Эффект Домино

– А не верить мне у тебя, очевидно, причины есть?
– Домино сощурил глаза в гневе.
– Моё мнение, похоже, в этом доме - прямо как на войне - совершенно не котируется. Зачем же ты вообще брал мне инструктора? Засунул бы в Академию и так, у тебя же там связи, так ты говорил?!

– Ладно, хорошо, - рассерженно выдохнул Айваз.
– Пусть остаётся. Только постарайся не говорить при нём лишнего. Раз он до сих пор не взял тебя в заложники, я допускаю, что могу ошибаться.

Хлопнув дрожащего от ярости сына по плечу, Айваз вышел из кабинета. Домино задержал дыхание, призывая себя успокоиться. Если вспомнить, какая у отца была жизнь, ясно, что он просто не может рассуждать по-другому. Он обязан видеть предателей во всех подряд - не научился бы в своё время, не дожил бы до конца войны. Но войны и правда больше нет, когда же отец это поймёт?

– Домино! Идёшь ты?
– сквозь приоткрытое окно до ауриса донёсся голос Зебастиана с заднего двора. Домино высунулся и помахал ему.

– Прости, серьёзный разговор! Иду!

Выходя, он по привычке притворил за собой дверь, чтобы самое охраняемое место в их доме получило свою охрану, и поспешил вниз по лестнице.

– Что от тебя хотел папа? Журил за несделанную математику?
– встретил его вельк, разминавшийся наклонами туловища вперёд и в стороны.

– Нет, - Домино отмахнулся, - папа провёл маленькую лекцию по политике...

– На тему?
– отклоняясь для разнообразия назад, Зебастиан бросил цепкий взгляд на то окно, откуда недавно выглядывал аурис. Домино помолчал немного и решил всё-таки спросить у инструктора в лоб.

– Ему поступила любопытная информация... Скажи, ты и в самом деле... раньше работал на МД?

Зебастиан вскинул брови и наконец прекратил разминаться.

– Ну, допустим, - хмыкнул он, странно сверкая глазами.
– Все имеют право на ошибки.

– Почему ты ушёл оттуда в наёмники? Да ещё и в ГШР?

– Больше интересно, зачем я пошёл туда. Фамилия - в каком-то смысле. Отец просто потащил за собой, а я и не сопротивлялся. Закончил Академию, поработал какое-то время и вдруг, в один очень прекрасный день понял, что это не моё. Ну не похож я на отца. И эти писаные-неписаные эмдэшные правила мне не шли ни в одном месте. Мы с отцом поговорили, и он меня отпустил на вольные хлеба. Делай, сказал, что твоей душе угодно, только не пропадай. Я и ушёл в наёмники, куда ещё, для полновесного перехода в ГШР нужно было делать слишком много телодвижений, а я пока не был до конца уверен, что хочу работать там без возможности уйти. Ты теперь не доверяешь мне?

– Я - доверяю. Отец нет, - закусил губу Домино.
– Сам посуди, как мы, кого в войне против МД поддерживал ГШР, можем МД верить?

– Да вообще никому нельзя верить, видишь ли, - рассмеялся вельк.
– Каждый человек в какой-то момент своей жизни может вдруг решить, что что-то там для него важнее, чем что-то иное, чему он, например, успел посвятить всю жизнь. Но что ж теперь, отшельничать?

– Отец сказал ещё, что, скорее всего, ты на нашей стороне, потому что он тебе как наёмнику хорошо платит...

– Не всё решается деньгами, - Зебастиан с усмешкой ткнул его в плечо.
– Так что, меня увольняют или как?

– Нет, я уговорил отца тебя оставить, - улыбнулся Домино, чувствуя облегчение.

– Спасибо, ученик! А теперь обратно к тренировкам - солнце ещё высоко!

Хмыкнув, Домино без предупреждения бросился в атаку и сразу выкинул из головы всё беспокойство, что поселил в него отец и чуть распалил своими колючими бледно-жёлтыми глазами Зебастиан.

Несмотря на то что душой Домино не принимал ничего из сказанного отцом, он не мог об этом не думать и не пытаться подловить друга на изобличающем его нечистые намерения поведении. Постоянное напряжение сказалось на его самочувствии и сне, и аурис начал терять над собой контроль. Всё чаще Зебастиан упрекал его в невнимательности и расслабленности, и от этих упрёков Домино нервничал ещё больше. Однажды утром, забежав перед школой в кабинет к отцу за оставленным там ранее калькулятором, он на обратном пути выронил из плохо собранной сумки ручку и даже не заметил этого. Ручка попала точно в зазор между дверью и косяком, мешая ей задвинуться полностью, - что повлекло за собой такую череду событий, какой Домино не мог представить даже в самых страшных своих фантазиях.

Когда он вернулся домой и, быстро переодевшись, поспешил на задний двор к Зебастиану, велька, вопреки всем ожиданиям, на траве не оказалось. Иногда он сидел на кухне, разговаривая с матерью Домино, поэтому аурис решил поискать его там. Но и кухня была пуста. Весь дом как будто вымер, и напряжение в подростке, с самого утра нависавшее над ним по непонятным ему причинам, достигло своего апогея. Быстрым шагом он бросился прочь из кухни, пролетел первый этаж, открывая на ходу все двери - и никого за ним не обнаруживая, - затем поднялся на второй и встал как вкопанный: дверь в кабинет отца была отодвинута до самой коробки, чего не случалось, даже когда там сидел отец. Охваченный дурным предчувствием, Домино двинулся к кабинету.

Он уже приблизился, когда в нос ударил запах пороха и крови. Ступив за порог и слыша только нарастающий стук сердца в ушах, аурис ощутил, как ослабели его ноги. Отец лежал посреди кабинета на животе, в алой луже от раны под лопаткой. За столом сидел Зебастиан. С улыбкой, обнажившей белые зубы с острыми клыками, вельк нажал на кнопку на внутренней стороне стола, и дверь за Домино с шумом закрылась.

– Ну привет, - сказал ему Зебастиан.
– Мне даже любопытно, только твой отец предполагал такой исход или ты тоже в последнее время об этом думал? Разбрасываешься тут ручками направо и налево, совершенно потерял контроль над собой...
– он помахал в воздухе ручкой, которую Домино не мог найти в рюкзаке по приходе в школу, и указал ей на потерявшего дар речи ауриса.
– А ручки имеют склонность стопорить разные механизмы, ну а потом вот так получается... Самые лучшие вещи в жизни и в самом деле не купишь ни за какие деньги, а, Домино?

Домино промолчал - его не отпускало ощущение постоянного падения, и он боялся даже шевельнуться, чтобы вдруг не свалиться прямо перед своим злейшим врагом. Зебастиан похлопал ладонью по закрытому ноутбуку перед собой.

– Кто знал, что эта детка содержит столько полезной информации. Сейчас во всём Бёрне идёт охота на твоих родственников, Домино, и, поверь, ГШР ничего не успеет сделать. Кирсте будут стёрты с лица омнии. Но тебе - за то, что сделал это возможным - я дам крохотный шанс спастись. Твои сёстры и мать в подвале. Забирай всё, что тебе нужно, и бегите. Времени на сборы пять минут, фора для побега - два часа. Потом мои ищейки пойдут по вашему следу. Всё понятно? Тогда вперёд!

Так же молча Домино заставил себя выйти через открывшуюся дверь и на негнущихся ногах добрёл до своей комнаты. Там его отпустило. Быстро взяв себе всё необходимое, он пробежался по комнатам, чтобы собрать одежду для мамы и сестёр, зашёл за провизией на кухню и только после отпер подвал.

Мама хватала его за руки, сёстры плакали, а Домино без единого слова тащил их за собой вон из дома, который с недавнего времени перестал быть их крепостью и стал явкой врага.

– Отец мёртв, - отрывисто сказал он, и сёстры затихли.
– Через два часа за нами придут, и чем дальше мы уйдём, тем больше шансов спастись. Постарайтесь не отставать.

– Как это произошло?
– сдавленно спросила его мать. Домино вдруг резко обернулся к ним, и они невольно отшатнулись.

– Это я виноват, ясно вам? Я сделал так, чтобы это произошло!
– крикнул он.
– Я не думал, что так выйдет, да. Но сделал! Хотите подробностей?

Женщина и две девочки синхронно замотали головами, и Домино опять отвернулся, торопясь вперёд. Сейчас было не время для рефлексии, он успеет повинить себя, когда они спасутся. И если они спасутся...

Город вокруг жил своей обычной жизнью, и аурису не верилось, что где-то там сейчас убивают его родственников - повсюду, где можно дотянуться, - и никто, никто не может им помочь. Лицо Домино горело, в рыжих глазах, как будто потемневших, полопались сосуды, и всё, что ему оставалось, - это идти вперёд, в надежде встретить генштабовца, неведомо как оказавшегося в их свободном от ставки ГШР городе, или убежище, где можно будет без опаски осесть и решить, что делать дальше. На глаза патрульным попадаться было нельзя: Домино уверился, что в этой скоротечной войне они на стороне Мйоте. Пару раз, в прятках по закоулкам Бёрна, Домино подходил к участкам патруля и неизменно рядом с ними замечал то праздно шатающихся, то будто занятых каким-то невинным делом, похожих друг на друга аурисов в неприметной одежде, иногда нет-нет да оглядывающих окрестности, - и, раз патруль их столь демонстративно игнорировал, значит, все его участки уже давно куплены. Оставалось рассчитывать только на себя.