Эфиррия

— Салат, — подала голос Эвелина.

— И суп, — добавила Торветта, бросив грозный взгляд на девушку.

Спустя время, когда Эвелина умывшись поела, пожилая женщина потребовала:

— Ну вот и хорошо, а теперь рассказывай — что у вас произошло.

Внимательно слушая рассказ воспитанницы, Торветта то хмурилась, то сокрушённо покачивала головой. Эвелина, не скрывая, делилась с няней событиями минувших дней. Только утаила о случившемся после возращения из театра. Чуть исказила правду и сказала, что муж отправил её в свои покои.

— Он уехал, а мы так и не помирились, — печально закончила свой рассказ девушка.

— Ну, Вистар, что ж ему неймётся-то? — Торветта возмущённо ударила ладонью по колену.

— Ты о чём? — Эвелина удивлённо посмотрела на няню.

— Знает же, паразит, что супруг тебя ревнует и специально искру раздора в ваш хворост бросает!

— Что ты? Вистар не мог… — начала оправдывать мужчину Эвелина, но Торветта перебила её:

— Послушай меня, милая, очень прошу тебя — оборви хотя бы на время всякую связь с Вистаром. Не встречайся с ним, не пиши, вообще перестань общаться.

— Но… — попыталась воспротивиться девушка.

— Девочка моя, ты не видишь всей картины. Он же не пылкий влюблённый юноша и осознаёт последствия и ваших встреч, и вашей переписки. Судя по твоему рассказу специально стал отвешивать тебе комплименты, распаляя твоего супруга. Зачем? Этого я не знаю, но мне это очень, очень не нравится. Я прекрасно понимаю твоего мужа и увидела бы Вистара, получил бы от меня не просто нагоняй!

— Ну, не знаю, — недоверчиво покачала головой Эвелина, только сейчас вспоминая все свои случайные столкновения с мужчиной и задаваясь вопросом: «А были ли они действительно случайны?»

Нахмурилась и встряхнулась:

— Нет! Не может он специально мне вредить! Я знаю, как он ко мне относится, и мы же через столько прошли, мы…

— А кто сказал, что он тебе вредит? Нет милая, он нарочно злит твоего мужа. Возможно по службе у них разногласия, кто знает? А может другой какой умысел. Ты вот что — напиши ему и попроси, чтобы не слал тебе послания до тех пор, пока сама ему не напишешь. Так ты и его проверишь и супруг твой успокоится.

— Тут ещё, — замялась Эвелина и Торветта насторожилась:

— Что ещё? Рассказывай!

— Мать мужа, — скривившись, вздохнула девушка. — Мало того, что меня постоянно жалит, да кусает по поводу ребёнка. Так с недавних пор она стала приглашать нас на чай, а принимает не одна.

— Мужчину нашла себе что ли? — удивилась Торветта.

— Да нет же! — Эвелина дёрнула плечами: — Она взяла на попечение воспитанницу рода Мадиан — звать девушку Отарина. Вроде как выводит её в свет, ищет подходящую партию.

— Это род, который по силе равный роду твоего мужа? — прищурилась Торветта.

— Да, равнозначный, — кивнула Эвелина.

— А свекровь каким боком относится к воспитаннице Мадиан?

— Я не знаю, — вздохнула Эвелина. — Вот с этой девушкой она и принимает нас у себя и постоянно расхваливает. А Отарина… — Эвелина прикусила губу, зажмурилась, взяла себя в руки продолжая: — она с сильным даром, красивая. Свекровь даже один раз привела её к нам в дом.

— Что? — опешила Торветта, не веря в услышанное.

— Да, — кивнула Эвелина. — Благо Кристэн в тот день задержался в канцелярии. Свекровь сказала, что они будут его ждать, но мне нужно было собираться в реабилитационный центр, у меня было ночное дежурство. И как ты сама понимаешь — сидеть в отсутствии хозяев распивать чаи — это даже не дурной тон, а полное нарушение этикета. Так что она покинула наш особняк, но её аж всю скривило от недовольства.

— Вот же мерзавка! — не удержалась Торветта.

— Согласна, — вздохнула Эвелина.

— Ну а супруг как реагирует?

— Крис… он не смотрит в сторону той девушки, — улыбнулась Эвелина. — Один раз даже сказал, что приглашала она нас на чаепитие в семейном кругу, а Отарина в него не входит и мы уехали.

— Умничка какой, — умилилась пожилая женщина. — Вот видишь — ценит тебя, беспокоится о твоём душевном спокойствии. А ты тут на маленькое озеро слёз налила.

— Хозяйка, — в комнату заглянула Кэри.

— Тебя разве стучать не учили? — гневно спросила Торветта, на что камеристка, вздёрнув бровь, выпалила:

— Я стучала!

— Значит, должна была дождаться разрешения войти! — отчитывала пожилая женщина прислужницу.

Эвелина, чувствуя, что сейчас начнётся перепалка и, не желая принимать чью-либо сторону, вмешалась:

— Кэри, что ты хотела?

— Спросить на сколько персон накрывать ужин.

— Ты же останешься? — девушка умоляюще посмотрела на нянечку.

— Ну так как супруга нет, останусь, — улыбнулась пожилая женщина. — Погощу у тебя.

После ужина, Торветта не успокоилась и заставила воспитанницу сесть за послание Вистару. Девушка с трудом подбирая слова, мучаясь от чувства вины, переписывая с десяток раз, с трудом составила письмо, которое тотчас попало в руки нянечки.

— Я боюсь, что он обидится, что неправильно…

— Не обидится, — Торветта прервала мучительные стенания Эвелины. — Ты всё правильно изложила, деликатно обрисовала проблему. И если Вистар дорожит вашими дружескими отношениями — он всё обязательно поймёт и правильно воспримет. А сейчас, запечатывай конверт и пиши адрес. Завтра я сама посыльному отдам его, — бескомпромиссно заявила пожилая женщина.

Несмотря на все тревоги и переживания, настроение у Эвелины приподнялось. На следующий день, во время завтрака, Торветта предложила воспитаннице вместе отправиться в реабилитационный центр.

— Так у меня отгул, — с улыбкой развела руками Эвелина.

— В таком случае заменишь кого-нибудь. А когда супруг вернётся, будут у тебя дополнительные выходные. Да и мне хочется с детками поворковать. Соскучилась я по некоторым твоим пациентам, если конечно их ещё не выписали.

Торветта не имея своей семьи, любила детей так же, как и Эвелина. Если бы у няни была хоть частичка дара, то девушке удалось бы устроить её на работу в центр, но, увы — неодарённых могли взять только обслуживающим персоналом, а тем строго настрого были запрещены контакты с пациентами.

День пролетел в заботах и приятных хлопотах. Эвелина с улыбкой наблюдала, как нянюшка возится с детьми, как рассказывает одну из тысяч своих сказок и напевает смешные песенки, заряжая детишек позитивом. Возвращаясь в особняк, она спросила:

— Ты останешься, пока Кристэн не вернётся?

— Останусь, — кивнула пожилая женщина, но тут же сверкнула хитрой улыбкой: — но только пока не вернулся.

Стоило им войти в особняк, как дворецкий известил Эвелину о возвращении хозяина поместья.