Египетские хроники. Корона пепла

– Я останусь с ней, – шепчет Энола, опустившись передо мной на колени. Она бледнее смерти, как и остальные, пребывая в полнейшем шоке. Пери успокаивающе дотрагивается до моего плеча, а у самой пальцы дрожат. – Не волнуйся. Никто не причинит ей вреда.

Попытка улыбнуться проваливается. Слишком велико мое отчаяние и ужас из-за случившегося. Нельзя позволить яду победить, поэтому, собрав волю в кулак, встаю и нетвердой походкой направляюсь к Микаилу. Тот без единого слова передает мне Нефертари. Да, порой мы расходимся во мнениях, но все равно он понимает меня лучше любого из присутствующих. Мы оба высшие ангелы и защищаем то, что принадлежит нам. Все так же молча он поддерживает меня, а Энола идет с другой стороны. Саида и ее воины-призраки сопровождают нас по пути в комнату Нефертари. Там я аккуратно укладываю ее на кровать.

– Тебе тоже нужно отдохнуть, – произносит королева. – Мириам осмотрит твои раны.

Я отрицательно качаю головой. Возможно, Платон врал нам, однако в том, что касается трансформации, я ему верю. Я хочу быть с Нефертари. Пусть неизвестно, сколько это продлится, одну я ее не оставлю. Ни на секунду. Боюсь, большие муки ей доставит не телесная боль, а душевная. Я не уйду до тех пор, пока она сможет терпеть мое присутствие. Хоть смерть и не отняла ее у меня, теперь я – полная противоположность того, в чем нуждается Нефертари. Ей сложно будет выносить пульсирующую по моим венам кровь, бьющееся сердце и мое тепло. Поскольку нельзя лечь рядышком и обнять, я лишь сжимаю ее руку, переставая обращать внимание на все вокруг. Я не отпущу Нефертари одну во мрак, который ее поджидает. Сет не единственный, кто виноват в случившемся с ней. Я виноват не меньше. Все мы. Впрочем, несмотря на рвущие сердце угрызения совести, понимаю: позволь я ей уйти навсегда, испытывал бы боль куда сильнее этой. Сет не победит. Немая клятва громко звучит у меня в голове, словно крик, а потом я погружаюсь во тьму, которая обволакивает Нефертари.

Нас окружает жесткий холодный воздух. Звенящий лед не дает ей дышать. Ее кровь прекращает бежать по венам, после чего, сделав последний удар, останавливается сердце. Душа Нефертари в отчаянии врезается в растущую со всех сторон черную как смоль каменную стену. Она хочет отрезать девушку от всего, что та любит и что ей дорого. Я впиваюсь пальцами в черные камни и бью по ним. Реву от бессилия, пока барьер становится все выше и выше. Мои ладони превращаются в кровавое месиво, однако стену снести не удается. Мои способности ничем здесь не помогут. Хочется подхватить Нефертари на руки и улететь с ней прочь, но крылья порваны. Моя сила стремительно тает. Надо удержать девушку. В Дуат ей нельзя, а я не знаю, куда уходят души демонов. Внезапно на нас обрушивается мощная волна. Я пытаюсь вдохнуть, отчего ледяная и в то же время обжигающая вода заполняет легкие. Она старается разделить нас, однако я лишь сильнее сжимаю руку Нефертари. Понятия не имею, что именно произойдет, но если отпущу ее, непременно потеряю. Меня ослепляет яркий свет, к нам тянутся языки пламени, а затем взвивается серый пепел. Вынужденный беспомощно наблюдать, как ломается тело Нефертари, я продолжаю держать за руку ее душу. Испуганный взгляд серебряных глаз горит в моих собственных глазах. Чувствовать ее ужас еще хуже, чем что бы то ни было.

– Все будет хорошо, – шепотом лгу я и сам себя ненавижу за это.

Испытываю желание зажмуриться, поскольку мне невыносимо видеть ее страдания, но это единственное, что я могу сделать для Нефертари. Она сжимает мою руку и улыбается. Эта отчаянная смелость разбивает мне сердце. А потом ее тело кусочек за кусочком начинает снова собираться в единое целое. Более прекрасное, совершенное, неуязвимое. Такое же и одновременно абсолютно иное. Да, я прекрасно осознавал, что переживаю происходящее с ней только благодаря связи между нашими душами, но все равно это кажется пугающе реальным. Она будет чувствовать себя в плену своей идеальной оболочки, и я сделаю все, чтобы освободить Нефертари из нее.

Тарис

Вокруг царит темнота, хотя слово «темный» не в состоянии описать мрак, который меня окружает, и холод в моих конечностях. Однако ему не остудить жжение в венах. Такое впечатление, будто моя кровь испаряется в котле с ледяной водой. Боль раздирает меня на крошечные кусочки. И пусть я судорожно пытаюсь собрать мысли воедино, они рассыпаются, словно бусины с порванной цепочки. Понятия не имею ни кто я, ни где нахожусь. В ушах шумит, а при попытке вдохнуть у меня ничего не получается. На груди лежит что-то тяжелое. Тело выгибается, но кто-то снова его придавливает, крепко меня удерживая. Пробую скинуть его, однако не могу поднять руку. А потом улавливаю какой-то соблазнительный запах. Этот аромат щекочет мне ноздри нотами корицы и розмарина, а за ними – меди и железа. Из моего горла рвется жадное шипение. Во рту пересохло, и вместе с тем я захлебываюсь слюной – как бы абсурдно это ни звучало. Меня мучает жажда. Безмерная жажда, но нужна мне не вода, а… разум отказывается принимать то, что уже давно известно телу. Мне нужна кровь. Осознав эту истину, я захожусь в крике. Наверное, это кошмарный сон. Успокаивающие интонации очень медленно пробиваются сквозь мою панику. Все органы чувств перенастраиваются на голос Азраэля, и я невероятно отчетливо слышу каждый звук.

– Все будет хорошо. Обещаю. – Эти слова проводят меня через бесконечный туннель ночи и ужаса. – Я здесь. Я останусь. Попробуй чуть-чуть поспать. Не противься этому.

Его заверения – это как веревка, ведущая обратно к свету. Отпустив ее, утону в водовороте, из которого нет пути назад.

– Аз, теперь я о ней позабочусь, – перебивают его. – Тебе надо отдохнуть. Твои раны…

Шипение прерывает того, кто собирается его у меня отнять. Я двигаю одним пальцем. Азраэль должен знать, что я его слышу. Что я в нем нуждаюсь. Пусть не уходит.

Говоривший смиренно вздыхает.

– Тебе придется силой оттаскивать его от этой кровати. – Голос Исиды я узнаю мгновенно, в нем слышится насмешка. – Ты же понимаешь?

Снова шипение, и на этот раз я соображаю, что исходит оно от меня. Чья-то слишком теплая ладонь накрывает мою. Мозоли царапают чувствительную кожу. Прикосновение причиняет боль, но воспринимается таким родным. От облегчения у меня вырывается всхлип.

– Я никуда не уйду, – обещает Азраэль. – Я останусь здесь. Не бойся, я все время с тобой.

Все время – это похоже на вечность. Она мне понадобится, чтобы пересечь лабиринт, в который я попала.

– О небо, тогда ложись уже рядом с ней. Твоя боль наверняка просто невыносима. Крылья как будто провернули в мясорубке. Дай мне хоть что-нибудь для тебя сделать. Никому не станет лучше, если ты умрешь.

Умрет? Судорожно хватаю ртом воздух. Он не должен умереть. Если он умрет… не представляю себе мир без Азраэля. Стоит ему убрать ладонь, тут же начинаю ее искать. Порываюсь позвать его, но горло как будто сжалось. Пусть останется со мной. Он обещал.

Матрас подо мной прогибается, и я чувствую ангела рядом, пускай он больше до меня и не дотрагивается. Я желаю этого и в то же время не желаю. Воздух, который его окружает, слишком горячий. У него температура? Почему я не просыпаюсь? Хочу его увидеть.

– Я здесь, – бормочет Азраэль, и хотя щекой я ощущаю его теплое дыхание, голос звучит издалека.

Потом он опять берет меня за руку. Я держусь за нее, как за единственный якорь. Это больно, но я не отпускаю, несмотря на то что кожа Азраэля пылает. Невзирая на боль, я все равно не отпущу. Мое дыхание выравнивается, а между тем ледяной холод внутри разрастается. Я вновь тону в безбрежном сумраке. Он окружает меня, словно могила. Холод внутри и на поверхности кожи причиняет боль, как будто пришел из другого мира или другого времени. Не могу больше его терпеть, но не знаю, как снова согреться. Страх и отчаяние сдавливают сердце. Нужно успокоиться. Нужно попытаться сконцентрироваться на своем сердцебиении и дышать.

Сосредоточившись, я слышу, как ветер сворачивает за угол. Слышу тихое призывное пение птицы, шуршание жука на каменной балюстраде арочного окна. Слышу облака на небе, но не слышу свое сердце. У меня в груди тишина. Мертвая тишина. Меня охватывают пустота и отчаяние. У нас не получилось? Поэтому так темно? Азраэль отвел меня в Дуат? Это там так холодно? Маат взвесила мое сердце, и оно оказалось тяжелее ее пера? Другого объяснения нет, ведь я не в полях с Малакаем. Неужели и он, и родители испытывали нечто подобное? Я всегда думала, что умирать легче. Из уголка моего глаза стекает слезинка, тут же превратившись в лед у меня на щеке. Азраэлю не следует находиться здесь. Ему нужен свет. Это не место для ангела. Даже для ангела смерти.

– Мы должны оставить ее в цепях.

Различив голос Саиды, я едва не всхлипываю от облегчения. Королева джиннов не появляется в Дуате, значит, я не мертва. Только вот мне по-прежнему холодно. Мрак теперь серый и уже не такой непроницаемый. Я целую вечность продиралась через чистилище. И не держи меня Азраэль за руку, заблудилась бы там. Не знаю, куда меня занесло, но он привел обратно. Я пытаюсь нащупать его ладонь, однако та исчезла. Неужели это просто сон? Меня начинает трясти. Он обещал оставаться со мной.