Ее темные рыцари

– Запомнил номер мерзавца? – выкрикнул Булатов.

– Нет, зато рассмотрел лицо водителя, – зло процедил Лазарус. – Нас пытался сбить господин Томасовский.

– Но зачем?!

– Герда, меня тоже очень интересует причина. Он ведь знает, что таким образом ни тебя, ни нас не убить.

– Шутишь? – Я с подозрением взглянула на вампира.

И только сейчас я ощутила дрожь, сотрясающую все тело. Как же я испугалась! И предположить не могла, что Артур захочет меня убить, ведь еще совсем недавно он беспокоился о моем здоровье, узнав, что охота на колыбельника имела негативные последствия.

– Поверь, маленькая, нужно нечто больше, чем обыкновенный наезд, чтобы уничтожить Гласа.

– Может, Томасовский приревновал? – усмехнулся Руслан. – Даже дураку понятно, что нам втроем хорошо. Артур неровно дышит к тебе, Герда.

– Неплохая версия. Но что, если это был не он?

– Ты же сам сказал, что он.

– Да, – вампир перебил Булатова, – сказал. И я рассмотрел его отлично. Но вдруг это кто-то другой, под личиной колдуна? Многим бы пришлось по вкусу отстранение заместителя Главы Совета магов.

– Подождите! Если я заявлю Совету о нападении, Томасовского могут уволить?

– Не уволят, временно отстранят, пока не закончится разбирательство, – поправил Болконский. – Ты еще этого не понимаешь, но Глас – важная фигура на полуночной стороне любого города. Вошедший в полную силу, он становится гарантом мира и покоя. И тот, кто попытается его уничтожить, попавшись, может нажить неприятности.

Честное слово, мне не верилось… Кто я, а кто Артур?

Уже в салоне автомобиля, отъезжая от эзотерического магазинчика, Булатов произнес загадочную фразу:

– Хорошо, что ты испугалась не настолько, чтобы выставить против несущейся машины щит.

– О чем ты?

Оборотень оглянулся через плечо и удовлетворенно вздохнул:

– Видишь, я оказался прав – Герда ничего не поняла. Эх, надо было спорить!

– Руслан, что я не поняла? – рассердившись, спросила во второй раз. – Объясни нормально!

Сидящий рядом блондин успокаивающе похлопал меня по руке.

– Не злись, Булатов не дразнит, он радуется.

– Чему?!

– Тому, что ты уникальна. – Вертигр посерьезнел. – Возможно, ты – единственная в своем роде в истории существования Гласов. Прошло всего-то два месяца после ритуала, а ты смогла поставить щит.

– Зеленоватый купол, под которым мы спрятались от падающих ножей в магазине, – уточнил вампир.

Я стиснула зубы.

– Разыгрываете? Я не магичка!

– Конечно нет, – согласился шатен, – иначе тебя не сделали бы Гласом. Нечто похожее на магический дар появляется с годами, когда триумвират слажен и гармоничен. Герда, ты защитила нас и детей ведьм, накрыв куполом. Вполне вероятно, больше не сможешь повторить это, поэтому не переживай раньше времени.

– Так что в отчете мы этот случай опустим.

Я молчаливо кивнула, соглашаясь. Парни наверняка правы. Мое случайное колдовство может вызвать ненужный ажиотаж, особенно вредный в свете того, что я не собираюсь оставаться Гласом.

– А как же ведьмы и Тарас с Ульяной? – всполошилась, вспомнив о свидетелях. – Разве они будут молчать?

– Не переживай, у них тоже есть секреты, которые лучше не выдавать Совету. Quid pro quo, услуга за услугу, – успокоил Болконский.

Через час, закрывшись в родной ванной, я долго думала о событиях дня. Дед, пишущий научные труды по миру Полуночи. Маленькая война в ведьминском магазине. Откровения Карины. Лишенный логики наезд Томасовского. Да, насыщенный выдался денек! А еще мне не давала покоя фраза Ольхиной, что и Тимура я обидела, не отвечая на его звонки. Может быть, у меня уже нет друга? Спрашивается, зачем я отталкивала Каришу с Ладовым? Не иначе позабытые два месяца были временем помутнения разума, эдаким ирреальным периодом, когда…

От возникшей догадки я замерла. Струи прохладной воды хлестали по макушке, но я не обращала внимания. А вдруг у меня сейчас сумеречное помрачение сознания? Возникшее после удара головой? Может, мне все это кажется? Я брежу – нет ни вампиров, ни оборотней, ни магов, ни гласов. Может, я лежу себе в больничке и вижу галлюцинации? Мочалка выпала из рук, и, поспешно наклонившись за ней, я ударилась лбом о стенку, да так, что перед глазами заплясали темные мушки. Ух, как больно-то! Нет, я не сошла с ума. Это настоящее, раз испытываю боль. Ох, что-то мои мысли завернули не в ту сторону. Похоже, переутомилась я серьезно.

Стало грустно и одиноко, и это несмотря на то что в последнее время я остаюсь одна в основном только в ванной. Порадовавшись, что положила в карман халата телефон, набрала номер Тимура. Три звонка остались без ответа. Значит, Ладов еще не вернулся домой. Жаль, мне не помешал бы разговор с другом.

Был еще один номер – для экстренной связи, на случай опасности. Что мне может грозить, Тим не объяснил, но заставил запомнить цифры, а не вносить их в память телефона. С минуту гипнотизируя экран мобильного, так и не решилась набрать заветный номер – все же явной опасности не было.

Наша дружба с Тимуром зародилась в песочнице.

Я очень ярко помню тот день. Июльское солнце, несмотря на раннее утро, припекало, сильно нагревая игрушки и деревянные бортики песочницы. Мне было три года, темненькому мальчику с нашего двора – пять. Пока наши мамы увлеченно беседовали в теньке, я строила замок для принцессы, он зачем-то закапывал свои машинки в песок. Играли мы поодиночке, поглядывая искоса друг на друга и не решаясь заговорить, пока мамы не захотели нас познакомить.

– Тимур, поиграй с девочкой, – едва ли не приказным тоном сказала мать Ладова. Строгость была нормой в семье потомственных военных.

– Гердушка, не дичись, солнышко. Мальчик недавно переехал в наш город, у него здесь еще нет друзей. Поиграй с ним!

Конечно, нам было неплохо и поодиночке, но чего не сделаешь ради улыбки мамы? И мне пришлось помогать Тиму закапывать сначала его автомобили, потом и солдатиков. Ну а затем мы закопали и мою принцессу. После чего новый знакомец предложил иную игру: насыпать ведерками гору из песка и по очереди плевать на ее вершину, пока не побежит «лава». Мамы, сидящие на лавочке, настолько увлеклись разговором, что перестали обращать на нас внимание. Наверное, поэтому и не пресекли странную забаву.

«Вулкан» все не пробуждался, и я уже решила, что плюну в последний раз и пойду откапывать свою куклу, как коварный мальчишка толкнул меня в спину! И я лицом воткнулась прямо в «лаву»! Готовая разреветься, я терла лицо, пока не услышала довольный смех. Рука сама нащупала алюминиевую лопатку… И сама взмахнула, впечатывая ее в лицо обидчику!

Крики родительниц… вопли Тима… и полуослепшая я, крепко сжимающая свое оружие…

На следующий день пускать «лаву» мы учили уже других ребят. Вместе. Ладов сказал, что я – настоящий парень, и предложил дружить. К слову, оставшийся маленький шрам на левой скуле Тима стал загадочным знаком его доблести, потому что ни одной из своих многочисленных подружек он так и не рассказал историю его появления.