Ее сводные монстры

– На счет свадьбы.

– А что на счет нее?

– Я сегодня повела себя плохо.

– Насколько плохо?
– он отжимается на руках, садится верхом на меня, под собой зажимает. Улыбается. Задирает платье, тянет его наверх.
– Стриптиз смотрела?

– Да, - перехватываю его руки, не даю меня раздевать.
– И не только.

– А что еще, сама танцевала?
– он продолжает тянуть платье.

– Нет. Но была в вип-кабинке. И еще там был твой брат.

Вот.

Сказала.

И замерла, и в ушах зашумело тревожно, панически.

– И что было?

– он тоже замирает, оставив в покое подол, нависает надо мной ниже и всматривается в лицо.

– Поцелуи. И еще кое-что.

– С кем из них?

– Это важно?

Он замолкает.

Тоже молчу, тереблю платье, под его весом размазана по кровати, лежу и смотрю на шторы.

Мы в этой комнате ремонт делали.

Раньше это была моя спальня. И все тут было девчачье. И окно всегда открыто, и солнце заливало кровать.

И запахи тут были другие.

Всего две недели эта комната считается нашей общей, у нас тумбочки есть по обе стороны от постели, на его - стопочка книг и стильный темно-синий будильник, на моей - свадебные журналы и зеркало.

Мы ведь совсем, совсем ничего не успели.

Всхлипываю.

Ник, помолчав, снова берется за платье.

– Зачем, - машинально перехватываю его руки и перевожу на него взгляд, и вздрагиваю - такое у него каменное лицо.

– Не в одежде ведь спать. Тем более. Всего три часа осталось, сама говорила. Потом макияж, прическа…- голос, как у робота, пустой, он просто повторяет мои слова, без эмоций, ничего от себя не добавив.

– А зачем прическа, макияж?
– ткань искрит, когда он сдирает платье с меня, волосы путаются, лезут в лицо.

– Потому, что свадьба, Алиса.

– А ты слышал, что я сказала?

– Не глухой.

– И что теперь будет? Я объясню, кое-что, - привстаю и тараторю.
– Меня задержали в клубе, официант сбежал с моей картой. Потом охранник отправил домой девочек, а администратор Руслан…

– Алиса, - указательный палец прижимается к моим губам.
– Хватит. Не рассказывай.

Смотрю на него.

А он смотрит на шторы. Ерошит волосы. Комкает мое платье.

– Тебе нравится ремонт?
– спрашивает, повернувшись.

Киваю.

– Я уже жизнь спланировал, с тобой вместе, - он опирается ладонями на постель по обе стороны от меня.
– И ты мне такое заявляешь.

– Я виновата.

– Еще бы, - он мрачно усмехается.
– Ты просто ох*ела, Алиса. Иди в душ.

– Что?

– В душ. Ты ведь моя, все еще?

Киваю.

– Тогда иди.

– А ты?

– А я сделаю вид. Что ничего не слышал. Мы проводили Вику. И легли спать. Потому что. Вставать рано. А день важный.

Глава 17

К одиннадцати жду тебя у ЗАГСа - это сообщение я получила, когда была в салоне на прическе.

Мы несколько часов не виделись.

Когда он меня в душ отправил - сразу спать лег, я вернулась, а он уже закрыл глаза, отвернулся. Может, и не спал. Но с расспросами лезть было плохо.

Незачем. Он все сказал. То есть, мне ничего сказать не дал, и был прав, я бы оправданий себе не нашла, даже если бы захотела.

Когда проснулась - он уже уехал. И не оставил записку, а он всегда лепит стикер на холодильник и желает доброго утра, если надо смотаться по работе.

Но вот - сообщение.

– Как же трещит башка, - приветствует меня Вика и садится в салон.
– У тебя тут минералки нет? А лучше шампанского.

– Потерпи до ЗАГСа, - предлагаю и выруливаю со двора.

– О-о, - она стонет.
– Ты ведь могла догадаться, что мне будет плохо. Это жестоко, Алиса, смотреть на мои мучения и ничего не делать.

В удивлении смотрю на подругу. Вроде бы и шутит, а звучит все равно очень нагло.

– Я и так в день своей свадьбы бесплатным таксистом для тебя работаю.

– Потому, что я твоя свидетельница.

Верно.

Другой у меня нет.

Добавляю печку.

Я в пышном платье цвета вишни. И такого же цвета туфлях на каблуках. Сама за рулем. Это отход от всех традиций Рождественских, как мы и хотели.

Но. После того, что ночью случилось не верится, что меньше, чем через час я возьму его фамилию. И что он простил.

Так легко. И не отказался от меня. И хочет, чтобы я стала его женой.

Я должна буду еще раз спросить, перед регистрацией. Уверен ли он. Я этому человеку всего самого-самого прекрасного желаю. И пойму, если он передумает.

– А этот друг-банкир, которого Николас взял свидетелем, - Вика достает жвачку из шубки и отправляет в рот сразу две подушечки.
– Он же свободен?

– Не знаю.

– Вы могли бы после регистрации хоть ненадолго снять ресторан. Хоть на пару часиков, - уговаривает подруга.
– У вас ведь на вечер билеты, да? Вечером вылет? Вот. Посидим чисто мы, вчетвером. И я бы поближе познакомилась со свидетелем. Традицию знаешь? Мы с ним обязаны переспать.

– Никаких традиций, - сворачиваю к длинному белому зданию ЗАГСа и паркуюсь возле низкого витого заборчика. Тревожно оглядываю стоянку - куча нарядных машин. И гостей полно. Несмотря на мороз и легкую одежду народ кучкуется на улице, курят и смеются.

– Глянь, уже пьют, - Вика завистливо кивает на бутылку шампанского в руках какого-то усатого толстяка.
– Ох, как же мне плохо.

– Ты сейчас пешком домой пойдешь. Если ныть не перестанешь, - грублю ей.

Но это все от волнения.

Жениха своего не вижу. И машины его тоже.

Выбираюсь на улицу. Узкими лодочками тут же утопаю в снегу. Зябко ежусь и поправляю на плечах короткий черный полушубок.

Он не греет совсем, а просто для красоты. Там у них есть свой фотограф, сделает парочку снимков на память на фоне вот этих вот ёлочек.

А основной альбом с фотографиями планируется уже с отдыха. С побережья под жарким солнцем.

– Банкир приехал, ты его видишь?
– Вика хлопает дверью. Давит снег каблуками, он поскрипивает, пока мы, как черепахи, тащимся к зданию и вертим головами по сторонам.