Ее тайная связь

Изабелла.

Керн склонил голову и закрыл глаза. Воображение нарисовало рядом с ним у алтаря темноволосую красавицу в свадебном платье. Изящные пальчики скользнули по его ладони, она бы восторженно улыбнулась, но голос оставался бы твердым:

– Я, Венера Изабелла Дарлинг, беру тебя, Джастина Калвера, графа Керна, в мужья отныне и во веки веков. Обещаю по святому учению Христа в горе и радости, богатстве и бедности, здоровье и болезни любить, заботиться, повиноваться, пока смерть не разлучит нас, и в этом даю свою клятву.

Глядя на мраморные плиты, Керн вдруг четко осознал: ни долг, ни общество, ни грех не имеют значения. Только преданность женщине, которую любишь. Закончив свое дело в церкви, он отправится к Изабелле и попросит стать его женой. Введет в свой дом перед целым светом.

– Молитесь о прощении? – раздался внезапно резкий голос.

Керн вскинул голову. В тени алтаря стоял преподобный лорд Реймонд. Опираясь на палку, он подошел ближе. На лице с крючковатым носом читалось презрение.

– Итак, – холодно заметил он, – надеюсь, вы пришли вымолить у Бога прощение за то, что разбили сердце моей племянницы.

Граф поднялся на ноги.

– Как Хелен?

– Готовится с отцом к отъезду на континент. Ей нестерпима мысль, что ее бросили ради шлюхи.

– Мисс Дарлинг не шлюха. – Граф сжал кулаки. – Извольте не говорить о ней дурно, иначе я заставлю вас замолчать.

– В какую бездну вы рухнули! Так говорить со служителем Божьим пред самым алтарем! – Его преподобие покачал головой. – Не могу поверить, что вы тот самый юноша, который поклялся не походить на Линвуда.

– В каждом из нас таятся неведомые другим бездны, – насмешливо произнес Керн. – Свою, по крайней мере, я не скрываю.

– Я понес наказание за свои грехи. И это не ваше дело. Не судите – да не судимы будете.

Граф смотрел на человека, которого Аврора называла Икаром. Он приходил к ней под покровом ночи, облачался в игривое белье, представлял себя падшим ангелом. Эти страницы в дневнике вызвали у Керна особое отвращение и дали понять, насколько мало он знал святого отца.

Не священник ли убил Аврору? Тогда Хатуэй помогает брату скрыть истину. Может, это лорд Реймонд ворвался в бордель и учинил погром в спальне матери Изабеллы?

– Должен вам сказать, – произнес граф, – что у Изабеллы больше нет воспоминаний Авроры.

Лицо священника покрылось смертельной бледностью, пальцы сжали набалдашник трости, белые костяшки выделялись на желтоватой слоновой кости, испуганный возглас отразился от каменных сводов.

– Что такое? Но она не передала его издателю? Вы должны ее остановить. Мне никогда не стать епископом, если эта грязь выплывет на свет.

– Человек, столь пекущийся о собственном благополучии, не может быть пастырем верующих. – Керн помолчал, нарочно продлевая страхи лорда Реймонда. – Но вы ошиблись, дневник у меня.

– Боже праведный! У вас? Где он?

– В надежном месте, куда не сможет добраться никто, кроме меня.

– Тогда вы должны уничтожить места, касающиеся меня! – Лорд Реймонд схватил графа за рукав. – Прошу вас, Джастин, сделайте это во имя наших долгих отношений!

– Хорошо. Но только после того, как буду убежден, что не вы отравили Аврору Дарлинг.

Священник окаменел.

– Значит, – наконец произнес он, – Изабелла настолько вскружила вам голову, что вы не доверяете, даже мне. Было время, когда вы верили моему слову.

Правда сказанного полоснула Керна по сердцу. Но он не мог позволить себе переживать: кто-то так сильно хотел завладеть дневником Авроры, что пошел на убийство, потом напал на Минни, а теперь отравил сэра Джона Тримбла.

Граф взял себя в руки. Аполлон был ключом к тайне: если установить его личность, можно проникнуть в загадку прошлого.

– Я хочу просмотреть книгу регистрации браков в вашем приходе.

– Зачем?

– Не важно. Молитесь, чтобы моя находка очистила ваше запятнанное имя.

Священник поглядел на него с подозрением, но провел в небольшой кабинет, где на полках стояли книги в кожаных переплетах: регистрация браков, рождений, смертей.

Граф попросил лорда Реймонда уйти, закрыл за ним дубовую дверь, взглянул на корешки, где золотом были обозначены даты, выбрал нужный том и нашел год, который искал.

Ключ к разгадке содержался в дневнике. Аврора писала, что тем летом посвятила себя Аполлону и оставалась ему верной до ночи перед его свадьбой, когда зачала Изабеллу.

Керн подошел к столу у высокого окна и открыл том. Он листал страницы, читал ряды имен, написанных витиеватым почерком. Чернила выцвели, стали бурыми. Бесчисленные женихи и невесты ставили подписи по окончании церемонии, подтверждая свое намерение вступить в брак.

Наконец он дошел до страницы, датированной сентябрем 1803 года.

Изабелла родилась 12 июня 1804 года, то есть была зачата в сентябре предыдущего года, в ночь перед свадьбой Аполлона. Поскольку тот венчался в Лондоне, а большинство знати выбирает церковь Святого Георга, оставался неплохой шанс, что его имя могло находиться среди зарегистрированных женихов.

К счастью, сентябрь был не таким излюбленным месяцем для свадеб, как, например, июнь или декабрь, поэтому среди расписавшихся оказалось не более сорока – пятидесяти пар. И все же предстоящее дело устрашило графа.

Он медленно двигал палец по линейкам, стараясь, чтобы все написанное отложилось в памяти. Встретилось несколько знакомых имен, в основном самые уважаемые люди из высшего общества. Но Керн не исключил никого, кроме умерших.

По крайней мере, он составит хотя бы список подозреваемых, опросит всех и установит, кто из них знал Аврору Дарлинг. Может, придется обратиться за помощью к обитательницам борделя…

Палец замер на имени.

Керн перечитывал написанное, не веря собственным глазам. Правда с трудом доходила до сознания. Не может быть! Не может быть!

Но граф уже знал с холодной определенностью, что поиск окончен.

Он нашел Аполлона.

Глава 20

Изабеллу разбудило пчелиное жужжание.

Никаких голосов.

Девушка открыла глаза, моргнула. Сумерки. Куда же подевался день? Мозг казался расплавленным, руки и ноги лежали безвольно, тело подрагивало от жаркой истомы.