Эффект недостигнутой цели

Самое интересное, что в тот момент он даже не размышлял, каким образом догадалась сама Саша. Он выяснит это позже. Она сама ему расскажет.

Он увидел ее на втором лестничном пролете. Саша лежала в луже крови, скрючившись, держась двумя руками за шею. Патрик никогда не забудет ее мутный, расфокусированный взгляд. Он бросился к ней. Перед тем, как потерять сознание, она прохрипела ему в ухо:

– Руслан… напал… на меня…

Бригада медиков ехала сутки, или двое, по крайне мере так ему показалось. Позже он выяснит, что с момента его звонка до приезда врачей минуло всего шесть минут. В карету «Скорой» его не пустили, и он побежал в школу, к Сомову. Почему-то ему тогда даже в голову не пришло позвонить.

Пересказывать письмо Саши Патрик, разумеется, не стал.

Дальнейшие события разворачивались по плану, разработанному Сомовым и Асадчим. Задействовали кучу народу. Врач, оперировавший Сашу, со скорбным лицом сообщил журналистам дурную весть: девочку спасти не удалось. Пока весь город стоял на ушах, Санька приходила в себя в отдельной охраняемой палате. Пускали к ней только мать и сотрудников полиции. Все держалось в строжайшей тайне. После долгих споров с Асадчим говорить Лике о личности нападавшего Сомов не стал – иначе она не смогла бы выполнить свою часть работы.

Следователь скормил ей информацию, что, мол, есть подозрения о знакомстве Бажина с настоящим убийцей. Сам Руслан, само собой, не замешан, но пока нужно держать его в неведении, иначе операция по поимке настоящего преступника сорвется. Лика долго отнекивалась, но в итоге согласилась. Сомов убедил ее, что это единственный шанс, и других вариантов нет.

– От тебя требуется сыграть роль скорбящей матери, – настаивал тренер, нависая над Ликой и почти вжимая ее в стену. Патрик стоял неподалеку и делал вид, что ничего не слышит. – Я понимаю, ты не хочешь обманывать его, но у тебя будет шанс извиниться после того, как нападавшего схватят. Нам ведь не нужно, чтобы убийцы разгуливали на свободе. Не нужно, так?

Лика выпила седативное, чтобы выглядеть вялой, но при этом соображать. Когда Руслан заснул, она вытащила его мобильник и передала ждавшему на лестничной клетке Меджику. Тому понадобилась пара часов, чтобы скопировать себе всю информацию с телефона и установить прослушку. После чего Лика вернула сотовый на место и запрыгнула в кровать за мгновение до того, как мучимый кошмарами Руслан в очередной раз проснулся.

Внутри Ликиной квартиры заранее разместили камеры – постарался все тот же Меджик, пока она крутилась в больнице. Оставлять женщину наедине с убийцей ни Сомов, ни Асадчий не рискнули бы. В соседней квартире дежурил оперативный отряд, готовый кинуться на выручку при малейшем подозрении на опасность.

– А вы не хотите поплавать? Вода обалденная! – Саша наклонила голову, выжимая руками мокрые волосы.

– Я в субботу наплаваюсь, – ответил Самсонов, теребя Буча за холку. – Какую там дистанцию Иваныч подготовил? Километра три?

– Да нет, больше. Там только до буйка два с половиной. И обратно столько же. – Саша откинула волосы назад и ехидно прищурилась, глядя на выходящего из воды Гарика. – Шнурок на плавках покрепче завяжи! А то слезут!

– Глупая ты, Санька! – откликнулся тот. – Я ж это специально, для твоего самообразования. Хоть узнаешь, как выглядит настоящий мужчина.

– Я, может быть, и не против узнать, как выглядит настоящий мужчина! Но ты-то здесь при чем?

Гарик нагнулся, делая вид, что поднимает булыжник, чтобы запустить в нее, и Сашка взвизгнула, спряталась за спину Патрика. По ошибке приняв движение Гопа за попытку атаковать, ротвейлеры кинулись на него с громким лаем. Спасаясь от их преследования, хохочущий Гарик снова побежал в воду.

– Умные собачки! – похвалила питомцев довольная Саша.

Позже, когда все закончилось, у них состоялся откровенный разговор. Они сидели на скамейке у пирса и молчали, скованные неловкостью. В воздухе витал запах сирени; желтая форзиция искрилась под солнцем, шаровидные кроны катальп отливали глянцевой зеленью, кремовые воронки соцветий появятся не раньше конца июня.

Патрик не выдержал первым:

– Как ты узнала?

Саша задержала дыхание, словно готовилась прыгнуть с десятиметровой вышки:

– Я следила за тобой. Ты мне нравился. Очень. В тот день, когда убили Климова, я видела, как ты заходил в сквер и как выбегал оттуда несколькими минутами позже… Я тогда не придала этому значения. Но в лесу, когда чужак заговорил об убийстве… – Она умолкла и задумчиво потерла коленку. – У меня все мгновенно сложилось в голове. Даты совпадали, и эта медуза у тебя на груди… Это ведь Chironex fleckeri, кубомедуза, да? Самое ядовитое животное на планете. Я читала. Ее ожог убивает человека в течение двух минут. По-другому ее еще называют «морская оса».

Саша выдержала паузу, ожидая вопросов, но их не последовало.

– Я не хотела, чтобы тебя посадили в тюрьму. Я ведь думала, что Бажин не киллер, а обычный сыщик. Изучила все заметки об убийствах, запомнила детали. Сходила в салон, сделала временный рисунок осы. Надела блузку с глубоким вырезом. При встрече накинулась на Бажина, как истеричка, заставляя обороняться. В общем, подстроила так, чтобы он случайно увидел мою «татуировку». Мне нужно было отвести от тебя подозрения. Хотя бы на время…

– Он не знал, Саня…

– Что, прости?

– Бажин не знал, что я и есть Оса. – Он переплел пальцы и какое-то время пристально изучал белую плитку у себя под ногами. – Тебе не следовало подставляться. Я контролировал ситуацию.

– Контролировал ситуацию?

– Да. И я, и один мой знакомый приглядывали за ним…

Снова пауза. Саша зябко потерла плечи, хотя вечер стоял теплый.

– Могу я задать тебе один вопрос? – спросила она несмело.

Патрик кивнул.

– Почему ты убил их? Этих троих. Я знаю, что они натворили много зла, но все-таки, как ты решился? И вообще, как такая идея пришла тебе в голову? Как все началось? И… – Она запнулась. – Планируешь ли ты продолжать?

– Это не один вопрос.

– Мне кажется, я имею право знать.

– Имеешь, – согласился он. И рассказал ей все, от самого начала и до конца. Ничего не утаил.

Олю Колесникову Патрик знал с ее рождения – дочь материной подруги была поздним и долгожданным ребенком. Родители над дочерью тряслись, носились как с писаной торбой, баловали, наряжали. Платьишки, бантики. Они ее и гулять одну не отпускали лет до восьми, хотя казалось бы, чего бояться: во дворе полно ребятни, все свои. Когда Оленька пошла в третий класс, родители скрепя сердце позволили ей чуть больше самостоятельности. Однако ж Патрик много раз замечал, как беспокойная мать нет-нет да выходила на балкон, чтобы лишний раз убедиться, что с дочкой все в порядке, и никуда дальше детский площадки она с подружками не ушла. А потом Олю Колесникову нашли мертвой за гаражами. Над девочкой надругались, а потом зарезали.

Расследование вывело на подозреваемого – отмотавшего недавно срок за изнасилования и убийство некоего Волвенко. Одна свидетельница видела его, отиравшегося у гаражей, и даже позвонила в полицию – ей померещились пятна крови на его рубашке и розовый детский бантик в руке. Позднее кто-то слышал, как по пьяни Волвенко откровенничал с друзьями и намекал, что «отведал невинного тела, но сделал все по уму»…

Косвенные улики указывали на его виновность, и розового бантика в одной из косичек и правда не хватало… Но дело заглохло. Пенсионерка, готовая дать показания в суде, внезапно скончалась от сердечного приступа, да еще один из друзей Волвенко неожиданно подтвердил его алиби. Когда его отпустили, Патрик не мог отойти от потрясения. Как же так? Неужели зверю позволят спокойно наслаждаться жизнью?