Её вина

– Сорока… Синица. Ммм… Сокол… Стриж…

Мы с Захаром на секунду замираем. Ясно же, что Корецкая пытается вспомнить кодовое слово. Она ждала до последнего, но сейчас, видимо, произошло то, чего она так боялась.

– А это ещё что *ля? – раскатом грома ревёт бородатый.

Неужели он…

– Вот же мразь! Это жучок? Отвечай!

Хлопок. Рваный, судорожный вздох Ренаты.

– Прослушка? Прослушка, мать твою?!

Не дурак, вот-вот смекнёт что к чему.

– Ай…. Оотпусти.

Ей больно, я слышу. И мне в этот момент, клянусь, больно вместе с ней…

Треск. Короткий. И всё – больше ни единого звука.

Срываемся с места. Быстро переставляю ноги, но еле поспеваю за Троицким, бегущим в чащу леса с немыслимой скоростью. Отсюда виден приглушённый свет фар, ярким пятном контрастирующий на фоне абсолютной черноты. И нет сомнений, что это и есть тот самый внедорожник, если исходить из данных, отображённых на карте.

Однако внезапно мы теряем наш ориентир. Фары гаснут, погружая нас в непроглядную тьму.

Тяжело дыша останавливаюсь вслед за другом. Он прижимает палец к губам и медленно осматривается.

Проходит чуть вперёд. Кивает. Вижу очертания икса, брошенного чуть поодаль на небольшой поляне. Захар оборачивается и жестом показывает мне, чтобы я оставалась на месте. Отрицательно качаю головой, смотрю на него во все глаза, но он на это никак не реагирует.

Троицкий скрывается за деревьями, и мне становится так адски тревожно, что непроизвольно начинают дрожать руки, в одной из которых я крепко сжимаю осу.

Где Паша и Александр, когда они так нужны? Где?

Тихонько крадусь по периметру. Ветка под ногами опасно трещит.

Я тут же замираю.

Не дыша, озираюсь по сторонам.

Сглатываю, потому что в горле пересохло, а язык будто онемел…

Судорожно тяну носом прохладный, ночной воздух и прячусь за деревом, улавливая какие-то подозрительные звуки.

Замечаю фигуру у машины. А затем ещё одну.

Короткая борьба. Маты. Щелчок.

– Стой, где стоишь, – разрезает тишину голос Ратмира.

Спотыкаюсь о что-то мягкое. Опускаю глаза и зажимаю рот рукой.

Рената, моя Рената…

Лежит на земле лицом вниз…

Нет, нет, нет…

На горло словно удавку невидимую накинули. Нечем дышать. Сердце неистово бьётся о рёбра. Она не шевелится. И я… я боюсь предположить в чём причина.

Как страшно, Боже…

В отчаянии бросаю взгляд на дорогу. Где-то там вдали слышится шум приближающегося автомобиля, но времени на то, чтобы ждать чьей-либо помощи у меня нет.

– Кто такой?

Возвращаюсь к реальности. Необходимо срочно взять себя в руки.

Сгруппировавшись, тихо обхожу машину.

– На колени встал, развернулся, чтоб я тебя видел! Быстро! Сколько вас? Говори! – орёт требовательно наш новый «знакомый».

– Один я, один! Я – её парень. Хотел проверить, изменяет она мне или нет, – врёт Захар.

– Чё ты мне тут лечишь? Проверить?

– Говорю, как есть, – пытается убедить его блондин. – Хотел поймать на измене.

– Сдаётся мне, что это чушь собачья! – естественно ни единому слову не верит бугай. Бросает настороженный взгляд в сторону дороги. – ***дишь, мразь! И за это ты сегодня умрёшь…

Всё происходит всего за пару секунд.

Выпрямляюсь во весь рост.

Смело вскидываю руку.

Дуло моего пистолета поднято чуть вверх и смотрит прямо в голову бородатого.

Знаю о рисках, но сейчас мне плевать, ведь Рената уже лежит на земле, а Захар под прицелом.

Троицкий замечает меня, и в этот самый момент я жму на курок…

Но чёртова оса в самый нужный момент не срабатывает, чем несказанно меня подводит.

Так бывает, увы, но как же не вовремя это случилось…

Глава 44 Арина

События развиваются настолько стремительно, что подумать о чём-либо я просто не успеваю. Пытаюсь выстрелить ещё раз, но ничего не происходит. Заклинило. Похоже, всё-таки гильза застряла…

Бородатый, почувствовав шорох за спиной, разворачивается.

В ужасе распахиваю глаза, когда понимаю: мне конец. Потому что головорез, не мешкая, резко выбрасывает руку вперёд и направляет свой пистолет на меня. Между нами от силы метр – полтора, и я прекрасно понимаю, чем это грозит.

Темно, но в свете Луны я всё равно вижу его лицо, искажённое гримасой злости и гнева. Вне всяких сомнений он собирается пустить мне пулю в лоб. И что-то подсказывает – осечки здесь не будет.

Момент.

Мой судорожный вдох. И холодный воздух, втянутый сквозь приоткрытые губы, кажется сейчас особенно необходимым...

Сердце… бум-бум-бум. И даже в глотке ощущается сильная, ритмичная пульсация.

Как громко поют сверчки! Давно я их не слышала…

– Арина!

Испуганный крик Захара. Его движение. Выстрел.

И пистолет явно боевой, в отличие от моей осы…

Дёргаюсь назад. Словно получив короткий разряд тока. Будто вдруг коснулась пальцами оголённых проводов…

Онемение. Ничего не чувствую абсолютно.

В меня ведь выстрелили, верно? Тогда почему я не ощущаю… Это шок или что?

Не понимаю. Ничего не понимаю.

Прислонившись спиной к капоту внедорожника, растерянно моргаю, а уже пару секунд спустя – боль: острая, режущая, прямо-таки адская, резко пронзает левое плечо. Оно просто огнём гореть начинает, полыхать неистово. Боже! Это как если бы вдруг чайник кипятка выплеснули на кожу. Печёт так сильно, что я даже ориентацию в пространстве теряю на какое-то время.

Но я ведь не умерла? По крайней мере пока. Если бы Троицкий не бросился на стрелявшего, траектория пули была бы совершенно иной… Боюсь в этом случае я уже не была бы способна на рассуждения и мыслительные процессы.

Пытаюсь сфокусироваться на том, что происходит. Неосознанно выпускаю проклятую осу из пальцев и прижимаю дрожащую ладонь к плечу. Взгляд цепляется за две фигуры, катающиеся по земле. Они отдаляются от меня... Вот мелькает куртка Захара, но он тут же оказывается внизу. Дерутся. Сцепились насмерть... Тихий, но в то же время разрывающий душу стон Захара слышать просто невыносимо.