Её несносный студент

И взрыв ядерного реактора был лишь вопросом времени. Я потом в подробности особо не вникал, перед другом извинился, конечно, кто ж знал, что так получится и бывшая его, которая вообще не бывшая, а так — одно слово, вместе с Аланом притащится. Мы о стерве этой думать забыли, когда она благополучно укатила в Москву.

Ромашку, конечно, прорвало, но уже после, не при свидетелях так сказать. Это я от Ксюши узнал, но в подробности чужих отношений лезть не стал, Белому только остыть посоветовал.

— Егор, ты меня вообще слушаешь? — звонкий голос Александровны вырывает меня из воспоминаний о том вечере.

— Да, извини, я задумался.

— Егор, давай ты сам сходишь, а? — она смотрит на меня щенячьими глазами.

— Глупости не говори, Ксюш, ниче, что мы уже приехали?

— Я могу вернуться на такси, к тому же котенок там скучает, — пожимает плечами, а я понимаю, что она, мать его, вполне серьезно.

Это не кокетство, не попытка привлечь к себе внимание, ей реально некомфортно, и не столько из-за деда моего, сколько из-за предстоящего знакомства с моими родителями.

— Ксюш, малявка отлично проводит время в компании твоих друзей и их сына, — я наклоняюсь к ней, обхватываю ладонями ее лицо, целую, чтобы просто отвлечь, иначе она себя с потрохами сожрет. — Прекрати, ты моя, слышишь.

— Твоя, — соглашается, не задумываясь, — вот только родители твои вряд ли будут в восторге от моего появления, — она опускает глаза, вздыхает грустно, а у меня в груди все сдавливается.

— Это не их праздник, и вообще, наши отношения никого не касаются, даже моих родителей.

— Но они…

— Все я сказал, пошли, нас там ждут уже, нехорошо опаздывать на дни рождения начальства, — подмигиваю ей, она только сильнее дрожать начинает.

В ресторане, к моменту нашего появления, уже собирается добрая половина гостей. Мне хватает пары минут, чтобы выцепить взглядом деда и его прекрасную спутницу. По мере приближения к деду и Арине Викторовне, Ксюша все сильнее сжимает руку на моем предплечье.

— Прекрати нервничать, — шепчу ей на ушко, слегка его прикусывая, — это всего лишь мой дед и твоя мама.

— Угу, — бурчит недовольно, — подумаешь, и еще куча незнакомых богатеев.

Я останавливаюсь резко, настолько, что Ксюша теряет равновесие, и не держи я ее, точно бы не устояла на ногах. Шумно вдохнув воздух, тяну Александровну на себя, беру ее за плечи, взглядом цепляя ее напуганный:

— Так, Александровна, а теперь слушай сюда, — четко проговариваю каждое слово, — прекращай трястись, словно лист осиновый, и выброси из головы всю эту чушь, ты ничем не уступаешь этим людям, это ясно? Ты со мной и этим все сказано. Даже думать не смей, что ты хоть в чем-то хуже них, поняла меня?

Она молчит, взгляд отводит, с ноги на ногу переминается.

— Поняла? — повторяю настойчивее и получаю в ответ легкий кивок.

Уже что-то.

— Ксюш, — цепляю пальцами ее подбородок, смотрю в синие омуты, что меня с ума сводят, — ты самая красивая, ты знаешь?

Она краснеет, губки свои красивые поджимает.

И вот зачем ты это делаешь?

Я не сдерживаюсь, наклоняюсь и целую свою фруктовую девочку, уже, грешным делом, подумывая, как отсюда свинтить. Она на меня словно наркотик действует, и вставляет меня от нее так, что думать ни о чем не могу. Все мысли ею забиты, только она существует. Я вообще не представляю, как без нее… Как без нее жить. И даже представлять такое не хочу. И каждый день вселенную — кошку дранную — за этот шанс благодарю. Каждое, мать его, утро, глядя на мирно посапывающую Александровну, себе все больше завидую. Моя, она, млин, реально моя. Я повернулся на ней, окончательно и бесповоротно съехав с рельсов здравого смысла, и я на стену лезть готов, если не вижу ее больше трех часов. И о выборе своем я нихрена не жалею.

— Егор, ну тут же люди, — она краснеет пуще прежнего, меня оттолкнуть пытается.

— Похер, — подмигиваю ей, — я не собираюсь оглядываться на чье-то мнение, если решу тебя поцеловать.

— Но это неприлично.

— Еще раз, Ксюш: похер, — притягиваю ее, целую в лоб, и взяв за руку, веду в сторону уже заметивших нас деда и Арины Викторовны.

— Ну наконец-то, — дед расплывается в широченной улыбке, Арина Викторовна, напротив, робко улыбается.

Все же с Ксюшей они похожи. Они даже двигаются одинаково.

— Так мы вроде вовремя, — я пожимаю руку деда, обнимаю его, — с днем рождения.

Следом обнимаю Арину Викторовну, а чего, родные же люди. Она, конечно, обнимает в ответ, но выглядит потерянно.

— Хорошо выглядите, — улыбаюсь женщине.

— Спасибо, Егор.

Ксюша тем временем продолжает смущенно переминаться с ноги на ногу, кажется, не решаясь даже родной матери в глаза посмотреть, не говоря уже о моем деде. Однако, вскоре берет себя в руки, улыбается, робко, обнимает мать, что-то шепнув ей на ухо, и протягивает деду руку.

— Здравствуйте, — краснеет, — с днем рождения, вы извините, что я эмм… без приглашения.

Нет, ну я ее точно… залюблю.

— Ксюша, это еще что за глупости, — дед, улыбаясь, обнимает мою Александровну, и будь он лет так на двадцать моложе, я бы точно приревновал, мужик-то хоть куда.

Однако, на Александровну порыв деда действует положительно, она расслабляется, улыбается естественнее, и я этому несказанно рад.

Я тем временем лезу во внутренний карман своего пиджака и, достав из него конверт, протягиваю деду.

— А это от нас, подарок, — вручаю ему конверт.

Дед сводит брови к переносице, берет конверт, смотрит на меня недоверчиво.

— Ой, да ладно, не деньги там, че ты напрягся, путевка в санаторий, сгоняете с Ариной Викторовной, спа там, массажик, в общем, там все написано.

— Егор, ну зачем, — вздыхает дед.

— А это не тебе, считай, что это мы Арине Викторовне подарок сделал, — подмигиваю женщине, заставляя ее улыбаться.

— И правда, зачем, да и куда нам в нашем возрасте.

— Каком возрасте, Арина Викторовна, глупости.

— Ну спасибо, в санаторий значит поедем, да, Ариш? — дед посмеивается, явно довольный раскладом дел.

Атмосфера становится менее напряженной, несколько раз к деду подходят люди, чтобы лично поздравить именинника.

Я знаю, что дед от подобного рода празднований не в восторге, но положение обязывает. Как правило подобные мероприятия влекут за собой вливание активов в наш универ. Иначе дед бы предпочел праздник в тихом, семейном кругу.