Его дерзкий трофей

Я представляла себе это там, на вокзале…когда думала, что больше его никогда не увижу…это не те чувства, которые я осилила бы во второй раз…

Нет, нет, нет и ещё раз нет!

Ни за что на свете…

Я без него никуда не вернусь…если только…он мне позволит остаться с ним…

— Мам… — всхлипываю я. — Я уже всё решила.

— Дочь! — кричит она. — Чтобы сегодня была дома!

— Нет, — машу я головой, зажмурившись.

Я не ждала, что она меня поймёт, но все равно мне так тяжело…

— Диана, если не приедешь сегодня, приеду я! — угрожает она. — И за волосы тебя оттуда вытащу, поняла меня?!

Она продолжает говорить…

Плачу и кладу трубку.

Стекаю на пол, потому что меня ноги не держат…

Сворачиваюсь клубочком на подогретом кафеле, накрыв голову руками, и плачу…

Его квартира такая огромная. Здесь всего три комнаты, но они великанские. Без него я здесь чувствую себя крошечной. На мне его толстовка. Она тоже огромная. И тёплая, а мне холодно. Я порылась в его шкафу…

Улыбаюсь сквозь слёзы, потому что шкаф у него тоже огромный. И там всё в состоянии «почти-бардак». Там не бардак только потому, что все вещи лежат на своих местах. Отдельно бельё, отдельно футболки, отдельно брюки. У него очень много спортивной одежды. Но и костюмы есть. В чехлах, на вешалках. А мой комбинезон куда-то исчез. Мне даже одеться не во что…

Всхлипываю, утирая нос кулаком.

Не знаю, сколько я так лежу, но, кажется, я опять уснула, потому что даже не слышала, как Егор вернулся…

— Не ори, — слышу его приглушенный голос и резко сажусь. — Вы совсем уже поохренели?! Это не ваше дело!

Моё сердце подпрыгивает. Стучит о ребра, как безумное.

Ну, наконец-то…

Подскакиваю и несусь в коридор, еле касаясь пола, как окрылённая идиотка.

Вернулся…

Вылетаю из-за угла и застываю, кусая губы и улыбаясь. В коридоре темно, но я вижу, как Егор разувается, наступая носами кроссовок на пятки, и вскидывает голову, заметив движение.

Боже, это нечто…

То, как я мгновенно успокоилась с его появлением. Мне уже не холодно. Мне уже тепло. И почти не страшно…

Поднимаю руки и хлопаю в ладоши, чтобы зажегся свет.

Он пробегает по мне глазами и задерживается на лице. Хмурится ещё сильнее. Ему идёт быть хмурым. Его брови выгибаются, меняя форму, и он становится таким притягательным. Таким плохишом.

С восторгом осматриваю его большое тело. По груди и бедрам бегут искорки…

На нём джинсы с огромными дырищами на коленях и синяя футболка. Волосы всклокочены, будто он неоднократно проводил по ним руками. На точёных щеках светлая щетина. В руках куча каких-то пакетов.

Он идёт на меня, продолжая слушать собеседника и закинув руку с пакетами на плечо. Идёт, жёстко вколачивая в пол длинные сильные ноги.

— Я кладу трубку, — говорит он, останавливаясь в двух миллиметрах от меня, так, что его ширинка касается моего живота, а моих голых ног касается ткань джинсов. — Передай КАтенку, что она лишилась всех прав, когда выперла её из дома. Если будете нас за*бывать, отправлю вас в ЧС.

Смотрю на него в волнении, обнимая крупный торс руками и уничтожая эти миллиметры между нами. Прижимаюсь к нему тесно-тесно, кладя подбородок на его грудь. Снова его запах. Рассматриваю мужественные черты этого лица в свете энергосберегающих ламп…

Как можно быть таким красавчиком? Не знаю, как для других, но для меня он самый красивый мужчина на свете.

Егор запихивает телефон в задний карман и подхватывает пальцами мой подбородок.

— Ты что плакала? — требует он, вертя моё лицо туда-сюда.

Беру себя в руки и мурлычу:

— Да…

— Почему? — лает он.

О, боже…

Я ни за что не сознаюсь…теперь, когда он рядом всё не важно. И я не хочу, чтобы он считал меня ребёнком…опять…я не ребёнок…

Вздыхаю и хлопаю ресницами.

— Потому что ты не хочешь брать меня с собой… — печально говорю ему, опуская глаза.

— Ах ты засранка… — хрипловато смеётся он, склоняя голову и проводя носом по моей щеке. — И зачем мне брать тебя с собой? А?

— Потому что я тебя люблю… — бормочу, закрывая глаза.

Очевидные же вещи…

Его дыхание щекочет моё ушко…

— Любишь, значит? — шепчет он.

— О даааа…

Голова кружится…он проводит носом по моей шее…

— Ну, тогда показывай, как ты меня любишь, — отстраняясь и усмехаясь, снисходит он.

Смотрит на меня сверху вниз с, блин, превосходством и наглой лыбой…уронив свободную руку вдоль тела…

Привстаю на цыпочки, положив ладони на его каменную задницу, и заглядываю в его голубющие глаза. Он стоит не двигаясь, позволяя тереться о себя и распускать руки. В его глазах спокойствие и «я-весь-внимание»…

Вот же гад…

Я вспоминаю наш первый поцелуй…

Кажется, это было год назад…

Это было в прошлую субботу…

Тогда он не был моим…

Он и сейчас не мой…

Пока что…

Я должна получить ответ…

Сегодня…

Иначе с ума сойду…

Тянусь к нему, и он склоняет голову мне навстречу, потому что Егора Благова нельзя поцеловать, когда он этого не хочет, иначе придётся идти за стремянкой…

Повторяю его манёвры. Трусь носом о его щеку. Слышу, как он резковато втянул воздух. Легонько касаюсь его мягких губ своими. Он разомкнул их и немного выпятил вперёд…мне навстречу…от этого я сама начинаю дышать чаще…

Целую его мягко и нежно. Касаюсь языком каждой мягкой половинки. Вбираю в свой рот нижнюю, а моя рука перемещается на его грудь. Склоняю голову на бок и его голова склоняется следом, как на невидимых верёвочках…моя рука ползёт вниз по его животу…проталкиваю (не очень смело) свой язык внутрь…

— Ммм… — тихо выдыхаю я, окунувшись в тепло его рта.

Он встречает меня своим…

Моя рука помедлив, всё же ложится на его ширинку…

Егор с шумом выпускает воздух и дёргается…

Мамочки…

Ему нравится?..

Определённо, ему нравится, не будь дурой…

Он твердеет прямо на глазах…пока тру его…вверх и вниз…

Разрываю поцелуй и убираю руку, опускаясь на пятки…

Гляжу на него исподлобья…

— Мило… — тянет он, откидывая на бок голову.