Её вина
Шрифт:
Понятия не имею, почему девушка обращается к ней по имени отчеству. Да и разве имеет это сейчас значение?
– Твою мать, у неё что голова разбита? – касаюсь волос Арины на затылке.
– Благо, что живая. Пульс есть во всяком случае. Давай-ка, парень, подними её…
Глава 26 Максим
Постоянно находиться в четырёх стенах – то ещё «удовольствие». Особенно когда тебя донимают постоянные боли. Лежишь себе, тихонько поскуливая, и думаешь, ну вот что в этой жизни ты сделал не так? Почему сейчас вместо того, чтобы защищать
Женька, наблюдая моё настроение, которое в последнее время упало до низшей отметки, заводит старую шарманку. Мол «Бог посылает испытания только тем, кто способен их преодолеть».
Да это понятно, но легче как-то не становится. Уж очень не вовремя со мной приключились неприятности.
И надо ж было нам с Барских так неудачно пересечься! Я ж вообще никогда там не перехожу дорогу. Какой бес меня попутал? И почему я был так беспечен? Наушники, кофе… Посмотрел, что горит зелёный, мазнул взглядом по сторонам.
Шёл, напевая песню под нос, и тут на тебе… так, наверное, это и происходит. Она отвлеклась на телефон, я приближающуюся машину не заметил... Вот итог.
С другой стороны, уж лучше пусть это буду я, чем какой-нибудь ребёнок или женщина. Мне хотя бы выжить удалось после столкновения с этой сумасшедшей. Благо, я всегда отличался крепким здоровьем. И не ценил этого, кстати.
На вот, получай. Повод тебе задуматься…
Руки тянутся к бутылке. Запиваю очередную шайбу обезболивающего. По ощущениям мне всё хуже и хуже. Да и нога, согласно моим наблюдениям, явно выглядит не так, как должна. Меня смущает отёк, который не спадает и цвет. Нехороший такой синюшный оттенок. Сдаётся мне, что хирургическая чистка, которой подверглась несчастная конечность несколько дней назад, не оказала особо влияния на происходящие процессы.
– Привет, любимый!
Оля плотно прикрывает за собой дверь и спешит ко мне.
– Привет, – криво улыбаюсь, пытаясь изобразить радость.
Нет, вы не подумайте, я на самом деле рад, просто показывать это сейчас непросто. Так отвратно себя чувствую, что просто капец.
Она ставит пузатый пакет на стул, наклоняется и коротко целует меня в губы.
Привычный цветочный аромат пробирается в ноздри. Чихаю.
– Ну как ты, родной?
В списке ненавистных фраз эта лидирует точно.
– Нормально, – опираюсь на руки и принимаю сидячее положение.
Брехло…
– Ой, а я после работы сразу домой. По-быстренькому заскочила в магазин только.
Оля начинает суетиться, перебирая содержимое пакета.
– Купила грушу-конференцию, апельсины, яблоки и киви. Тебе сейчас, как никогда, необходимы витамины, – укладывая фрукты в вазу, говорит она. – Я всё перемыла, можно есть.
– Спасибо. Ты, наверное, устала, не стоило приходить так поздно.
– Ну что ты, Максюш!
Не люблю уменьшительно-ласкательные… и она прекрасно об этом знает. Но упорно забывает.
– Мы итак три дня не виделись. Гляди, та-дам! – показывает мне тарелку с яблочным пирогом.
– Как дела на работе? – интересуюсь будничным тоном.
– У нас начальство совсем озверело. Вообще
вздохнуть не дают! Пообедать нормально нельзя, отчёты им срочно подавай. Базу тут ещё накрыло неожиданно! А последние новости знаешь какие? У нас уволили трёх сотрудников, представляешь? Мне теперь за Хорикову ещё работать. Нет ну нормально вообще? – возмущается Оля громко. – Людей тьма тьмущая, очереди, а они надумали штат сокращать! Гениально!Нехотя принимаю из её рук тарелку с пирогом. Он, конечно, пахнет изумительно, но сейчас, если честно, вообще аппетита нет…
– Кушай-кушай! Галина Юрьевна мне уже поведала о том, что ты по-прежнему плохо питаешься! – грозно глядя на меня сверху вниз, упирает руки в бока. – Так дело не пойдёт, Максим! Хочешь, чтобы я бросила работу и пять раз на день кормила тебя с ложечки?
– Нет Оль, не хочу, – качаю головой.
Откусываю кусок пирога и жую его. Без особого энтузиазма. Но лучше уж так, чем слушать очередную воспитательную беседу.
– Почему отказываешься выходить на улицу? Здесь совершенно нет воздуха! А кислородное голодание нам ни к чему! – она спешит раздвинуть занавески и открыть пошире окно.
Какая может быть улица? Мне настолько плохо, что я едва могу добраться до унитаза.
– Температура? – спрашивает тоном медсестры.
– Поднялась опять к вечеру, – признаюсь я.
– Ты все лекарства принимаешь? – возвращается ко мне и внимательно следит за тем, как я ем пирог.
– Оль, ты со мной как с маленьким ребёнком, – отвечаю недовольно.
– Ну а как ещё? Тебе нужен постоянный контроль, знаю я твоё безответственное отношение к собственному здоровью! То без шапки зимой, то после бассейна с мокрой головой на ветер выходишь! Я говорила, чем это чревато! Муж тёти Тони три месяца потом лежал с гайморитом!
Без шапки… С мокрой головой…
Господи, ну какое сейчас это имеет значение?
– Я тут нашла для тебя один мотивирущий видеоролик! – выкладывает из сумки ноутбук. – Сейчас вместе посмотрим!
Только не это. Лучше бы поцеловала по-человечески.
– Ты конечно начнёшь противиться, как обычно, мол ты не веришь в самовнушение и всё такое…
– Оль, – хмурю брови.
Самовнушение. Оно и впрямь вряд ли сейчас поможет.
– Да погоди ты! – раздражённо цокает языком. – Говорю тебе, эта практика работает! Надо только поверить.
Оля меня как будто не слышит. Она садится рядом, устраивает ноутбук на кровати и щёлкает кнопкой, чтобы развернуть видео. На экране появляется седовласый мужик в очках. Мне его выражение лица не нравится с первого взгляда. Шарлатан какой-то, сто процентов. Зуб даю.
– Чиповский Олег Александрович. Глянь, сколько людей оставили внизу положительные отзывы! У него особая методика, – начинает тарахтеть над ухом Оля.
Вместо того, чтобы посмотреть на количество благодарствующих, я ищу взглядом продолжительность ролика. Ну чтобы заранее понимать, сколько по времени придётся терпеть сеанс этого мозгоправа.
Оля воодушевлённо нажимает на воспроизведение и принимается нарезать фрукты, стоя у тумбочки.
Самоназванный недопрофессор, у которого ипостасей больше, чем у меня медалей, минут двадцать пространственно и обтекаемо рассуждает на тему веры в собственные силы.