Её невыносимый лжец

А после нашего разговора в спальне, когда Андрей открыто говорил о том, что хочет помочь с мебелью в саду, теперь он просто не сможет отказаться от моей просьбы побыть для Али вынужденной няней. Ну, или я его плохо узнала за эти дни, но скорей всего так и будет. Он согласится.

Что же получается, я отдам Андрею — любовнику! — своего ребенка? А сама вместо этого пять дней в неделю по вечерам буду пропадать на тренировках? Сейчас! Когда у нас только все закрутилось.

Да и разве доверяют своих дочерей мужчинам, которых знаешь без малого неделю?

— Все еще думаю, Свет, — отозвалась я.

По лицу Светы было понятно, что она разочарована в том, что я выбрала секс, а не карьеру. Но как раз таки сексом и не пахло в случае моего согласия.

— Это твой шанс заниматься в жизни тем, что у тебя лучшего всего получается, Сонь. Не забывай об этом.

Мы распрощались, и я отправилась к машине. Вытянулась на цыпочках и поцеловала Андрея. Просто так. Потому что могу.

Он тут же притянул меня к себе и улыбнулся:

— Уверена, что не хочешь сесть ко мне? Я бы тебя отвез.

— Все в порядке, я поведу свою машину. Мне нужно Алю забрать из сада. Встретимся вечером?

— Нужно сделать еще одну поделку?

— На этот раз, слава Богу, нет, — рассмеялась я.

— Тогда я приду, — он еще раз поцеловал меня и прошептал: — Может быть, снова вымою посуду?

Я с сожалением расцепила объятия и вернулась к своей машине. Закинула спортивную одежду и каблуки в багажник, опустилась на водительское сидение. Помахала рукой Андрею, который первым выехал со двора.

Побарабанила по рулю. В принципе, могу успеть. Потянулась к телефону и набрала Свету.

— Напомни, пожалуйста, точный адрес, где проходят тренировки?

Света назвала.

Так и есть. К работе даже ближе, чем к моему дому. Если что, извинюсь и уйду с половины тренировки. Никто меня удерживать не будет, но я хотя бы буду знать, от чего отказываюсь. Буду знать, насколько сложные элементы требует конкурсная программа и смогу ли я вообще их осилить. А может быть, это и вовсе какая-то липовая контора?

Дорога не заняла много времени, хотя я и умудрилась свернуть не туда. Я давно не была в этой части города, поскольку не было поводов забираться так далеко от дома. Тренировки проходили в одном из торговых центров, где-то на верхних этажах, в которых был оборудован спортивный зал. Припарковавшись на втором уровне подземной парковки, я оставила машину, вышла сразу к фонтану в центре холле и через проходные магазины и толпы людей на распродажах двинулась к лифтам.

Я улыбалась и трепетала от давно забытого ощущения. Усталость как рукой сняло. Каждая мышца моего тела жаждала движения, ритма.

В косметическом отделе при виде мужчины возле стеллажа с декоративной косметикой тело моментально прошило реальной болью, а внутренности исполосовало острыми шипами, словно я налетела на преграду из колючей проволоки. Или словно меня заживо перекрутили на мясорубке на глазах у всего отдела, между новинками этого сезона и распродажей «1+1 = 2 бесплатно».

Передо мной стоял отец Али.

***

Шесть лет назад

— Я беременна.

В салоне автомобиля стало тихо.

Я совсем иначе представляла себе те первые мгновения, когда, набравшись смелости, все-таки произнесу эти слова вслух. В моем воображении были поцелуи, объятия, но никак не было этой тишины, которая удушливым шарфом стягивала горло.

Мужчина в кресле водителя вдруг шевельнулся, что-то достал из кармана, и мое сердце взмыло, как гимнаст под купол цирка.

Он развернулся ко мне. С тихим всхлипом, радуясь, что все страхи оказались беспочвенными, я посмотрела на него, чтобы запомнить каждое счастливое мгновение, а он пихнул мне в ладонь три смятых купюры, которые достал из портмоне. Это была вовсе не долгожданная коробочка, да и не откуда было ей взяться.

А после снова отодвинулся так далеко, насколько позволяли габариты салона. И процедил, глядя перед собой:

— Соня, избавься от этого, как можно скорее.

Непроницаемая тишина заполнила легкие. Ладони зачесались, и я отчетливо вспомнила, как сегодня утром рубила мягкое сливочное масло, готовясь к нашей встрече. Стало вдруг жаль, что я прихватила с собой именно выпечку, а не тот самый нож.

Свежие домашние пряники теперь жгли карман. Упакованные в красивый праздничный пакет они были явно лишними. Зря я затеяла этот кулинарный подвиг и даже стерпела ради него невыносимый запах корицы, от которого так хотелось блевать. А ведь, возможно, это был знак свыше.

И если во время готовки, я все-таки сдержалась, то теперь ненавистный аромат пробивался через все преграды и только усугублял мое состояние.

А пауза все затягивалась.

Я сфокусировала взгляд на куске картона перед собой. Поняла, что в моей нарастающей тошноте виноваты вовсе не пряники в моей сумочке, а этот дешевый ароматизатор на зеркале заднего вида.

Рядом с машиной взорвалась петарда, я вздрогнула. Купюры в моих пальцах хрустнули, и я с каким-то удивленным отчуждением снова уставила на них, успев позабыть о том, откуда они вообще взялись в моих руках.

Это вот столько стоит моя любовь?

— Но… — я подняла глаза. — Ты ведь обещал уйти от нее. Говорил, что она…

Его красивое лицо теперь расплывалось перед глазами, уродуя такие безупречные черты лица. Если бы в музее восковых фигур разразился пожар, даже кумиры миллионов выглядели бы именно так.

— Она моя жена и я имею полное право говорить о ней, что угодно, — прервал он меня чужим, незнакомым голосом. — Пока не разберешься с этим, больше мне не звони.

Он толкнул водительскую дверь, чтобы выйти, но я успела раньше.

Рывок.

И одной рукой я уже сжимаю его шею, а пальцами второй — пропихиваю купюры так глубоко ему в глотку, что он давится ими и начинает задыхаться, пока из глаз текут крупные слезы.

— Поняла меня? — вдруг раздалось с правой стороны от меня.

Я моргнула. Водительское сидение было пустым.

Пока я витала в облаках, воображая идеальную месть, он успел обойти машину и теперь нависал в проеме пассажирской двери. Морозный воздух ворвался в салон, и я поняла, что все это время сидела, задержав дыхание.