Его любимая девочка

Я испуганно замираю и понимаю, что деваться мне некуда.

– Да что вам от меня нужно?!
– вскрикиваю.
– Денег у меня все равно нету и не предвидится! Вот, - разгоняюсь по внутренним рельсам истерики и выворачиваю карманы курточки, - сотка на проед, мелочь и две тысячи на работе дали. Надо? Забирайте!
– швыряю им под ноги копейки, а бумажные деньги оставляю зажатыми в кулаке.

– Не истери, - хмуро смотрит сначала на асфальт, а потом на меня Арсений и делает шаг вперёд.
– В копилку свои сокровища засунь. Ты понимаешь, что если остальные участники гонки узнают, что это ты вызвала ментов, то тебя просто поставят на счётчик.

– Счётчик?
– от бандитского сленга меня начинает потряхивать.
– Какой счётчик?

– Круговой с процентами, - хмыкает второй парень.

– Вы просто больные, - неверяще мотаю я половой.
– Если вы ещё раз попытаетесь меня преследовать, я напишу заявление в полицию. На всех напишу!
– выкрикиваю.
– Вас нужно принудительно лечить. Работой. На благо общества.

– Ты бы следила за языком, - угрожающие рявкает Арсений, - если не хочешь себе проблем.

Я вижу как он подаётся вперёд и уже оглядываюсь, чтобы оценить варианты отступления, как из-за припаркованных машин на дорогу выходят мой сосед с алабаем.

Я понимаю, что Семён снова разрешил бедному псу съесть мороженого, и теперь у него крутит живот, но впервые и малодушно этому рада.

– Бруно, голос!
– кричу псу.

Он, услышав меня, навострят уши, разворачивается и начинает рваться с поводка, лая и утягивая хозяина в мою сторону. Лает, правда, совсем не грозно, но этого оказывается достаточно, чтобы мои обидчики замерли и расступились, пропуская ко мне собаку с ее хозяином.

– Алис, - моментально оценив мой внешний вид, напрягается Семён.
– У тебя все нормально?

– Дай мне Бруно, - говорю я ему, подбегая и выдергивая из его рук поводок.
– Мой хороший, - присаживаюсь к псу, порывисто целуя в морду, как щенка.

Прихватываю его за ошейник, надеваю туфли на закоченевшие ноги и встаю, глядя прямо в глаза своим обидчикам.

– Сила укуса алабая равна примерно трестам килограммам, - говорю с угрозой, но внутри все дрожит. Конечно, я никогда не спущу на них пса. Эти уроды его не стоят.
– Но вам повезло, - продолжаю, - Бруно молодой. Поэтому, вам достанется всего около двухсот, если вы сейчас же не отойдёте в сторону и не пропустите нас домой.

– Ты пожалеешь, отвечаю, - шипит Арсений.

– Арс, ну нахрен, - нервничая, начинает отходить назад его друг.
– Ей же хуже.

– Ну… - рявкаю.
– Сейчас спущу!

Бруно, чувствуя мое беспокойство, гавкает коротко, но на этот раз грузно, раскатисто, как и положено псу его породы.

Мои обидчики отходят в сторону, прижимаясь к машинам.

– Пошли, - киваю своему соседу и, прикрываясь псом, прохожу мимо парней к подъезду.

Семён открывает домофон, потому что я своим ключом никак не попадаю на датчик. Чувствую, как дверь подъезда захлопывается за нашими спинами, и мои нервы сдают. Молча отдаю поводок обратно соседу, опираюсь рукой на перила и начинаю плакать. Даже разок захлёбываюсь.

– Алиска, - пугается парень.
– Они тебе что-то сделали да? Полицию вызвать? Маму позвать?

Я на все отрицательно качаю головой.

– Нет…

– Но что?
– не отстаёт Семён.
– Что делать? Болит что-то?

– Они просто очень настойчиво хотели познакомиться, - нахожу я правдоподобную версию.
– Спасибо тебе и Бруно. Вы очень помогли.

– Я боялся, что ты и правда его спустишь, - хмурится парень.

– Нет, конечно, - отвечаю ему. Беру себя в руки и даже делаю попытку улыбнуться.
– Мы девочки просто очень впечатлительные.

– Просто не нужно гулять по ночам, - назидательно говорит мой сосед.

– Да, - качаю головой и стираю со щёк слёзы. - Я запомнила. А вот когда ты запомнишь, что собакам нельзя сладкое и молочное, как бы они не просили? М?
– интересуюсь, умело переводя тему.

– Он скулил, - бурчит, оправдываясь, Семён.
– И плакал. Морду на колени мне клал.

– А теперь ему плохо, - развожу я руками.

– Я больше не буду, - вздыхает парень.

– Гав!
– появляется между нами собачья голова.

– Пошли по домам, - треплю я Бруно по спине.

Дождавшись пока мои соседи зайдут в квартиру, я во избежание лишних вопросов, стягиваю с себя драные колготки прямо на площадке и засовываю их в карман.

Открываю дверь квартиры, захожу в прихожую и только собираюсь незаметно проскочить в ванную, как из комнаты вылетает сестра и кидается на меня с криком.

– Алиска! Я люблю тебя! Так люблю!
– стискивает в объятиях мою шею, припечатывает к щеке поцелуй и жарко шепчет в ухо.
– Он меня сегодня до дома подвозил. Представляешь? Сам. Это потому что ты его внимание на меня обратила.

– Кто подвозил?
– холодею я, складывая в голове пазл и понимая, что моя сестра не только дура, но ещё и предательница.

– Миша..
– отстраняется от меня сестра и говорит одними губами.

– Ясно, - киваю, прикрывая глаза, чтобы не сорваться.

– Ты даже за меня не порадуешься?
– обиженным тоном интересуется Аня.

– Почему?
– говорю бесцветно.
– Я рада. Поздравляю. Ты извини, я просто очень замёрзла и устала.

Отцепляю от себя ее руки и иду в ванную. Закрываюсь щеколду, пускаю воду в ванну и забираюсь в неё прямо в одежде. Значит, друга у мажора зовут Миша… ну вот и познакомились.

Глава 10. Новости.

Арсений

Заснуть не получается. В голове сменяется тысяча диалогов с этой кусачей сучкой, где я выхожу победителем. Где она плачет, или над ней все угорают, или она, в конце концов, признаётся мне в любви, а я посылаю ее нахрен… Потому что я, блин, не закончил! Не позволял себя так сливать! Зачем я за ней побежал? Зачем беспокоился? Надо было вернуться и посадить в тачку тех телочек, что предлагал Миха. Оторваться. А не вот это все!

Психанув, достаю со стола ноут и уже через пару часов, отсмотрев сотню «Алис» нахожу все аккаунты в социальных сетях, где зарегистрирована моя «головная боль».

– Алиса Чудесная, значит, - хмыкаю, листая страницу.

Фамилия, конечно, ненастоящая, но мне она и не нужна. Статусы, фотографии, репосты- вот они настоящие лицо и душа. Деликатесы.

На аватаре она в платье с выпускного. Красивая, вся воздушная, счастливая, конечно, с медалью. Новее фоток нет. В подписках - научные паблики, всякая эстетика и поиск работы для репетиторов. На стене репосты карандашных рисунков, акварели вполне себе «ничего» такие, и объявление о городском забеге на три-шесть километров. Реально бегунья? Тогда хоть не так стремно, что удрала.