Его другая семья

– О! Привет, Карюх, – поздоровался со мной муж, когда я устроилась перед ноутбуком и стала ждать входящего видеовызова.

Соловков задерживался, что с ним случалось в последнее время часто. Просто раньше я не обращала на это внимания. А тут даже грешным делом подумала, что он не позвонит. И в итоге вовсе пришлёт сообщение, что уходит от меня к другой.

– Привет, – откликнулась я, улыбаясь.

Пришлось призвать все силы для того, чтобы растянуть губы и изобразить радость. А от того, что собиралась сказать следом, и вовсе язык стал огромным и неповоротливым. Я не любила лгать, даже если это была ложь во спасение. Для меня враньё было чем-то, что я не могла переварить на энергетическом уровне. Но сейчас придётся играть в ту игру, правила которой мне навязали.

– А у меня для тебя сюрприз! – ошарашила я Соловкова и быстро, чтобы не передумать, добавила: – Я взяла отгулы на работе, купила билет и на рассвете вылетаю к тебе. Ты сказал, что тебе сняли номер в Рэдиссоне. Надеюсь, там найдётся местечко для жены?

Улыбаясь во все тридцать два, я цепко следила за тем, как меняется лицо мужа. Он побледнел, потом стал бордовым, а потом сцепил челюсти и процедил, чуть подавшись к экрану:

– Не найдётся! И вообще это дурацкий сюрприз, Карин. Немедля сдавай билет – я не хочу, чтобы ты меня отвлекала от дел. У меня тут бизнес, а не половецкие пляски!

Такой агрессии от Тимофея я не видела ни разу. Он был вполне вспыльчивым, но максимум, что я видела от него злого в мою сторону – какое-то невинное подтрунивание. Которое сейчас казалось мне детским лепетом на лужайке.

– Тим… Почему ты так реагируешь? Я ведь всё уже продумала… Я не буду тебе мешать совсем, вот увидишь! – взяв себя в руки, стала играть я свою роль, которую можно было обозвать импровизацией. – Стану ждать тебя со встреч, а делам это совсем не повредит…

– Только я знаю, повредит, или нет! – рявкнул Соловков. – Никаких прибытий, а если всё же прилетишь – убью!

Он захлопнул крышку ноутбука, а я оцепенела. Никогда – я клянусь, никогда! – такой лютой злобы муж в мою сторону не проявлял. А последнее слово, до сих пор звеневшее в воздухе, казалось настолько ненормальным в наших отношениях, – как, впрочем, и в любых других, – что я не верила своим ушам.

Тимофей «оттаял» довольно быстро. Я даже не успела подняться из-за стола, чтобы начать вызванивать лучшую подругу с просьбой приехать и со мной побыть, когда он написал сообщение.

«Прости, Кариш… Я не в духе сегодня. Сил никаких нет, командировка выматывает. Не нужно приезжать, совсем скоро я вернусь».

Отвечать на это я не стала. Мне нужна была группа поддержки, а потом, когда я вывалю на голову несчастной подруги всё, что у меня есть на душе, мы посидим с нею и хорошо подумаем, как поступить дальше. И не стоит ли действительно воспользоваться советом Вали и соврать Тиму, что я беременна. Потому что очень хотелось хоть как-то ему насолить.

«Даш, ты можешь со мной встретиться?» – написала я сообщение подруге, когда прочла на экране телефона очередное «прости» от мужа, в котором я абсолютно не нуждалась.

А через десять минут ехала к Дашке домой, потому что напросилась в гости сама.

Находиться в доме, в котором каждая мелочь напоминала о неверном муже, было выше моих сил.

***

– Что там такое? – спросила Тимофея Эмма, вовремя подав ему бокал виски, в котором звякнули кубики льда.

Она всё делала так – идеально. Угадывала все его желания, давала ему то, в чём он нуждался. Кроме главного – своего безраздельного внимания, внушительная часть которого принадлежала её мужу. Да, Эмма была замужем, он – женат. Вот такие вот равноценные во всех смыслах этого слова отношения. И только маленький человечек, сын, которого любимая носила под сердцем, был способен примирить Соловкова с тем, что Эмма ему пока не принадлежала.

Пока – потому что её престарелый муж должен был отдать концы довольно скоро. По крайней мере, именно на это Тимофей и надеялся. А пока… пока он не торопился уходить от жены, потому что так счёт между ним и Эммой был один:один.

– Да эта дурында купила билет и собирается ко мне прилететь, – вздохнул он, потянув на себя за руку любимую.

Она устроилась на его коленях. Несмотря на то, что Эмма была уже на сносях, животик у неё был аккуратным, а в весе она почти не прибавила.

– Сюда?! – искренне поразилась Эмма, фыркнув. – Хотя, о чём это я? Эта тюхтя даже на трамвай не наскребёт при желании.

Она ревновала его, и Тиму это безумно нравилось. Иногда он даже раздумывал о том, что его такое положение вещей заводит. Было в этом извращённом устройстве их взаимоотношений что-то будоражащее. Когда она ревновала его к жене, он Эмму – к мужу. Но между ними была нерушимая связь, их ребёнок.

О совместном малыше они договорились сразу, на берегу. Эмма планировала родить и дать ему фамилию мужа, а этот кроха унаследовал бы всё нехилое состояние семейства Асатиани.

Ну а после, когда её старика-мужа не станет, он женится на Эмме и всё встанет на свои места. Таков был план, и такова была жизнь, которой он в последнее время откровенно наслаждался.

– Ну, то, что она не наскребает, случается не без моей помощи, – залпом допив виски, ответил Тим.

У него и в этом смысле всё было продумано. Все крупные покупки фирмы делались через брата, который был полностью на его стороне. Карина в его дела не лезла, а сказочкам о том, что ему нужно встать на ноги и они вот-вот заживут хорошо, верила беспрекословно.

В первое время, когда говорил ей это, скрывая приличные доходы, испытывал муки совести, но очень быстро ложь стала отточенной и привычной. Если жена хотела обманываться – это её проблемы. Сидит в своём офисе годами, расти никуда не хочет. Так что пусть живёт на свои пятьдесят кусков, которые умудряется приносить в общий котёл, а он будет развиваться дальше.

– Я знаю, Тимми, – откликнулась Эмма. – Ты у меня очень умный.

Она легко вспорхнула с его колен и потянулась всем телом, которое не утратило гибкости за время беременности. И привлекать она его не переставала ни на мгновение – он даже находил в том, чтобы заниматься сексом с женщиной, под сердцем которой жил его ребёнок, особенную прелесть.

Вот родит она сына, снова вернёт былую форму, но Тимофей всё равно будет вспоминать о том, как брал её, когда она была от него беременна.

– Я в бассейн, присоединяйся, – бросила она ему через плечо и, скинув платье, направилась к каменной чаше, наполненной до краёв тёплой водой.

Какое-то время Соловков понаблюдал за тем, как Эмма плещется в своё удовольствие, затем снял футболку через голову и, избавившись от шортов, как был нагишом, плюхнулся в бассейн, вызвав заливистый смех любимой.

Судьба определённо ему благоволила во всём. И он заработал право наслаждаться её приятными сюрпризами.

***