Ее катализатор

Шафран

Король коснулся лап статуи льва, глаза кошки вспыхнули. И следующие действия он уже делал не сам, а был ведомый инстинктами. Он призвал прану, посадив зверя перед собой. Прикрыл глаза и начал утробно рычать. Кабаски подхватил его рев.

На глаза стало больно давить, открыть их не получалось, и сознание короля поглотила тьма. Ему казалось, что его в темной пустоте швыряет из стороны в сторону. Он не понимал, что происходит, но готов был идти до конца.

Шафран начал падать. Непонятно, как, он верил, что физическое его тело сидит прямо сейчас на полу… Но внутри себя он падал в пропасть, долго падал. Потерял счет времени. И когда появился свет, он как будто стал помогать воображаемыми руками себе. Словно плыл в темноте на свет. И упал.

Это был старинный город с небольшими домами из желтого кирпича, украшенными цветастой мозаикой, таким узором в Хэлии были сделаны исторические здания. Вокруг витал запах специй, точно на базаре, а еще было очень жарко и влажно, как будто на дворе был июль.

Везде ходили люди, а сопровождали их огромные хищные кошки. Странная одежда, такая была в моде несколько веков назад. Девушки были в легких платья, с оголенными плечами, обвешанные большим количеством золотых украшений. У некоторых был разрез в одежде, и они сверкали плоскими и мягкими животами, где были украшения, звенящие прямо на пупе. Мужчины тоже себя украшали, кто-то был с кольцом в ухе, кто-то в носу. Шафран подбежал к одному из прохожих.

— Вы подскажите, где мы? — спросил он.

Но его не слышали. Он решил ухватить за плечо мимо проходящего человека, но его рука прошла сквозь тело.

— Что за?!… — воскликнул он, но на него опять никто не обратил внимания.

Он остался стоять посреди людной улицы, где никто не видел его. Один, застрявший в мире, который видел внутри себя.

Один ли он на самом деле?

26 Глава. То, что было раньше — тоже часть нас

Ночь я думала, что ночевать в палатке имеет свой шарм и наслаждалась звуками природы и небольшого количества людей. Но утром я совершенно была противоположного мнения, пока стояла в очереди на общий душ. Прохладная вода из баков бодрила, так же, как и жесткое полотенце, которым я вытиралась сейчас. Я быстро, как и полагается в полевых условиях, натянула одежду, закрепила все оружие. Было не очень комфортно. Предложение Шафрана воспользоваться номером в отеле казалось все соблазнительнее и соблазнительнее.

Но нет. Я буду тут пока не приедут Рейни и Эндари. Я наложила каши из общего котла и попила чай. Сердце то и дело пускалось вскачь от мыслей о Шафране. Как он там один? Без еды… и вообще запертый.

Но надо верить в него. Верить в людей мне давалось тяжело. Я привыкла все контролировать. Я знаю, сейчас все говорят о важности делегирования, но я все еще тот человек, который считает, что если хочешь сделать хорошо — сделай сам. Но не в этом случае. А потому я не находила себе месте. Надо верить в его силу. Он — сильный, смелый и самостоятельный мужчина. Он — не ребенок.

Умом я все это прекрасно понимала. Но разве сердцу можно приказать не тревожиться? Нет.

Я попросилась к главному по исследованиям и стала вместе с археологами изучать раскопки. А что еще оставалось делать? Все лезвия наточены, экипировка в норме. Я не могу просто так сидеть.

Реликвии, артефакты и все остальное было ветхим. Некоторые книги распадались стоило только взять их в руки. Кроме книг, принадлежащих царской семье. Это интересно. Куран, начальник раскопок, полагал, что на эти книги и записи воздействовали праной, потому они сохранились. Но это было не до конца исследовано, а потому все выглядело очень загадочно и непонятно.

— Вот здесь обсуждаются видения, — сказал Куран. — Словно судьба нашептывает варианты событий, что могут случиться.

— Кто это пишет? — спросила какая-то девушка в костюме цвета хаки. — Не вижу авторства. Люди могли раньше предсказывать будущее?

— Нет. Не все, и то лишь возможные варианты.

Я слышала об этом… Рейни рассказывала, что бабушка ее мужа — Вира, может иногда говорить странные вещи, которые потом сбываются. Лоуренс… его интуиция тоже была запредельно верной. Безусловно есть в нашем мире те, кто могут предугадывать определенные события. Это не новость. Возможно, это не великие предсказания, то оставим тем, кто верит в суеверия. Но то, что кому-то открыто нечто больше, чем обычно — факт. Так если это существует в нашем мире сейчас, почему не могло существовать раньше? Разумеется, это было.

— Тут сказано, что это был путешественник. Имя стерлось, — пробормотал Куран. — Он передал свой дневник сыну. Сына звали… Не вижу… Норвес.

Я замерла. Он назвал мою фамилию. Я обернулась резко на начальника раскопок. Он недоуменно посмотрел на меня.

— Вам знакома эта фамилия?

— Да, слышала, — кивнула. — Есть знакомый. Можно посмотреть?

Он протянул мне дневник, сохранившийся до наших дней. Норвес…

«Я отправляюсь на Север. Родина матери зовет меня. Странное чувство… В сердце становится холодно, но стоит оказаться в краю, где в октябре уже выпадает снег… Как мне становится теплее. Мать говорит корни берут свое, и если я хочу переехать туда, то могу это сделать. Она не станет препятствовать, да и отец тоже. Он давно понял, что детей Матери Луны не сдержать.»

Что за дети Луны? Куда на Север? Я стала листать, с трудом понимая почерк и некоторые слова. Слова все те же, но буквы пишутся немного по-другому.

«Там больше нет деревни, а еще там теплее, чем раньше. Я рассказал царице, думал она будет плакать. Но она лишь грустно улыбнулась и сказала:

— Таков закон времени. Все равно или поздно кончается.

Почему мне больно вместо нее? Я не знаю, где мой дом. Я не хочу оставаться на Юге, но и Севера больше нет. Когда я сказал об этом царице, она ответила, что север всегда в сердце. Оттуда он не исчезнет. Часть Севера навсегда в нас, как и часть Юга. Я чувствую… не могу объяснить. Но однажды напишу. Все чаще я понимаю, что дар усиливается как у отца. Но я все еще ничего стоящего не могу сказать о будущем. Север перевешивает во мне, у меня нет все еще спутника. Но я без него живу. Если когда-нибудь у людей не будет спутников… Как мы будем дальше жить? Впрочем царица и на это ответила, что это все законы времени. Но я знаю, что она все еще тоскует по своему тотему.»

Я подумала о том, что эти дневники надо почитать Лоуренсу. Норвес… Он наш предок? Его отец был отсюда? Я усмехнулась, как забавна порой жизнь. Если мой предок из этих краев… Он говорил про спутников и тотем. Что еще за слова.

— Господин Куран, — обратилась я. — А что такое спутники и тотемы?

— Тотемы? — нахмурился он. — Первый раз слышу. А вот спутник… Это как побратим. Только сейчас кланы, связывающие себя узами с кошачьими, заключают договор с определенным видом. Раньше же… заключали союз с одним зверем на уровне души.

У меня появилось эгоистичное желание забрать ежедневник, но я не могла. Может быть… я смогу попросить у Шафрана, когда он выйдет? И мне интересно узнать про своего предка, если этот Норвес тот самый. Не факт, что моя фамилия от него пошла. Может просто слово использовали… Но я очень хочу изучить. А еще дать Лоуренсу, ему это тоже было бы важно. Возможно, что важнее чем мне. Он повернут на том, чтоб помнить о своих корнях. Я любила родителей, но он тот, кто ходит в каждую важную дату к ним на могилу. Вспоминает порой их за разговорами. Я как будто отсекала мысли о них, чтоб не чувствовать боли.

А может дело было в том, что я была младше, когда потеряла их. Может быть два года сыграли свою разницу, и он помнил больше? Ответов на это у меня не было.

Я отложила дневник. Стала смотреть другие записи, в одном были зарисовки крупных хищников. Золотистая рысь, тигры трех видов: обычный рыжий, белый с черными полосами и абсолютно черный, леопарды, солнечные львы. Солнечных львов вроде почти больше не осталось. Это хищники с очень светлой шерстью и гривой, почти белой.

Я взяла вазу черного цвета, стала рассматривать изображенные на ней истории. Где-то краска облупилась, но примерно можно было понять, что тут хотел показать мастер. Мужчина верхом на огромном льве с копьем сражается против… девушки на волке. Я попыталась прочесть надписи, но самой плохо удавалось.