Эффект преломления

— Подпись не матушки, — упрямо повторила Анна и, болезненно оскалившись, тихо добавила: — Не вздумайте тягаться со мною, святые отцы.

— Встретимся в суде, дочь моя!

Священники ушли, возмущенно шурша рясами. Пора спать, решила Анна. Сегодня был тяжелый день…

Лежа в супружеской постели, долго не могла уснуть. Перебирала в памяти все сделанное, прикидывала, насчет чего еще нужно будет распорядиться. Не спалось.

Вспомнился Дьёрдь, его глаза, грустноватая улыбка, тяжелое тело… Анна стиснула зубы от прихлынувшего желания. Покосилась на сопевшего рядом мужа. Разбудить? Ну его…

Встала, налила вина в серебряный кубок, выпила залпом. В груди потеплело, в голову мягко ударило. Захотелось спать. Наконец-то.

…Она бежала по лесу навстречу лунному свету. Одуряюще пахли травы, листья ласково шелестели над головой. Было тепло и весело. Только одежда мешала. Анна остановилась, скинула с себя все и понеслась дальше, едва касаясь ногами земли, ощущая, как ласкает нагое тело ветер, как трава мягко пружинит под пятками.

Он ждал на поляне — большой, сильный, черный как ночь. Непонятное существо. То ли человек с телом кота, то ли кот с лицом человека… Анна бросилась к нему, обняла, терлась щекою о нежную шерсть. Он мягко опрокинул ее в траву, лизнул грудь шершавым языком, прикусил шею.

Они катались по поляне, выли и урчали, царапались, сплетались телами. Ощущая в себе горячую звериную плоть, Анна стонала, извивалась в предвкушении… Но чего-то не хватало. Она сама надкусила вену на запястье, поднесла руку к губам существа…

Кровь окропила его лицо, крошечными рубинами блестела на шерсти, скатывалась багряной росой на траву. Зверобог приник к ранке, жадно слизывал кровь. Анна ликующе закричала, содрогаясь от бесконечного наслаждения.

…Она проснулась от собственного крика. Рядом беспокойно заворочался Зриньи, спросил хрипло:

— Что случилось, любовь моя? Кошмар?

— Кошмар — это ты, — строптиво ответила Анна. — Спи уже!

Николаус перевернулся на другой бок и захрапел.

Анна не спала. Приподнявшись на локте, вглядывалась в темноту. Не оставляло чувство: в комнате кто-то есть. Кто-то настолько сильный, что его присутствие ощущается на расстоянии. Кто-то настолько страшный, что невозможно заставить себя протянуть руку, зажечь свечу и увидеть…

Ужас переполнял ее, порождая непонятное возбуждение, предвкушение чего-то прекрасного и жуткого одновременно. Анна застонала, не понимая еще, что должна сделать…

— Отпусти себя, — вкрадчиво шепнула темнота. — Слушайся своих желаний. Почувствуй перерождение…

Анна огляделась. Теперь она словно видела мир по-новому. Темнота уже не была такой густой, а знакомая с детства комната наполнилась новыми звуками, запахами и красками.

Она явственно слышала шорох растущей травы, шелест крыльев мотылька, который снаружи полз по окну, и скрип древоточцев, поселившихся в шкафу. Видела игру радуги в лунном луче. Чувствовала аромат цветов, доносившийся из далекого леса… и запах еды.

Человеческая плоть пахла так соблазнительно, что по подбородку потекла слюна. Потом Анна ощутила, как ноют, удлиняясь, зубы, а все тело наполняется невероятной силой. Сладострастно заурчав, она повернулась к мужу, сорвала с него одеяло и вонзила клыки в беззащитную шею.

Несколько мгновений — и Николаус был растерзан. Анна откинулась на подушки, наслаждаясь запахом его крови. Вот что такое настоящий экстаз! Это не шло ни в какое сравнение с прошлыми убийствами. Это не шло ни в какое сравнение с любовью. Мужчины теперь не нужны…

— Ты приняла первое причастие. — Из темноты выступил человек в черном плаще. Под капюшоном не видно лица. А может, его и не было… — Впрочем, ты давно уже его приняла… Батори.

Страха не осталось.

— Кто ты? — спросила Анна.

Черный человек гулко рассмеялся:

— А ты смела. Обычно те, к кому я прихожу, чтобы вручить дар, ведут себя более робко. Но ты давно была к этому готова. Ты исказила свою душу ненавистью, завистью и убийствами еще до обращения. На этот раз я могу быть откровенен и обойтись без надоевших высокопарных слов.

Анна уже поняла, кто перед нею.

— Значит, ты действительно существуешь?

Голос собеседника стал хитрым:

— Ведь это каждый сам для себя решает. Но если ты видишь меня, почему бы мне не существовать?

— Тогда… почему я? Почему сейчас?

— Ты исполняешь предназначение своей матери. Ребенком она увидела вещи, которые помутили ее рассудок. Она молилась о спасении, но от ужаса произнесла слова молитвы гораздо более древней, чем собиралась. Эржебету услышали, и с тех пор душа ее была обещана мне.

— Опять она! — воскликнула Анна. — Везде оказывается, что она была первой, даже у дьявола!

— Я не жалуюсь, — возразил собеседник. — Ты гораздо более интересное приобретение.

— И что же было дальше?

— Я пришел к ней, сопровождал всю жизнь. Оберегал и охранял, соблазнял самыми прекрасными грехами. Но она упорно сопротивлялась. Хотя могла бы проявить уважение, все же я спас ее. Нет же, она молилась без конца, сдерживала неправедные желания. Надо сказать, не все всегда получалось, особенно часто она поддавалась грехам гнева и гордыни. А вот похоть усмиряла виртуозно, даже мне часто отказывала… Однако в итоге Эржебета умудрилась прожить достойную жизнь и даже помогала людям. Хотя, — со смехом добавил Черный человек, — надо признать, она делала это столь своеобразно, что никому в голову не приходило ее поблагодарить. Так или иначе, Эржебета доказала, что человек способен сам определить свою судьбу и изменить любые обстоятельства. Она ломала себя всю жизнь. Не давала воли чувствам. И сумела не выпустить наружу чудовище, которое родилось в ней в момент смерти сестер. Когда-нибудь кто-нибудь, поэтично настроенный, назовет это эффектом преломления…

— И раз мать не поддалась, ты решил забрать меня?

— Своим упрямством она изменила предначертанное. Я решил, что справедливо будет, если предназначение исполнишь ты.

— И я…

— Ты была податливым и способным ребенком, в отличие от Эржебеты. Ты безоговорочно приняла определенную мною судьбу. Даже не пыталась бороться. Незаметно, исподволь я отравлял твою душу, растлевал ее. Немного слукавить. Не сказать правды. Оборвать крылышки у бабочки. Исподтишка наступить кошке на хвост. К пятнадцати годам из очаровательной малышки я вырастил не менее очаровательное чудовище. А самое милое — ты всегда виртуозно скрывала свою сущность. Окружающие считали тебя доброй и сердобольной, тогда как ты только и ждала случая, чтобы начать убивать и распутничать. Кровь и разврат — вот твоя сущность, вот чем живет твоя душа.

— И что теперь?

Голос Черного человека был нежен и ласков:

— Теперь, моя дорогая девочка, ты — Высший вампир. Ты получила дар искушения и право преображения, а вместе с ними и вечную жизнь. Так ступай, заверши инициацию.

Анна выгнулась, завыла. Тело ее видоизменялось, вытягивалось, покрывалось блестящей шерстью. Руки превратились в когтистые лапы, лицо — в звериную морду.

— Великолепное существо. — Дьявол удовлетворенно кивнул пустым капюшоном. — Кошка. Черная кошка… иди, дочь моя. Докажи, что ты освободилась от человеческой сущности.