Ее любили все

– И все, что я скажу, будет использовано против меня? – иронически осведомился Макс. – Так, что ли?

– Не обязательно. Оно может быть использовано и против других. Все зависит от степени вашей откровенности.

Макс Доронин прикусил губу, сосредоточенно раздумывая.

– Ладно, – выдавил он из себя наконец. – Но должен вам сказать, если вы подозреваете, что я убил вашего приятеля, то это вы зря. Я никого не убивал. Вообще.

– Об этом мы тоже поговорим, – вежливо ответил Кошкин. – После вас.

Он пропустил Макса в дверь и, прежде чем уйти, забрал с собой ружье.

– Это вам не понадобится, – сказал он Кириллу, опередив его протест.

И дверь за ним захлопнулась.

Глава 17 Макс

Двое мужчин миновали узкий коридор и вошли в библиотеку, в которой Кошкин не так давно допрашивал профессора Свечникова. Макс остановился посреди комнаты, оглядываясь. Что же до капитана, то он сразу же сел за стол и положил на него конфискованное ружье.

– Садитесь, прошу вас, – буркнул он.

Макс усмехнулся:

– Я давно не читал детективов, но в книгах, по-моему, за таким приглашением обычно следуют сенсационные признания. Вы этого от меня ожидаете, капитан?

– Нет, – ответил Кошкин, – я ожидаю фактов, и только. Скучных, серых, непритязательных фактов, которые помогут мне понять, кто заварил всю эту кашу и зачем.

– Вряд ли я смогу многое вам рассказать. – Макс все-таки сел боком к столу своего собеседника и, вытянув руку, принялся постукивать пальцами по полированной поверхности. – Если вас интересует, почему я нанял Анатолия Владимирова…

– И это в том числе.

– Ну, тут все очень просто. Гибель Евгении сразу же меня насторожила, я ведь знал, что она прекрасно водила машину. Потом я стал сопоставлять разные мелочи, узнал о завещании Адрианова, который хотел все оставить второй жене, и мне стало ясно, что у его родных был очень веский мотив. А потом я получил анонимное письмо.

– Оно при вас? – спросил Кошкин.

– Нет. Да в нем не было ничего особенного. Просто некто обвинял меня в том, что я убил Евгению.

– И это вы называете «ничего особенного»? – вздернул брови Олег.

– Ну, мало ли на свете ненормальных, капитан.

– Согласен, – усмехнулся его собеседник, – но это еще не значит, что мы обязаны с ними мириться.

– Думаю, вы правы, – после небольшой заминки согласился Макс. – Короче, чем больше я думал о случившемся, тем сильнее настораживался. И тогда я решил разобраться во всем до конца. Для этого, собственно, нанял вашего бывшего коллегу.

– И что именно ему удалось обнаружить?

– А разве он вам не говорил? – удивился Макс, пытливо глядя на капитана.

– Вы же читали детективные романы? Считайте, что я вас проверяю, Максим Петрович.

– Он нашел даму, которая ассистировала на вскрытии профессору Свечникову. Та обратила его внимание на странные травмы черепа, но профессор тем не менее уверенно подмахнул заключение о рядовом несчастном случае.

– И таким образом вскрытие превратилось в скрытие, – неожиданно для себя скаламбурил Кошкин. – Ваши выводы?

– А какие еще тут могут быть выводы? Свечников знал, кто убил Евгению, и решил спустить все на тормозах. Однако стоило появиться вам, капитан, с вашим напором, с вашей настойчивостью, как тот, кто убил Евгению, всполошился и поспешно избавился от ненужного свидетеля.

Слова «напор» и «настойчивость» Макс насмешливо подчеркнул голосом.

– Конкретней, Максим Петрович, конкретней, – скучающим тоном промолвил Кошкин. – Мне нужны имена. Так кого, по-вашему, покрывал профессор Свечников?

– Скорее всего, Илону Альбертовну. Или кого-то из членов семьи, что тоже вероятно. И тогда все становится на свои места. Сначала они убивают Евгению, понимают, что им за это ничего не будет, и решают: а почему бы не продолжить? Второй жертвой становится несчастный Адрианов. Тут, однако, все идет наперекосяк, потому что выясняется: секретарь Адрианова никакой не секретарь, а опытный сыщик, то есть вы. И им приходится спешно соорудить третье убийство – человека, который мог их выдать.

– А Толя Владимиров?

– Ну вы же сами все понимаете, капитан. Скорее всего, он успел что-то понять или до кого-то добраться. Однако они оказались быстрее и нанесли удар первыми.

– Занятно получается, – раздумчиво заметил Кошкин. – То у вас убийца Илона Альбертовна, иначе говоря, она. Потом оказывается, что убийцы – они, то есть их много. – Он улыбнулся, и Макс, который доверял этой улыбке меньше, чем дружескому объятию удава-людоеда, внутренне сжался. – А еще кто-то полагает, что убийца – вы. Ведь не зря же вы получили ту анонимку. Кто-то позаботился послать ее именно вам… и это наводит на определенные размышления, – задумчиво добавил Кошкин.

– Я уже говорил вам: я никого не убивал, – сердито проговорил плейбой. – Понятия не имею, какие такие следы вы нашли во дворе возле убитого Владимирова, но лично я сегодня ночью не выходил из дома. И Евгению я тоже не убивал, а если вы собираетесь обвинить меня в том, что я мог как-то сократить дни старика Адрианова или профессора, то… Простите, это просто нелепо.

– Ну что вы, что вы, – усмехнулся Кошкин. – Просто занятно, в доме собралось столько людей, подкованных в области детектива. И если бы все это было сюжетом романа… – Он немного подумал. – Конечно, я не Виктория Александровна. Но если бы я был писателем, то, наверное, убийцей все-таки бы сделал вас.

– Да? – возмутился Макс. – И что бы у вас получилось? Что я убил Евгению, а потом нанял сыщика, чтобы расследовать ее смерть? Причем в конце концов убил бы и его тоже, да? Бред какой-то!

– Ну авторы детективов ведь не могут сочинять прямолинейные истории, – улыбнулся Кошкин, и тут Макс почувствовал, что удав обвился-таки вокруг него и вот-вот проглотит, словно уверенный в себе, непрошибаемый мужчина был милой маленькой мышкой. – Сюжет, к примеру, такой. Вы убили Евгению и дали взятку профессору, чтобы он молчал. Все замечательно, но тут до вас доходят слухи, что тело подняли и, похоже, нашли следы убийства. Чего уж проще – вы шлете сами себе довольно глупое письмо, якобы анонимное, и под предлогом этого письма нанимаете сыщика Владимирова, чтобы в случае чего предстать чистеньким. – Макс дернул щекой. – Увы, сыщик оказался не настолько глуп, и его приходится убрать. Также вы убиваете Адрианова, чтобы не осталось лиц, заинтересованных в расследовании, и профессора, который мог вас выдать. – Макс вскочил с места, но Кошкин резким движением потянул к себе ружье, так что фактически его собеседник оказался под прицелом. – В финальной сцене, как водится, вы пытаетесь убить прыткого сыщика, то есть напористого и настойчивого меня. Так, кажется, вы меня охарактеризовали?

– Вы больной, – прохрипел Макс, не сводя глаз с Кошкина. – Просто больной!

– Нет, это вы больной, – вернул ему комплимент капитан, – раз так реагируете на мои выдумки. Я же сказал, что собираюсь потягаться с Викторией Александровной в ее ремесле, и только. Сядьте, Максим Петрович. Наш с вами разговор еще не закончен.

– Знаете, – признался Макс, сев обратно на стул и нервно расстегивая воротник рубашки, – что-то у меня вообще пропала охота с вами разговаривать.

– И тем не менее нам придется кое-что обсудить. Евгения Адрианова была беременна от вас?