Его личная звезда. Дилогия

Ирида вздрогнула. С ней он никогда не разговаривал в подобном тоне.

Пришлось сесть.

– Зачем, Кир?..

Она снова посмотрела на него.

А перед глазами, как наяву, стоял брат, отчаянно доказывающий ей, что она совершает ошибку.

Стас, прости меня...

И пожалей...

Кир не спешил продолжать разговор. Он открыл бутылку и разлил вино в хрустальные бокалы на высоких ножках.

– Выпей, Ирида. Ты очень напряжена.

– Напряжена?
– у девушки вырвался нервный смешок. Ещё чуть-чуть - и она не выдержит. Тонкие струны, удерживающие её от безумства, порвутся.

– Да, Ирида, - Кирилл снова улыбнулся и, протянув руку, ладонью накрыл ладонь Ириды.

Девушка вздрогнула и посмотрела на мужскую руку так недоуменно, точно видела её впервые.

Да и всё, что с ней сейчас происходило, было словно во сне. В самом страшном, но таком реальном кошмаре. И она заснула совсем недавно. А сон будет длиться долго, очень долго, выворачивая её душу наизнанку и калеча.

Теплая мужская ладонь не вызвала никаких ощущений. Хотя нет - Ирида снова поддалась самообману. Прикосновение Кира отозвалось обреченностью в её душе, и без того обливавшейся кровью.

– Кир, не надо.

– Ирида, скажи, ты знаешь, что мой отец наполовину белонец?

Ирида моргнула, отчаянно пытаясь уловить суть разговора и не поддаться отчаянию, которое всё сильнее охватывало её. Пробравшись под кожу, проникнув в кровь, эта тварь не желала оставлять завоеванные территории. Ирида же не спешила её прогонять.

– Да... Кажется, да...

– Я говорил как-то, но, возможно, ты не предала этому значению. Понятное дело, я не осуждаю. Мы редко когда обращаем внимание на такие мелочи, как родословная. Особенно, в момент знакомства. Так вот, к чему я это. У белонцев есть традиция, которую не смеет нарушать ни один член их общества. У нас браки благословляет отец. И только с разрешения отца и в его присутствии мы ставим метки своим избранницам.

Он замолчал, выжидающе глядя на Ириду.

Та молчала. Сидела, не двигаясь и дыша через раз.

Внутреннее напряжение достигло точки кипения. Одно неосторожное слово, одно лишнее движение - и всё. Придет конец всему. Именно так воспринимала ситуацию Ирида. То, что Кир остановил её, не позволив уйти, всколыхнуло глупое сердце. Только на что оно надеялось? Вот на что? Да, он собирается ей объяснить мотивы своего решения, но разве подлость можно как-то оправдать?

– Ты... рассказал отцу обо мне?

– Да.

В голове сразу мелькнула фраза - дочь предателя. Клеймо, поставленное нерадивыми чиновниками и военными, которые не пожелали разбираться, долго возиться. Сломать жизнь нескольким людям - куда как проще.

Какой отец пожелает единственному сыну в жены дочь предателей?

Правильно, ни один отец не допустит такого позорного мезальянса.

Ирида прикрыла глаза на секунду, а распахнув их, потянулась за вином. Нет, всё же правильно, что Кирилл его налил. Расслабиться ей действительно не помешает. Не так горько будет принимать правду жизни.

А завтра... будет завтра.

– Наверное, он не порадовался за тебя?
– глухо отозвалась Ирида после того, как осушила половину бокала.

Кир задорно хмыкнул.

– Отчего же. Он изначально знал, с кем я встречаюсь. И ты ему понравилась с первого взгляда. Как и мне.

Рука, державшая тонкую ножку бокала, замерла. Как не разжались пальцы - не понятно.

Сердце остановилось. На жалкие секунды оно перестало биться. И глаза Ириды стремительно наполнились слезами.

– Понравилась?
– выдавила она из себя.

Слова Кира доходили до неё с трудом, в замедленном действии, словно их прогоняли через невидимо сито. Она думала, что он пригласил её в дорогой ресторан, чтобы скрасить горечь расставания и собственного предательства. Но так ли это?

– Ты не можешь не нравиться, Ирида, - Кир подался к ней, крепче сжав узкую девичью ладонь. Его глаза излучали тепло, а губы дарили утраченную надежду.
– Ты милая. Очаровательная. Добрая. Не меркантильная. Доверчивая, что для меня так же не маловажно. Не люблю озлобленных людей, вечно ищущих в других недостатки и смотрящих исподлобья на весь мир. От твоей улыбки я теряю волю и разум. Как только вижу тебя - так хочу моментально заключить в объятия и не отпускать уже никуда. Ирида, ты не думай, я прекрасно понимал и понимаю, какому риску подвергаю тебя, когда занимаюсь с тобой любовью. Но я не могу удержаться. Не могу. Прости меня за это, любимая. И ещё... Я же не зря тебе сказал, что во мне течет кровь белонцев. Отец сейчас находится в командировке, вырваться никак не может, и прилетит на Аром двадцать пятого, за четыре дня до твоего дня рождения. Именно по этой причине я тебе сказал, что не могу поставить метку ни сегодня, ни завтра. Я должен поставить её в присутствии отца. И поставлю. Эй, ты чего плачешь? А ну, прекрати! Ирида, малышка, прекрати... Ну, пожалуйста... И вот ещё что. Чтобы отгородить тебя от притязаний латунцев и уберечь от насмешек других девушек, да и молодых мужчин...

– он не договорил, полез в карман брюк и достал оттуда серебристую бархатную коробочку. Открыл её и продолжил: - Ирида, ты выйдешь за меня замуж? Станешь моей официальной невестой? Позволишь мне с сегодняшнего дня и впредь оберегать тебя? Дать тебе защиту и кров? Я прошу тебя стать моей женой. И очень надеюсь услышать "да"!

Он держал раскрытую коробочку, где на бархатной подложке лежало кольцо с голубым камнем.

Сапфир в оправе из белого золота. Кусочек неба, плененный изысканным металлом. Знак его серьезных намерений.

Опровержение тем доводам, что приводили Ириде окружающие.

Сама же Ирида переводила взгляд с кольца на лицо Кира и не замечала, как слезы, взявшиеся из ниоткуда, струятся по ее щекам. Не замечала она и того, что волна облегчения затопила её, отринув на задний план столь долго собиравшееся напряжение. Все те слухи, что витали в воздухе вокруг неё, все перешептывания за спиной, косые взгляды - всё осталось в прошлом.

Был только любимой человек и его слова.

– Кир...

– Ирида, я не слышу от тебя ответа.

Он улыбался. Смотрел на неё с невероятной нежностью, в которой она тонула.

Девушка, давя в себе рыдания, грозившие вырваться наружу, быстро-быстро закивала и выдохнула:

– Да.

То самое заветное "да", что определяет судьбы человеческие во все времена и на всех континентах.

***

– Делись впечатлениями.

Мужчины удобно устроились на диване с бутылками пива. Богдан первый предложил расслабиться после нелегкого дня, проведенного в "Неоне". Они как появились там в десять часов утра, так и освободились, когда на небе взошла багрово-красная Луна, предвестница меняющихся погодных условий. Последний раз подобная Луна появлялась более сорока лет назад, и поговаривали, что ничего хорошего в те времена она с собой не принесла. Наливалась кровавым цветом она долго, несколько месяцев, а когда входила в силу, то не менялась с Солнцем местами, так и царила на небе, чем вызывала природные катаклизмы. Аром страдал сильно. Обострялись психические заболевания у неуравновешенных людей, трясло землю, бушевали моря. И погода каждый день посылала испытания - метель сменялась штормовым ливнем, после чего наступала засуха. Люди, чувствительные к погодным условиям, не выходили из дома из-за сильнейших головных болей.

И вот снова приближались месяцы нелегких испытаний.

Стас, ловко откупорив бутылку, сделал нескольких жадных глотков и крякнул от удовольствия.

– Красота.

Богдан усмехнулся.

– Это ты сейчас про что?

– Про вот это, - и Стас приподнял бутылку.
– Нет ничего лучше после горячего трудодня, чем завалиться домой с другом и расслабиться.

Богдан сдержанно улыбнулся, а его колкий взгляд скользнул на стену, где вмонтированная электронная панель показывала время. Первый час ночи. Вроде бы немного. Для некоторых. Для него и для Стаса. А для маленьких девочек очень даже много.

Раздражение и чувство, куда более сильное, яростное, находящееся на грани добра и зла, заклубилось в душе Богдана.

Ирида, тебе пора домой... Пора, девочка. Не зли меня... Не надо. Я и так держусь из последних сил... Мать твою, сижу и делаю беспечное лицо, когда хочется найти тебя и выпороть. Проучить. Дать понять, кому ты принадлежишь и с кем должна проводить ВСЁ своё время...

Пришлось резко оборвать мысли об Ириде. Не время думать о ней.

Он посидит, подождет её.

Подождет...