Её личное безумие

– Виктория ещё не знает, да? – вдруг задаёт вопрос Луи, мгновенно вспомнив о том, что девушка Зейна тоже всегда уезжала в командировки и в этом учебном году она ещё не успела появиться в просторах этого здания.

На вопрос друга Зейн реагирует спокойно. В сложившейся ситуации мнение своей девушки его почти не интересует, да он и сомневался, что Виктория могла закатить истерику, заметив новую подопечную своего парня. Уж кто-кто, но она вряд ли опустится до чувств ревности после встречи с Лорен Грейсон. Последняя не обладала никаким шармом и никакой сексуальной привлекательностью, чтобы такое могло вызвать женскую настороженность.

– Нет, – Зейн делает тихий вздох и оборачивается. Глаза тут же находят серьёзного Томлинсона и его вдруг слишком задумчивое выражение лица. – Но не думаю, что здесь возникнут лишние проблемы.

Луи безмолвно кивает и ещё больше проникается в глубь собственных раздумий. Да уж, происходящее действительно удивляет своей неожиданностью и сразу наталкивает на интригующую мысль, во что это всё может вылиться дальше. Луи задорно ухмыляется, вдруг представив строгого Зейна, который пытается обучить юную девушку нужным способностям, и при этом отчаянно находя в себе возможность не срываться на бедную ученицу каждый раз, как этого захочется. Ведь все знали о слишком грубом и вспыльчивом характере Малика. О его жуткой раздражительности и ненависти к лишним заботам. Что же, это всё явно обещает стать захватывающим зрелищем.

Томлинсон уже успевает улыбнуться шире и даже приготовиться задать своему другу следующий вопрос о том, как выглядит его подопечная, но стоит парню настроиться на данное действие, как его сознание слишком резко наталкивается на одну безумную мысль. Сердце Луи замирает, а голос срывается прежде, чем удаётся озвучить необходимые слова. Парень просто стоит на месте и хмурится сильнее. Зейн же при этом с искренним непониманием наблюдает за мимикой пугающего рядом Томлинсона.

– Подожди, – резко говорит Луи, настороженно смотря на своего друга. Мышцы напрягаются, дыхание становится тяжёлым и всё вокруг дрожит от пугающего предположения. – Твоя ученица, она... Она случайно не блондинка с такими очень яркими...

– Голубыми глазами? – резко добавляет Зейн. Через секунду он тут же недовольно закатывает глаза и уже полностью обзаводится ужасным внутренним состоянием. Всё становится только хуже. – Чёрт, Луи, только не говори мне, что ты видел её раньше!

И парню не стоит даже отвечать, дабы подтверждение этого утверждения уже стало ясно им обоим. Да, он её видел. Томлинсону даже захотелось рассмеяться от такого развития событий и от такого факта, что та милая блондиночка Лорен и является столь ненавистной ученицей своего тренера.

– Мы столкнулись пару минут назад, – Луи улыбается и с пребольшим удовольствием наблюдает за сжатием плотных губ Зейна. Теперь его злость вызывает лишь искренне веселье. – И я не смог не узнать её имени.

Зейну это не нравится. Явно. Он не понимает, почему вдруг Луи проникся такой быстрой симпатией к этой ничем не примечательной девчонке, но одно стало известно точно — его бесит это. Бесит эта тупая Лорен, которая даже не умеет нормально разговаривать. Бесит, что его лучший друг уже успел с ней познакомиться. И бесит, что Луи не испытывает такого же отвращения к ней, которое просто наизнанку рвёт все части Малика.

– Отлично, — Зейн плотно сжимает зубы и до того, как его карие глаза загораются яростной злостью, он разворачивается и просто пытается покинуть это место.

Ужасный день. Ужасные чувства внутри. Кажется, будто всё идёт против тебя, а ты не имеешь ни малейшего шанса что-либо предотвратить в своей жуткой и ненавистной жизни.

– Да ладно тебе, Зейн, – Луи крепко хватает его за руку и с непониманием заглядывает в тёмные глаза своего собеседника. Лицо Луи отражает спокойствие и Зейн вдруг понимает, что Томлинсон действительно был совершенно иного мнения обо всём, что творилось вокруг. – Эта Лорен не так плоха. Вполне милая и спокойная. Не думаю, что у тебя с ней должны возникнуть разногласия.

Зейн разгневанно смотрит в сторону. Непонимание его лучшего друга и его нечёткое осознание ситуации окончательно злит Зейна, и тот больше не знает, как себя сдерживать. Всё, что накопилось внутри, лопает. Просто растягивается по длине тонкой длинной струны, а затем в мгновение ока разрывается на части. Зейн просто злится. Злится от того, что все, кто есть вокруг, перестают его понимать. Перестают оценивать ясным взглядом все его внутренние чувства.

– Не будет разногласий? – переспрашивает Малик, а затем тут же подходит в плотную к своему другу и прожигает его насквозь таким жутким взглядом, что Луи даже забывает о нужном выдохе при виде такой проявленной грозности. – Да ты слепой что-ли, Луи? Не видишь, кто она такая? Ты хотя бы понимаешь, как она здесь оказалась? Как, чёрт возьми, появилась в этом чёртовом месте, а?

Опять злость. Она душит. Разъедает. Заставляет твоё тело расходиться по швам. Зейн сжимает свои руки в плотном действии и ещё жёстче пронзает стоящего прямо перед собой Томлинсона. Тот не двигается и лишь с ужасом наблюдает за резкой реакцией своего друга.

– Она оплатила себе своё место, понимаешь? – уже более тихо, но с большим ехидством говорит Зейн. – Она, блять, заставила моего отца позволить ей здесь учиться! И именно поэтому эта дурочка Грейсон никчёмная, ни на что неспособная дура, понятно?! Она, блин, думает, что сможет взять всё, что хочет, и вместо честных способов, заставляет своего папочку осуществлять все свои желания. Это, чёрт возьми, по-твоему нормально?!

Зейн тяжело дышит. Гнев распространяется по каждой вене и теперь было очень сложно вспомнить о таком понятии, как контроль. Злость и ярость душит. Заставляет вдруг отойти от Томлинсона и вновь прижаться руками к стене, что постепенно стало приводить разгневанного Малика в чувство. Он не хотел срываться. Не хотел позволять своей злости опять одержать вверх и дать такую власть своему сильному раздражению. Он хочет успокоиться. Попытаться прийти в себя и отвлечься от душивших изнутри мыслей. От этой ненависти, от этой ярости, от всего. Ему просто нужно отвлечься.

– И что ты хочешь сделать, Зейн? – рядом опять оказывается Луи. Он молча наблюдает за попытками разозлённого брюнета успокоиться и уже более тихо начинает пытаться вести с ним не самый приятный разговор. – Подашь на неё в суд?

– Нет, – Малик отталкивается от стены и смотрит. В даль. Во внутрь того, что содержит в себе все его дальнейшие планы и цели. – Я хочу, чтобы она пожалела о содеянном. Я уничтожу её в этом месте. Заставлю работать, страдать и просто захлёбываться трудными тренировками. И пусть это будет для неё уроком. Пусть эта дура навсегда усвоит, что таким, как она, здесь не место.

Он успокаивается. Теперь стало легче. Голос не хрипит от ярости, а нервы не выдают бешеные импульсы напряжения. Его дыхание становится почти спокойным и Зейн даже заставляет себя улыбнуться, когда при повороте головы его взгляд столкнулся с голубыми глазами его лучшего друга.

– Я просто не хочу, чтобы ты осуждал меня, – честно признаётся Малик. – Не хочу, чтобы ты думал, что я поступаю неправильно.

Минута — и они просто смотрят друг на друга. Теперь с пониманием, с проникновением в свои искренние чувства. Луи наблюдает, как расширенные зрачки Малика стали сужаться, и это помогает вновь убедиться в его трезвости и самообладании. Уже легче. Злость и ярость его отпустила.