Её тайна
Шрифт:
— Что? Даже не поцелуешь? — спрашивает Динар, когда я тянусь к ручке двери.
Выскакиваю на улицу, но не успеваю пройти и двух шагов, как оказываюсь в кольце сильных рук.
— Да, похоже я поторопился с правдой. Предполагал, что отреагируешь эмоционально, но не до такой же степени. Наташ? Надеюсь, обойдёмся без лишней драмы?
— Ты ведь всё рассчитал, да? Твоё молчание, потом оргазм на заднем сиденье… Умело жмёшь на нужные точки. Сбиваешь с толку, но у меня своя голова есть на плечах — я могу сопоставлять факты. И не собираюсь занимать ничьё места. Прошлое будет стоять между нами, пока ты
— За тебя сейчас говорят эмоции.
— Эмоции? Да, мне страшно, Динар. Вы же с Максом оба безбашенные!
— Это глупо — бояться того, чего ты не знаешь. У меня все эти годы была цель. Я почти её достиг, а ты предлагаешь мне вот так взять и отказаться от планов? Нет, Наташа. Я хочу посадить того, кто убил близкого мне человека. А сама бы ты смогла отказаться? Ну вот поставь себя на моё место и ответь честно.
— Я не на твоём месте, но, глядя на твой настрой, очень скоро могу оказаться в похожей ситуации.
— Ну что ты меня хоронишь раньше времени?
— Потому что Измайлов прямо сказал: свидетелей уберут. А ты не просто свидетель — ты улей собираешься разворошить!
— Ты сгущаешь краски, Наташа. Да, риск есть, но не смертельный. И тебя никто не бросает. Ты, кстати, была у врача?
— С какой целью интересуешься?
Да, за меня сейчас говорят эмоции. Я правильно сделала, что попросила Динара привезти меня в отель. Мне нужно остыть.
— Ну что, мне самому Львовой звонить? — Он приподнимает бровь.
— Тебе нужна помощь другого специалиста. Гинеколог не поможет. Это я тебе точно говорю.
— Всё. Иди. Мы поговорим позднее, когда ты успокоишься и поймёшь, что жизнь устроена куда сложнее. Иногда приходится переступать через свои чувства.
Руки так и чешутся дать ему пощёчину, а губы зудят, потому что хочу, чтобы он поцеловал меня. Во мне сейчас борются противоречия. И подсознательно я уже сделала выбор, но сегодня нам лучше побыть порознь. Разворачиваюсь, собираясь уйти, но Динар обнимает меня за талию и привлекает к себе, накрывает мои губы своими. Я сопротивляюсь, но больше для видимости. И в итоге сдаюсь.
— Я услышал тебя, Наташа. Обещать ничего не могу. Слишком много факторов извне, на которые я не могу влиять, но в одном ты можешь быть уверена: в обиду я тебя никому не дам и Макса из передряг вытащу. — Он берёт мою руку и прикладывает к своей груди. — Давить я на тебя не буду, как и скрывать правду: для меня будет спокойнее, если ты останешься с Максом.
Я чувствую, как сильно бьётся его сердце, и поджимаю губы. Снова хочется заплакать.
— Неужели совсем нет ко мне чувств, кроме ответственности за жизнь и влечения?
Динар отпускает и убирает руки в карманы брюк. У меня сердце рвётся на части от его взгляда.
— Ну почему же нет? Есть, конечно. Но иногда одних чувств недостаточно, чтобы всё было по-другому.
Это ведь
почти признание? Но почему мне снова больно?— Ты идёшь или нет? — Он прислоняется к капоту и достаёт сигареты, продолжая смотреть на меня.
— А ты почему не уезжаешь?
— Хочу убедиться, что ты зашла в здание и за тобой не пошёл твой бывший полуобморок. Я же ему руки выкручу, если сейчас прикоснётся к тебе.
— Что? — Непонимающе разглядываю лицо Динара, а он кивает куда-то в сторону.
По спине бежит холодок, когда я замечаю Илью. На его лице осуждение. Как давно он ждёт? Так Асадов специально меня поцеловал, чтобы Илья это увидел? Господи, да за что? Стоит только подумать о том, что у него есть ко мне хоть капля нежных чувств, помимо похоти, как он всё разом перечёркивает.
Динар закуривает и, прищурившись, наблюдает за Ракитиным. Кажется, Илья потерял дар речи, потому что выглядит сильно ошеломлённым.
— Ну? Долго ждать, когда ты отомрёшь? У тебя не будет больше шанса с Наташей поговорить. И слова выбирай, а то я, когда злюсь, плохо себя контролирую.
— Наташ… — тихо произносит Илья. — У вас сколько разница в возрасте? Он же в отцы тебе годится… Или он тебя принуждает к чему-то, да?
Динар смеётся и переводит на меня взгляд:
— Ну, Наташ, принуждаю я тебя к чему-то? Что молчишь? — насмешливо спрашивает он.
Я прожигаю Асадова уничтожающим взглядом.
— Так ты из-за него со мной рассталась? Променяла меня на старый член? И как оно? Не жалеешь?
Лицо Динара принимает угрожающий вид.
— Я, кажется, просил без грязи? Наташа очень нежная и ранимая девушка. Почти, как моя психика.
Не знаю, что на меня находит, но если на то пошло, Асадов заслуживает слова, которые я собираюсь произнести. Устроил мне эмоциональную встряску, так вот пусть и получает ответку!
— Нет, Илья, я не с ним. Он… он домогается меня, — говорю, напуская на себя страдальческий вид, и даже готова пустить слезу. Они и так весь вечер сами собой катятся из глаз.
Слышу тяжёлый вздох Асадова и замечаю его недобрую усмешку, но это лишь сильнее раззадоривает.
— Этот человек не даёт мне прохода, приставил своего охранника, чтобы я и шага без него ступить не могла…
— Это правда, Наташ? — растерянно спрашивает Илья и меняется в лице.
Становится даже немного стыдно за эту ложь, но не надолго. Асадов открывает дверь своего внедорожника и кивает мне.
— Всё, время истекло. В машину, Наташа. У тебя по плану сегодня наказание за то, что слишком болтлива и говоришь лишнее.
Гад. Какой же гад! Ему смешно?
— Я не поеду с тобой никуда!
Динар приподнимает бровь и выжидающе смотрит на меня. Так с виду и не скажешь, что он шутит.
— Нет, — твёрже произношу я.
— Ты не слышал, что она сказала? Отошёл от неё! — Ракитин хватает меня за руку и тянет на себя. — Наташа, иди ко мне в машину.
Кажется, Илья и впрямь поверил, что Динар меня к чему-то принуждает.
Я стою на месте, хлопая глазами. Понимаю, что всё зашло слишком далеко. Смотрю на Асадова: ему весело, а мне снова хочется расплакаться. Да что за день сегодня такой? Весь вечер глаза на мокром месте. Это из-за таблеток, которые прописала мне Львова? Неужели они на меня так действуют?