего ветра.

Когда его нос коснулся моего, я с коротким выдохом, хрипло сказала.

— Пойдем в машину, а то наши носы превратятся в ледышки снеговиков.

Как то странно я сейчас себя чувствовала. Кровь слишком быстро побежала по венам и мысли в голове стали путаться. Скорее всего я стала замерзать…