Эффект Домино

Официант поставил перед Домино и Азатом тарелки с закусками и налил белого игристого вина в бокалы, но те уже не смотрели перед собой. Время подходило. Максимум полминуты, и...

Звон разбиваемого стекла ударил гонгом по ушам собравшихся, и почти все гости ВИП-зоны вскочили со своих мест, оборачиваясь на центральный зал. Одним из первых взлетевший Домино увидел самое начало: как во взметнувшееся разноцветное море одежд и криков влились чёрные потоки людей с автоматами, секущих перед собой очередями всё попадающее в обзор, а потом охрана Зебастиана бросила его на пол, и осталось только слушать.

Прошло невыносимо долгих десять секунд - и стекло разбили и на веранде, только в этот раз свои: Домино увидел бегущих мимо них бойцов из охраны внешнего периметра, устремляющихся на месиво в зале. Скольких преданных сторонников Зебастиан лишится в результате этого самоубийственного рейда агентов МД? Самые преданные сейчас были в относительной безопасности - под столами ВИП-зоны, но количество падающих то и дело защитников заставляло беспокоиться. Аурис мельком глянул на Зебастиана, сосредоточенно прислушивающегося к происходящему и с каждой секундой мрачнеющего, на тут же сидящего Аита, которого ещё каким-то образом надо было застрелить, и тут стрёкот автоматных очередей в их зале затих. А тот, что был в главном зале, начал приближаться.

– Похоже, пора доказать свою верность, - хмыкнул Аит и вынырнул из-за стола. Поняв, что иного шанса может и не представиться, Домино по наитию - даже не осознав, что именно он собирается делать, - последовал за ним, оставив Азата прикрывать Зебастиана.

Встав на ноги, аурис поднял ещё в процессе выхода из-под стола одолженный у уже мёртвого охранника автомат с почти полным магазином и развернулся в сторону зала одновременно с Аитом. Оттуда к ним уже спешили четверо выживших захватчиков в полной амуниции, и Домино бездумно нажал на спусковой крючок, второй раз в своей жизни готовясь убивать или быть убитым.

С такого расстояния агентов спасли бронежилеты, а вот "волчатам" Зебастиана пришлось спешно уклоняться от выпущенных в их сторону пуль. Перекатившись за соседний стол, Домино увидел в поле зрения Джошуа неподалёку и, живя одной лишь интуицией, созвучно со следующим залпом врагов, прошедшим поверх его головы и, наверное, кинувшегося в другую сторону Аита, осуществил свой - Джошуа в спину. Потом отполз от знакомой агентам траектории, вновь вскочил, чтобы выпустить ещё одну очередь - точно по приблизившейся к нему двойке. Те свалились, судя по полившейся из-под шлемов крови, получив травмы от собственной смявшейся под пулями защиты, и Домино, развернувшись, выстрелил последний раз - по Аиту, только что скосившему тем же приёмом оставшихся двоих. "Минус один конкурент", - механически отметил про себя аурис, и автомат выпал из его ослабевших пальцев.

Со стороны зала запоздало прибежала часть охраны - с безумными, распахнутыми в животном страхе глазами. Но больше не от кого было охранять, поэтому они кинулись поднимать всё множество правых, левых и чёрт знает каких рук Зебастиана - и самого хозяина, уже выбиравшегося из-под стола с помощью услужливого Азата.

– Зажгли, надо признать, - заметил вельк, в мёртвой тишине обозрев выживших и скопление трупов в обоих залах. Его глаза выискали замершего в отдалении пожилого сильвиса, под его взглядом побелевшего от ужаса.
– Фред, какого чёрта? Это твой город или где? Почему Аит, - он ткнул пальцем в сторону лежащего в кровавой луже хетта, - мёртв, а ты жив?!

Сильвис только хватал ртом воздух, и Зебастиан оскалил зубы в улыбке, живо напомнившей Домино его последний день с семьёй.

– У тебя есть шанс исправиться. Чтобы к завтрашнему утру ставки МД в этом городе не было - физически. Я приеду посмотреть на твои успехи, не разочаруй меня.

Фред осел на пол, держась рукой за грудь, а Зебастиан уже буравил взглядом одного из охраны.

– Есть выжившие?

– Среди захватчиков - нет, - немедленно отрапортовал тот.
– Среди наших - вон идёт часть. Раненых перевязывают слуги. Точное число пока неизвестно.

Зебастиан повернул голову в сторону центрального зала, из которого к ним уже подходили оставшиеся в живых, заляпанные чужой кровью гости. Трой поддерживал бледную как смерть Арлету, и Домино испытал облегчение, увидев его живым.

– Вам повезло, господа и дамы, - поприветствовал их Зебастиан.
– А особенно стоит благодарить троих моих соратников, завершивших этот инцидент. Жаль, один из них погиб - но как герой. Остальным - моя личная благодарность, - он поклонился по очереди Домино и Азату, остолбеневшим от такого жеста, и укоризненно посмотрел на Орельена, немигающе уставившегося на него.
– А ты бери пример. Тоже мне приближённый.

– Я не телохранитель, сэр, - возразил Орельен.
– Неужели было бы лучше, чтобы меня застрелили, как Джошуа?

Зебастиан неопределённо дёрнул бровью, опять поворачиваясь к толпе, чтобы держать речь, а Домино вдруг с холодом, сжавшим его сердце, осознал, что у него был отличный шанс в один момент избавиться от Зебастиана, - и он им отчего-то не воспользовался.

Этот вопрос неотступно преследовал его следующие две недели. Всё складывалось так, что лучше и пожелать было нельзя: Зебастиан после случившегося проникся к ним с Азатом таким доверием, что в открытую прочил их на место безвременно почившего Аита, как только они наберутся достаточно опыта. Стан советников Степного Волка разделялся надвое: одни отвечали за новобранцев в его "организации", другие - за более старшее поколение, бывшее на его стороне ещё на заре его воцарения над Севером, - такое место занимал Орельен уже, как понял Домино, четыре года за какие-то явно только совсем приближённым известные заслуги. Его слушалась "старая" гвардия Зебастиана, четверть которой полегла во время столкновения с агентами МД, за "молодую" же должен был стать ответственным Аит, быстро вскарабкавшийся по карьерной лестнице за счёт фанатичной преданности и отличной хватки. Сами того не зная, Домино и Азат избавились от прямого конкурента во власти, а не только в развитии наркотрафика, и это, конечно, было более чем на руку. Если бы только не все сопутствующие обстоятельства...

Раз за разом Домино, как в тумане с тех пор выполнявший все свои обязанности и ориентирующийся в ситуации только благодаря ноутбуку, прокручивал в памяти эпизод от встречи с Арлетой до финального заявления Зебастиана и задавал себе вопросы. Почему он так легко согласился на это нечестное, но крайне выгодное убийство и не менее легко, даже не задумываясь, совершил его? Почему не выстрелил вместо этого в самого Зебастиана? Ведь никто бы не заметил: Домино специально встал тогда в такое место, чтобы прячущиеся за соседними столиками не увидели, кто стреляет в Аита и Джошуа. Застрелить после Зебастиана Аита - и всё, их борьба со Степным Волком завершилась бы там же, просто и безнаказанно. И уже неважно, что было бы с его сторонниками потом, главное, что Домино достиг бы наконец той цели, ради которой он когда-то выжил.

Почему же он этого не сделал? Почему без оглядки переступил своё неприятие к убийству по отношению к человеку - даже двоим, - который не представлял для него явной угрозы, и не догадался пустить пулю в спину главному супостату, его злейшему врагу? У него ведь не было тогда в голове ни единой мысли - одна лишь решимость выстоять в перестрелке и выполнить обещанное Арлете ради собственного душевного спокойствия. Да, не догадался. Но почему? Неужели в какой-то момент за эти четыре года процесс завоёвывания Севера стал для него важнее результата? И что же теперь - занять место Аита и оставшуюся жизнь прислуживать Зебастиану? Если не убил тогда, какой смысл убивать потом?

И когда он всё-таки успел перейти эту грань собственной морали, чтобы убийство - хладнокровное, подлое - не вызвало в нём и намёка на угрызения совести? Всё его поведение там, в ВИП-зале, скорее подобает Азату - а он, кстати, не встал вслед за Аитом, Домино успел первым. Это работорговля, трианг и иже с ними? Он просто перестал воспринимать людей людьми - у него они, как у Зебастиана, лишь шестерёнки, служащие удовлетворению его потребностям? Можно ли так быстро пасть на самое дно?..

Азат, конечно же, открыто восхищался им. Иногда Домино казалось, что рядом с ним присутствует олицетворение всего худшего в нём самом - или, может, итог того, к чему он должен прийти?
– и ему смутно хотелось бежать без оглядки от этого человека. Он говорил всегда правильные вещи: о выгоде, о цели и средствах, о войне - и как тошно от этого было! Во время жизни в собственной банде он совершенно забыл о том, что ситуацию следует анализировать не только с точки зрения Азата, поэтому сейчас, когда всё внутри опять с живой силой всколыхнулось, ему было даже тяжелее, чем после встречи с Рэксом. Как будто каждый шаг ближе к достижению смысла подаренного судьбой существования клеймом отпечатывался на душе, заставляя её кровоточить. И всё больше Домино казалось, что, когда живого места на ней не останется, он и сам упадёт замертво.