Эффект бабочки

– Ты зачем девушку пугаешь? – прервал его Василий и стал объяснять Марии: – Почти во всех республиках чтут День Победы, отмечают, ведь в каждой семье фронтовики были. У нас в Киргизии до сих пор даже День Октябрьской Социалистической революции празднуют.

– Ой, а как там Борис себя чувствует? – вдруг вспомнила Мария о раненом. – У вас можно связаться по телефону с госпиталем?

– Конечно! – воскликнул Володя, обрадованный сменой темы беседы, и тут же решил продемонстрировать технические достижения современности. – Мы даже можем его увидеть! – и достал телефон из кармана.

Он сделал вызов Олегу по Скайпу, и вскоре тот появился на экране телефона.

– Как там наш Борис? – спросил его Володя, поворачивая экран в сторону Марии.

– Нормально, жить будет! – бодро отозвался Олег. – Скажу больше, дня через два на ноги поставим. Ранение не опасное, он в сознании. Дать ему трубку?

– Нет, нет, не надо! – замахал рукой Володя, развернув телефон к себе. – Я же тебе говорил, Олег, он из прошлого! Я не шутил! Его подготовить нужно.

– То-то он удивляется, глядя на наше медицинское оборудование. Говорит, в жизни не видел таких больниц!

– Ладно, Олег, позже свяжемся!

Володя выключил телефон и взглянул на Марию. Она сидела напряженная, ушедшая в свои мысли. Володя кивнул Василию, и тот наполнил рюмки.

– Ты, Маша, не переживай. Ты же не думала, что товарищ Сталин – бессмертный? – мягко спросил девушку Володя.

Она подняла на него глаза, полные слез.

– Не о таком будущем мы мечтали, – тихо ответила она. – Мы думали, люди станут счастливыми, справедливыми, все государства объединятся, не будет войн и вражды…

– Ну да, сотрутся различия между городом и деревней, между физическим и умственным трудом, между мужчиной и женщиной, – горько пошутил Володя. – Нет, Маша, жизнь оказалась совершенно непредсказуемой штукой. Но это жизнь, и в ней иногда нужно выживать. Деньги, Маша, никто еще не отменил! И мы вынуждены их зарабатывать!

– Так вы, Владимир Иванович, наверное, уже на пенсии? И Василий Васильевич?

Володя поморщился: упоминание о возрасте несколько задело его самолюбие. Он ощущал себя еще вполне молодым человеком. Ну пусть не молодым, но, по крайней мере, «мужчиной в самом расцвете сил», как говорил Карлсон, герой, рожденный фантазией известной детской писательницы Астрид Линдгрен.

– Знаешь, Маша, нельзя сказать, что мы стали жить хуже, чем при Союзе, – начал говорить он, жестикулируя. – Мы можем путешествовать по всему миру, но для этого нужны немалые деньги. Есть относительная свобода, но стало опасно жить! Вообще многое изменилось с того времени,

в котором ты живешь. Одни страны исчезли, другие появились. Многие колонии обрели независимость, но войны и религии остались. И чем дальше, тем их все больше и больше!

– Войн или религий? – не поняла Мария.

– И того, и другого, – с горечью констатировал Володя. – Россия опять, как и семьдесят лет назад, практически в полной изоляции оказалась. Все ополчились на нее. А на пенсию, Маша, можно только ноги протянуть, а жить нельзя.

– Володя, прекрати ей мозги заплетать! – вмешался Василий. – Ей это надо? Пусть нормально поест, отдохнет от войны. А ты тут со своими разговорами!

– Мне все интересно! – отозвалась девушка. – Только я думаю о наших мальчишках. Как они там? Немцы новую атаку затевали, когда вы нас с Борисом сюда забрали…

Неожиданно Василию показалось, что силуэты Володи и Марии начали расплываться, а сквозь привычную обстановку кухни, ставшей вдруг полупрозрачной, показались очертания недавно виденного поля боя. Его тело непроизвольно напряглось от предчувствия мощных взрывов, и ощущение смертельной опасности холодом сковало его сердце. Он вздрогнул – и видение исчезло.

Десятая глава

– Война – это ужасная штука, – говорил между тем Володя. – Люди вынуждены убивать, чтобы спасти себя, своих родных, свою страну. Это страшно!

– Гитлер первый напал на Советский Союз! Мы защищаем родину! – запальчиво воскликнула девушка. – Мы будем сражаться, не жалея своей жизни, и уничтожим всех немцев!

– И женщин? И детей? – с ироничной усмешкой спросил Володя и добавил: – И пленных нельзя расстреливать. Так что сказала ты, Маша, не подумав. Цель все-таки – победа, а не уничтожение. Но и пацифистом во время войны быть нельзя – откажешься от борьбы, и захватчики расстреляют твою семью, тебя самого сделают рабом…

– Что касается меня, – вмешался в разговор Василий, – то я считаю, что все люди на земле братья. И земля должна принадлежать всем людям одинаково.

– Скажи это арабам! Мол, пусть нефть бесплатно всем странам отпускают! – рассмеялся Володя. – Или Россия пусть газом всех обеспечит! Это же утопия!

– При коммунизме именно так и будет! – уверенно сказала Мария.

– Я двумя руками «за»! – решил прекратить прения Володя. – Пусть он только наступит – коммунизм.

– Давайте за счастье всего человечества выпьем, – предложил Василий, наполняя рюмки.

– Почему бы и нет? – отозвался с готовностью Володя и провозгласил: – За мирное синее небо над головой!

Они выпили, помолчали. Потом Володя серьезно посмотрел на Василия и спросил:

– Ты в армии служил?

Тот кивнул головой.

– Водитель-механик танка, два года в казахских степях, – отрекомендовался Василий.

Володя выразительно выгнул бровь дугой.

– Годится! Маша, у вас в роте танки есть?

– Было десять, теперь они все подбиты, – ответила с сожалением девушка.

– А ты мог бы устранить неисправности? – Володя повернулся к другу.

– Конечно, при наличии инструмента и запчастей. Ты к чему это клонишь, Володя? – с подозрением спросил Василий.

– На всякий случай спрашиваю, – успокоил его Володя. – Мало ли что может выкинуть твой тоннель! Вдруг мы с тобой опять на поле боя попадем? Не такие уж мы с тобой старые, Василий, чтобы в кустах отсиживаться. Не забыл, как управлять танком?

– Чего там забывать – два рычага, да педаль газа! Ты сам-то в армии был?

– Был, но только на сборах. Я же в университете учился, и нас на командиров взвода связи обучали на военной кафедре.