Её звали Костя

– Готова?
– в мою комнату заглянула Соня.

– Почти, - я стояла перед зеркалом и сооружала на голове нечто, которое называется "изыскано-небрежный пучок", но получалось скорее "изящное гнездо".

– Костя, с прической уже всё в порядке! Если ты засунешь в волосы ещё хотя бы одну шпильку, то твоя голова будет наклоняться набок от тяжести.

– Не так уж и много шпилек.

Прическа, наконец, построилась.

– Ура, наконец-то!
– крикнула одногруппница.

Я взяла со стула куртку и рюкзак, и мы двинули на выход.

В коридоре блока столкнулась с тремя соседками.

– Куда вы такие красивые?
– спросила я, обуваясь. Девушки потрясающе выглядели: платья, прически, яркий макияж и высокие каблуки.

– Наш одногруппник отмечает день рожденья!

– Кость, мы едем в пригород, - подхватила вторая.
– Вернемся только завтра. Звони, если что.

– Конечно, повеселитесь от души!

Мы с Соней попрощались с ними и спустились вниз.

– Погода наладилась, - солнце ярко светило, и было очень тепло, несмотря на утренний дождь.

– Да, хорошо, что выбрались, - я перекинула куртку через руку, решив её не надевать.

– Хорошо, что ты согласилась, - усмехнулась Соня.

– Мне действительно интересно.

– Я ведь предложила ещё своим соседкам, но они отказались, аргументируя тем, что далеки от искусства и вообще не считают фотографию таковым.

– А я считаю, что почти всё можно превратить в произведение искусства, начиная от блинчиков на завтрак и заканчивая космическими станциями. Главное - творческий подход.

Соня рассмеялась.

– Я рада, что мы идем вдвоем, - сказала она.

– Ты фотографируешь?
– мы дошли до остановки и теперь ждали нужную маршрутку.

– М-м, немного, для себя. Мне нравиться фотографировать природу.

– Почему?

– Она разнообразна. Не бывает два дня подряд одинакового заката, хотя сам закат бывает каждый день. Или смена времён года: вроде бы всё идет закономерно по кругу, но в то же время ничего в точности не повторяется. Это как вечный источник вдохновения.

– А как же люди и их эмоции? По-моему, они тоже разнообразны, - сказала я.

– Наша маршрутка, - Соня потянула меня за руку к краю дороги, где уже останавливался "пазик".

Я не хотела, чтобы наш только зарождающийся разговор закончился. Мы быстро запрыгнули в салон и заплатили за проезд, но, самое главное, успели схватиться за поручни прежде, чем автобус сдвинулся с места. В противном случае, пропахали бы носом весь салон.

Маршрутка была почти пустой, мы сели недалеко от выхода.

– Насчет людей, - начала Соня, смотря в окно.
– Почему-то в этом случае мне представляется всё с точностью наоборот.

– То есть?

– Каждый выражает эмоции по-своему, но в итоге получается один и тот же набор.

– Странная философия, - я задумалась.
– Разве это не одно и то же? У природы ведь свой одинаковый набор - зима, весна, лето и осень. И она тоже просто по-разному его выражает.

Соня пожала плечами, не желая со мной спорить.

– Это просто моё мнение, - наконец сказала она.
– Природа непредсказуема в своих стихиях, в отличие от человека.

Я усмехнулась и промолчала.

Что-то было в её словах, хотя мне всегда казалось, что нет существа более удивительного в своей непредсказуемости и необъяснимости, чем человек.

– Собрались тучи, значит, будет дождь. Логично.

– Да, но какой он будет? Мелкий? А может, будет лить как из ведра?

– М-м, зависит от размера туч?

Соня расхохоталась.

– Что ж, возможно. Но я не совсем об этом, Костя, - она боролась с каким-то отчаянием и раздражительностью.

– На самом деле, я поняла, о чем ты говоришь, - успокоила я Соню.
– Просто...

– У тебя другое мнение на этот счёт, - закончила она, а я улыбнулась ей.

– Да, - зачем отрицать очевидное.
– Если проводить параллель с тучами и дождем, то человек может скрывать эмоции, подделывать их, то есть дождь пойдет внезапно, без каких-либо предупреждающих знаков.

– Каждый раз в каких-то явлениях я отрываю что-либо новое для себя, - сказала одногруппница.

– А я в беседах с людьми.

Соня посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Она раздумывала о чем-то. Мне казалось, что слова вот-вот сорвутся в её губ, но этого не произошло.

Мы обе остались при своем.

– Нам выходить, Кость.

Я пошла за Соней к выходу. Автобус остановился резко, разве что не сделал полицейский разворот у остановки. Нас так тряхнуло, что Сонька больно вписалась в меня, хорошо, что я крепко держалась за поручень, а то мы вдвоем отправились бы в долгий полет.

Дверь открылась.

– Блин, - громко сказала одногруппница, выходя из маршрутки.

Я шла следом и вскоре поняла причину её сдержанного ругательства. Автобус остановился прямо в луже! Соня была в юбке и на каблуках, она вынужденно наступила в воду, снова ругнулась и прыгнула на тротуар.

Я порадовалась тому, что надела джинсы, и легко перелетела через лужу.

– Почему всё это происходит со мной?
– сокрушалась одногруппница.

– Подчерпнула полные туфли воды?
– мы сели на лавочку на остановке.

– Нет.

Я рассмеялась.

– Тогда это вообще не проблема Сонь, - я достала из рюкзака пачку влажных салфеток и протянула ей.

– Спасибо.

Она очистила обувь и тонкие капроновые колготки от брызг грязной воды.

– Ну вот. Колготки высохнут быстро, - говорила я, убирая салфетки обратно.

– Пойдем, - она перестала хмуриться и улыбнулась.
– Дурацкие маршрутки, у меня останется синяк! И надо было ему остановиться у самой лужи!

– Можем пойти обратно пешком, - предложила я.
– Тут вроде недалеко.

– Можно, но водитель гнал, как сумасшедший, поэтому тебе просто кажется, что ту недалеко.

Я рассмеялась.

Мы подошли к красивому старому трёхэтажному зданию в стиле барокко. Заплатили за вход и поднялись в выставочный зал на втором этаже. Сегодня в этом музее были организованы сразу две выставки, но нас интересовали только фотографии Лисецкого.