Егерь Императрицы. Мы вернемся!
Шрифт:
– Эхе-хе-е! – протянул укоризненно старик, качая седой головой. – Молодой человек, вы уж простите меня за эти мои слова, но я ведь уже тридцать лет веду самостоятельно всё это семейное дело, после того как преставился мой многоуважаемый отец. А старый мудрый Соломон, когда он лежал на своём смертном одре, дал мне один хороший и добрый совет – это быть всегда честным с людьми и держать свой язык за зубами. Чему я всю жизнь и следую и чему учу своих сыновей и внуков. Вы можете быть совершенно спокойны, Алексей, как знать, может быть, ещё и не раз, и даже не два со мной или уже с моими сыновьями вам ещё предстоит вести общее взаимовыгодное дело!
– Хорошо, – кивнул Лёшка, – тогда я совершенно спокоен. Дело в том, что мне от вас нужно то, чего
– Чего же такого нужно уважаемому мной господину офицеру, что он даже за хорошие деньги не может найти в таком большом городе, как Бухарест, и даже во всей нашей обширной Валахии? – поднял в удивлении брови меняла.
– Мне нужно винтовальное нарезное оружие, Давид Соломонович. Да-да, не удивляйтесь, пожалуйста, именно за этим я сюда к вам сейчас и пришёл. Поверьте мне, что это такой же товар, как и все прочие, и он тоже стоит своих денег, а значит, вы или же ваши соотечественники, славящиеся особой предприимчивостью и умением налаживать нужные связи, вполне даже смогут его найти, ну и доставить сюда, к вам. Я же готов платить за нарезное оружие золотом, посмотрите, пожалуйста, – и Егоров подал старому еврею одну из тех тяжёлых золотых монет номиналом в 500 пиастров, которые подобрали ещё год назад егеря его заслона в дальнем Забалканском выходе.
Давид Соломонович осторожно, обеими руками принял драгоценность и учтиво поклонился Егорову.
– Мне нужно немного времени, чтобы проверить эту монету, надеюсь, вы ведь не будете против, Алексей Петрович? Сами понимаете, в такое непростое время нужно быть везде и во всём внимательным, и определённая осторожность никогда здесь не будет лишней!
– Да, разумеется, – кивнул офицер. – Делайте все, что положено в таких случаях, Давид Соломонович! – И меняла, вежливо поклонившись, засеменил к своему столу.
Также как и два года назад, он зажёг у себя пару свечей, достал аптекарские весы, лупу, какие-то пузырьки с жидкостями и инструменты. Проверив всё самым тщательным образом, он наконец выдал свой вердикт:
– Монета подлинная, с положенным ей весом и находится в прекрасном состоянии.
– Ещё бы, – усмехнулся про себя Егоров. – Как-никак с султанского казначейства для подкупа австрийских и прусских вельмож её везли, а тут на тебе, русские егеря как-то вдруг совсем некстати подвернулись. Ну, вот и пусть теперь супротив своих хозяев послужат! – Сам же он взял протянутую ему обратно монету и на глазах у менялы уронил её обратно в свой объемистый кожаный кошель.
Давид Соломонович внимательно наблюдал за всеми этими манипуляциями хозяина золота, и когда этот аппетитный, завязанный шнуром мешочек скрылся в кармане камзола, всё-таки не удержался и тихонько вздохнул.
«Ага, а глазки-то горят, – подумал с иронией Лёшка. – Ну что, наживку мы заглотили, а теперь будем договариваться?» И он, как только мог более равнодушно, взглянул на менялу.
– Нет, Давид Соломонович, ну, конечно, если для вас это дело представляется слишком уж сложным, а все предстоящие хлопоты со столь специфичным товаром не несут вам хорошего барыша, то мы легко можем сменить тему нашей беседы и поговорить за что-нибудь другое.
– Ну куда вы, молодой человек, спешите?! Так ведь, в спешке, серьёзные дела не делаются! – пробурчал старый еврей и почесал кончик своего длинного горбатого носа. – Работа эта действительно непростая, я ведь с оружием и вовсе никаких дел до этого не имел, но признаюсь, что она меня заинтересовала, и я все-таки попробую вам помочь. Но для начала вы должны мне пояснить, что это за особое такое винтовальное нарезное оружие и где его вообще производят. После того вы назначите свою цену за товар и дадите
мне задаток в треть от общей цены всей сделки. Ну и мои услуги, они, конечно же, тоже будут стоить определённых денег. Для вас это будет, м-м-м, – меняла задумался и наконец выдал своё решение: – Для вас, как для моего уважаемого и, я, право, пожалуй, не ошибусь этому слову – уже постоянного клиента, это будет стоить десять процентов от общей суммы всей сделки, да, и треть из причитающегося я бы тоже хотел получить сразу.– Хорошо, – согласился Егоров. – Меня условия такой сделки вполне устраивают. По самому оружию: вам достаточно знать даже его название – это штуцер. То есть винтовальное нарезное ружьё с сокращённой длиной ствола. Производят его у нас в России на Тульском казённом заводе и ещё в нескольких небольших частных мастерских, но в очень и очень малых количествах. В центральной Германии их производят в Тюрингии, в городе Зуле, а на самом юге германских земель в Баварии есть выпускающие эти штуцера мастерские в самом городе Мюнхене. В Пруссии делают тоже прекрасные штуцера в столице прусских оружейников, в городе Золингене. А в Австрийской империи, как я знаю, есть один казённый и ещё один частный заводы прямо в самой столице, в Вене. Хорошие и очень качественные штуцера производят валлонские оружейники города Льежа. Ну и ещё есть итальянские оружейники в районе Альп, в землях Ломбардии. И город, где они производят эти штуцера и всё прочее оружие, называется то ли Сареццо, то ли Сарецция, что-то такое близкое по произношению.
– Тише, тише, господин Алексей! – притормозил его Давид Соломонович. – Моя рука просто не успевает за полётом ваших мыслей. Давайте, повторите всё это ещё раз и пожалуйста, медленнее, мне нужно всё в точности и как можно подробнее изложить на бумаге. От этого будет зависеть, как долго станут продолжаться поиски этих самых ваших, как их там? Вот-вот, штуцеров. – И деловые партнёры без спешки записали всю требуемую информацию на бумаге.
– Так, по поводу цены за ружьё, – продолжил излагать Алексей. – Помня вашу разменную пропорцию золота к серебру один к пятнадцати и уже имея свой личный опыт в приобретении нескольких русских тульских штуцеров, я определяю цену одного нового нарезного ружья в сборе, со всеми его приспособами и с принадлежностями, в две золотых монеты номиналом в пятьсот пиастров каждая. Это очень хорошая цена, уверяю вас, и я тут, конечно же, весьма и весьма переплачиваю, но в то же время прекрасно понимаю, какая трудная задача стоит перед нашими партнёрами в их поиске, приобретении и в доставке. Вот, собственно, именно поэтому я и иду на такую дорогую и довольно обременительную для себя сделку. У меня здесь, – и Егоров звякнул кошелём с деньгами, – тридцать три монеты, а значит, я жду за них пятнадцать новых штуцеров, и три золотых пойдут вам в качестве оплаты за все ваши труды и риски. Что вы теперь на всё это скажете, уважаемый Давид Соломонович?
Меняла что-то написал на листочке, затем сходил за счётами, долго сидел, двигал костяшки и шевелил губами. Наконец он поднял глаза на Лёшку.
– Думаю, мы сможем поработать, ваши условия мне кажутся вполне приемлемыми. Можно было бы, конечно, и добавить в цене за закупку оружия, – и увидев, как возмущённо поднял брови Егоров, улыбнулся. – Не извольте беспокоиться, Алексей Петрович, обговоренные условия сделки мы уже не меняем. Меня в ней всё устраивает, давайте я напишу расписку о приёме от вас денег, и мы потом сможем поговорить за что-нибудь другое.
Алексей выдал десять золотых монет задатка и ещё одну авансом за труды. Меняла их все тщательно проверил, и они составили с ним необходимый документ. Можно было всё делать и без бумажной волокиты, но предлагать это старому еврею Егоров как-то не решился. Зачем было терять уважение в глазах такого опытного «коммерсанта»?
– Думаю, ближе к осени я смогу перед вами отчитаться, Алексей. Вам не нужно ни о чём переживать, – успокоил офицера Давид Соломонович. – Когда всё будет готово, вас сразу же найдут и пригласят ко мне.