Эффект летучей мыши. 10 уроков по современному мироустройству помимо черных лебедей
Шрифт:
COVID-19 – не последняя пандемия, с которой столкнётся человечество. По своей природе эпидемии не начинаются преднамеренно, но и чистой случайностью их тоже трудно назвать. Скорее всего, они являются неотъемлемым элементом созданной нами международной системы. Наша задача заключается в том, чтобы адаптировать её к новой реальности и найти такие шаги, которые этому процессу поспособствуют.
Урок первый
Пора пристегнуть ремни
Хотя пандемия COVID-19 – явление новое, изменившее многие из существующих шаблонов и представлений, ей удалось вытащить на поверхность одну из старейших истин международных отношений: каждая страна сама за себя. С приходом пандемии государства, издавна поддерживающие партнёрские отношения – например, в Европе, – закрыли границы и сосредоточились на собственном выживании. Такой подход ничуть не удивил специалистов в области международных отношений. По их мнению, самое важное различие между
История насыщена не только военными периодами, но и мирными. Более того, на протяжении последнего столетия страны находились в состоянии мира гораздо более продолжительное время. В результате благоприятного сотрудничества международная торговля, туризм и инвестиции начали стремительно развиваться. Страны создали механизмы и институты с целью построения взаимовыгодных отношений и решения общих проблем. Но в конце концов, когда речь заходит о чрезвычайных ситуациях, каждое государство действует в одиночку и опирается исключительно на свои силы.
COVID-19 нанёс тяжёлый удар мировому сообществу, которое с момента холодной войны уже приобрело устоявшуюся структуру. С ослаблением соперничества великих держав и бурным ростом мировой торговли страны оказались связаны прочными узами взаимозависимости. Впрочем, экономическая интеграция породила и противотечения: государства боролись за преимущества, а новые экономические конкуренты становились геополитическими соперниками. Информационная революция обеспечила быстрое и повсеместное распространение товаров, услуг, культуры, идей… и, конечно же, болезней. Все эти материальные и нематериальные потоки по-прежнему курсируют через страны, притом что ни одно из государств не в состоянии самостоятельно их регулировать. Получается, что все кругом связаны, но никто ничего не контролирует. Другими словами, наш мир открыт, динамичен, но очень нестабилен.
Привнести стабильность в нечто динамичное и открытое – весьма трудоёмкая и сложная задача. Увы, таково правило игры: из трёх характеристик – открытость, скорость, стабильность – одновременно можно выбрать только две. Открытая и динамичная система по своей сути всегда нестабильна. Динамичная и стабильная система Китая, например, по определению будет закрытой, а вот открытые и стабильные системы Австро-Венгерской и Оттоманской империй пришли в упадок именно из-за своей неповоротливости. Эта «трилемма» является адаптацией идеи технолога Джареда Коэна, отметившего, что с точки зрения децентрализации, безопасности и масштабируемости сети могут обеспечить только два из трёх свойств. Экономисты, в свою очередь, выдвинули собственную версию – «трилемму политики», согласно которой страны полагаются на два из трёх вариантов: свободное движение капитала, независимые центральные банки и фиксированный обменный курс. Все эти трилеммы, какими бы шаткими они ни были, сводятся к простому понятию: открытая и динамичная система несёт в себе внутреннее напряжение и дисбаланс.
Рассмотрим высокодинамичную форму глобального капитализма, способную привести не только к стремительному росту, но и к финансовым кризисам и экономическим спадам. С середины 1930-х и до начала 1980-х годов, когда финансовые рынки стали более регулируемыми, серьёзные кризисы случались редко. Однако в последние десятилетия, когда правительства дерегулировали финансы, мы наблюдаем один коллапс за другим: латиноамериканский долговой кризис, кредитно-сберегательный кризис, финансовый кризис 1994 года в Мексике, азиатский обвал, российский дефолт, крах долгосрочного управления капиталом, технологический пузырь и мировой финансовый кризис.
Мы живём в мире, который непрерывно движется вперёд. За последние два столетия развитие человечества во всех смыслах ускорилось, а в последние несколько десятилетий темпы возросли ещё больше. Люди стали жить дольше, производить и потреблять больше, заселять обширные пространства, потреблять много энергии и производить больше отходов и вредных выбросов. Вот лишь один пример: в докладе ООН за 2019 год, подготовленном 145 экспертами из пятидесяти стран, сделан вывод: «Человечество ведёт войну с природой, и она разрушается невиданными в истории темпами». Необратимые изменения в результате человеческой деятельности произошли с 75 % наземной среды и 66 % Мирового океана. Экосистемы разрушаются, исчезает биоразнообразие. По оценкам авторов доклада, из 8 миллионов видов растений и животных, включая 5,5 миллионов видов насекомых, до миллиона угрожает вымирание, в том числе в ближайшие десятилетия.
Вывод таков: напряжение и
дисбаланс неумолимо порождают опасности, причём некоторые из них можно предвидеть, а другие – нет.Действие и реакция
Чтобы понять суть непрерывного цикла «действие-реакция», вспомним три великих кризиса двадцать первого века: 11 сентября, финансовый кризис и COVID-19. Один из них – политический, другой – экономический, третий – природный. Теракты 11 сентября продемонстрировали гневную, жёсткую реакцию мусульманского мира на неустанное шествие капитализма, демократии и американской гегемонии. Западные ценности продолжали окутывать планету, но, как оказалось, не все были этому рады. Говорят, и небезосновательно, что терроризм – это оружие слабых. Но, как бы то ни было, именно реакция недовольного меньшинства застала врасплох весь земной шар.
Кризис 2008 года стал следствием экономики, при которой финансовый инжиниринг приносил больше прибыли, чем реальный. Уолл-стрит изобретала всё более изощрённые продукты; портфели упаковывались в единые деривативы, побуждая людей идти на больший риск ради меньшей прибыли. Добавьте к этому неустанное внимание к частной собственности, когда правительство и компании убеждали людей покупать огромные дома и брать на себя крупные долговые обязательства. В конечном счёте система настолько усложнилась, что небольшое изменение цен на жильё повлекло за собой её крах. Кризис 2008 года стал экономическим эквивалентом каскадного сбоя.
Пандемия коронавируса, можно сказать, – это один из «ответов природы» людям, игнорирующим текущий экологический кризис. Наш нынешний образ жизни создаёт все условия для инфицирования людей вирусами животных. По оценкам Центров по контролю и профилактике заболеваний, три четверти новых вирусов переносятся именно ими: СПИД, лихорадка Эбола, атипичная пневмония, MERS, птичий грипп, свиной грипп и, скорее всего, новый коронавирус. Почему так получается, что в последние десятилетия болезни переходят от животных к людям более быстрыми темпами? Ответ прост: во многих частях планеты население стало жить ближе к диким зверям. Развивающиеся страны настолько быстро модернизируются, что фактически пребывают в разных веках одновременно. В Ухане и других подобных городах Китая выстроена технологически сложная экономика. При этом в тени небоскрёбов расположены рынки, полные экзотических животных, – идеальное условие для передачи вирусов от животных к человеку. Проживающие в этих местах люди стали более мобильными, чем когда-либо прежде, – они быстро распространяют информацию, товары, услуги… и болезни.
Возможно, в этом повинно и разрушение человеком естественной среды обитания. Некоторые учёные полагают, что воздействие цивилизации на окружающую среду (строительство дорог и заводов, расчистка земель, рытьё шахт) увеличивает шансы передачи болезней от животных к человеку. COVID-19, судя по всему, возник в организме летучих мышей – носителей многих других вирусов, включая бешенство и лихорадку Эбола. Остаётся понять, почему именно летучие мыши накапливают в себе столько вирусов. Дело в том, что рукокрылые обладают высокофункциональной иммунной системой и защитными механизмами, такими как высокая температура тела во время полёта – их клетки эффективно защищены от вирусов и могут находиться в организме годами. В итоге, эволюционируя и становясь более мощными, вирусы быстро инфицируют другие виды животных и так же быстро распространяются [2] . Кроме того, собираясь в большом количестве в непосредственной близости друг от друга, летучие мыши создают идеальную среду для заражения. Недалеко от Сан-Антонио, штат Техас, находится пещера Брэкен, где обитает самая большая в мире колония этих созданий. С марта по октябрь более 15 миллионов мексиканских рукокрылых собираются в этих местах и летают в ночном небе. Это впечатляющее зрелище сопровождается не менее впечатляющими звуками, за что получило название «мышиное торнадо».
2
Именно поэтому летучие мыши являются резервуаром для вирусов (включая коронавирусы) и изучаются в таких учреждениях, как Уханьский институт вирусологии. Существует мнение, что новый коронавирус возник в результате случайной утечки из лаборатории. Это утверждение пока не доказано, но следует отметить, что в таких лабораториях, даже с наивысшим уровнем биобезопасности BSL-4, в прошлом случались аварии, например, вспышка ящура, которая распространилась из лаборатории в Великобритании в 2007 году.
Раньше летучие мыши жили вдали от человека, поэтому угроза инфицирования оставалась минимальной. Но потом, по мере вторжения человека в их среду обитания, болезни рукокрылых начали всё чаще передаваться людям. В Малайзии, например, для плантаций масличной пальмы и производства пиломатериалов фермеры десятилетиями вырубали тропические леса. В результате этого процесса плодовые летучие мыши всё ближе и ближе подбирались к местам, где они могли обеспечить себе пропитание. Многие из них группировались возле свиноферм, питаясь манго и другими фруктовыми деревьями. Закончилось всё тем, что в 1998 году вирус под названием Nipah (Нипах), живущий в организме летучих мышей, заразил свиней, от которых впоследствии инфицировались работники ферм.