Егерь Императрицы. Унтер Лёшка

Шорх! Чуть отклонённый шпагой Лёшки штык второго оборванца распорол рукав камзола на плече, чуть оцарапав кожу. На всю жизнь он запомнил этот свой первый смертный бой в сумерках. Блеск острия штыка, злое перекошенное лицо мужика в драной, солдатской форме, звон шпаги о сталь. Сбоку выметнулась фигура Матвея, раздался глухой удар приклада его фузейки и мужик в форме рухнул на землю. Всё! Этот бой был закончен.

– Ви есть ранен?! – воскликнул офицер, подбежав к Алексею.

– Нет, ваше высокоблагородие, – покачал он головой в ответ. Штык лишь камзол распорол да ещё немножко кожу задел. И вложив шпагу в ножны, представился – старший сержант Егоров Алексей, следую к месту службы в первую армию графа Румянцева.

– Как это любят русские говорить – немножко ранен, немножко убит, немножко ехать, немножко стоять, – усмехнулся офицер.

– Я есть барон Генрих фон Оффенберг, старший картограф воинский коллегий Её Императорского Величества. Я тоже немножко ехать в первый армий, и, похоже, что немножко вам благодарен Алексей за свой спасений. И он с искренней улыбкой протянул свою руку пареньку. Алексей помялся и крепко её пожал.

– Оо, это есть рука не мальчик, но мужа! – воскликнул барон. Тогда я понимать, почему от вас, с вашим адъютантом так убегать все эти разбойник! Просто они немножко вас испугаться, да?! – и он весело и громко расхохотался.

– Да нет, что вы, это мой дядька, воспитатель Матвей. Мне пока по чину адъютант никак не положен, – сконфуженно протянул в ответ юноша.

– Вот! – поднял указательный палец кверху немец. Опять этот интересный русский слово – «пока». Пока не положен. Будем надеяться, что этот пока не продлиться очень и очень долго. Как я понимать, ведь вы есть претендент на первый офицерский чин?

– Ну да, – кивнул, невольно покраснев, Алексей. По цензу выслуги надеюсь получить звание прапорщика в следующем году, Ваше Высокоблагородие.

– Не нужно говорить о чинах Алексей, для вас, пока рядом нет никто из армейский командир, я есть просто Генрих Фридрихович, ваш добрый друг, если конечно вы сами это не против? – и он подмигнул Алёшке.

– Хорошо Генрих Фридрихович, – кивнул тот. А как так оказалось, что вы поехали без конвоя, всё-таки, извините, и должность, и ваше звание весьма приличное?

– Всему виной этот ваш русский авось, мой дорогой друг, – усмехнулся барон. Я должен быть дожидаться конвой в Балте, но вот этот самый русский авось сказал мне, что можно немножко поспешать, и тогда я уже завтра быть в армий. Всё было очень хорошо, но на этом переезде у кареты отвалиться колесо, а потом из кустов выскочить все эти разбойник. Они убить мой адъютант, а кучер убежать в лес, – с грустью рассказывал барон. Всё было бы очень и очень плохо, и я уже приготовился немножко умирать, но тут появляться вы.

Дальше всё было понятно, и пока Матвей связывал оглушённого им пленного, Алексей с его высокоблагородием отправился осматривать поле боя.

Адъютант, высокий унтер в мундире Преображенского полка лежал на животе возле кареты без движения. Перевернув его, Алексею с бароном открылась большая кровоточащая рана, зияющая в области сердца.

– Ай я яй! – покачал головой Генрих. Очень жаль Игнат, какой хороший рисовальщик карт он быть, а как местность на глаз хорошо снимать. Это есть очень тяжёлый утрата для меня. Придётся запрашивать ещё людей в коллегий, – и, осмотрев остальных покойников он направился на зады кареты. Здесь в пыли как раз и лежал тот самый разбойник, которого Алексей и поразил самым первым из штуцера. Был он с виду гораздо чище и опрятнее остальных, при хороших кожаных сапогах, каракулевой папахе, широком поясе на шароварах и в цветастом кафтане. В одной руке у него была зажата хорошей выделки сабля, в другой же был взведённый кремневый пистоль. Пуля попала ему сбоку в область подмышки и как видно смерть разбойника была мгновенной.

– Вот и в этом мире пришлось перечеркнуть, чью-то жизнь, – с грустью подумал Алёшка, закрывая погибшему глаза.

Барон потоптался около убитого. Взглянул с интересом на юношу и кивнул в ту сторону, откуда они сюда приехали – Какой расстояний стрелять, Алексей?

Лёшка посмотрел туда, куда сейчас глядел немец, пожал плечами и сказал просто, – Да шагов сто, может быть даже чуть больше будет. Стрелять быстрей было нужно, боялся, что вот этот вас саблей вдруг сзади рубанёт. Хорошо ещё, что второй его дружок струсил и своё ружьё выбросил, его-то мне достать было уже нечем.

– Ой ой ой, – покрутил головой барон, – Да вы есть хороший стрелок, прямо как егерь, да мой друг!? Сто шагов дистанций, видеть плохо из-за сумерки, стрелять сверху вниз и так хорошо попасть. Не зря у вас есть такой дорогой штуцер!

– Да ладно, – махнул Лёшка. А вот из пистоля я ни в кого не смог попасть, так шуганул только тех шароварников.

– Найн, найн – опять покрутил головой офицер картограф. Пистолет стрелять только стоя, ты бежать и ствол очень очень сильно туда сюда прыгать, – и он показал, как сильно дёргается ствол пистолета при движении. Я попал из свой пистолет, только когда стоять, – и барон кивнул на двух лежащих возле кареты разбойников.

– Это есть твой трофей, – и он, освободив саблю с пистолетом, из рук лежащего, спустил его курок на предохранительный взвод и протянул всё оружие Алексею.

На ночь устроились недалеко от места схватки. Матвеем под раскидистым карагачем был разложен костёр, возле которого и расстелили попоны, войлочные коврики и всякие другие подстилушки, что были взяты из брички и кареты. У картографа с собой была хорошая корзинка с провиантом, которым он щедро поделился со своими попутчиками.

Обжаренный на углях окорок, лепёшки из кукурузной муки, брынза, козий сыр, яйца с зеленью и овощами, запиваемыми тут же водой из бурдюка, то может быть лучше для путника в такую безлунную южную ночь? Вино немец юноше не предложил, попивая его сам из своей кожаной фляги, – ибо рано еще, – как он сам и сказал, глубокомысленно ткнув в звёздное небо указательным пальцем.

– Да не больно-то и хотелось, – усмехнулся про себя Алешка, устраиваясь поудобнее на кошме возле костра. Его сторожевая вахта была второй сразу же после барона, и ещё раз проверив своё оружие, он уставился в ночное небо.

Звёзды большой серебряной россыпью сверкали над самыми головами. Было такое чувство, что небо здесь гораздо ближе к человеку, чем в его родных, северных широтах. Казалось бы, только протяни руку и можно будет достать звезду.

Мерно стрекотали цикады, где то угукал филин, вдали лаяли и подвывали шакалы, приднестровская лесостепь жила своей жизнью.

Удивительно, думал Алексей, сколько человек живёт, столько он и воюет с себе подобными. Какие только армии завоевателей не видела эта земля, ещё древние киммерийцы, скифы, сарматы и даки владели ей. Потом тут укрепились римляне, построив свои знаменитые защитные Траяновы валы. Видела эта земля волны великого переселения народов из готов, гуннов и славян, прошедших здесь широкой полосой в своё время. Византийцы, половцы и печенеги, все отметились на этой земле. Сколько же битв она видела, сколько крови тут было людской полито, и вот теперь здесь предстояло сойтись армиям Османской и Российской империй. Да и он уже успел пролить на эту землю кровь человека. Что ещё предстоит ему, какие испытания готовит жизнь, кто он вообще в этом мире и для чего сюда пришёл? Вопросы, одни лишь вопросы…

Веки Лёшки отяжелели, и он сам не заметил, как уснул. Матвей нагнулся над пареньком и накрыл его своим верхним кафтаном. После чего подкинул дровишек в костёр и, отойдя подальше в сторону, присел у куста, укутавшись лошадиной попоной. На его коленях покоилась егерская фузея и тесак. Теперь глазу не мешал огонь, а чуткое ухо охотника чётко вычленяло каждый звук в ночи. Так и встретили рассвет, кто-то, дежуря и охраняя покой, кто-то мерно посапывая под тёплым кафтаном дядьки, а кто то и вовсе выводя звонкие тирольские рулады.