Его любимая девочка

Он желает одарить меня своей любовью, но внушает только страх и дарит одно лишь мучение, удерживая в неволе и играя со мной, как с куклой.

Я смотрю в его лицо и вижу, какова будет моя жизнь с этим монстром. С этим больным тираном.

Он будет дарить мне ласки и нежность, а потом, будет отбирать их, заменяя грубостью и болью.

А затем снова скажет: «Люблю тебя, Лена. Ты — моя навсегда». И унесёт за собою ввысь, смеясь и продолжая говорить слова любви. Но затем, бросит меня с высоты — и я полечу камнем вниз.

Но я не заплачу — скрою слёзы, закрыв глаза.

Он их никогда не увидит на моих глазах.

И губы крепко сожму и не закричу от ужаса.

Потому что знаю — он не даст мне упасть и подхватит у самой земли.

Не даст мне разбиться.

И за мой страх он мне будет платить своей больной любовью.

Он будет раз за разом проверять мою выносливость.

Ведь я его любимая игрушка.

До тех пор, пока я не выберусь на свободу.

Эти мысли пронеслись у меня в голове за долю секунды, и мне стало так тоскливо и плохо, что захотелось закричать, но я лишь негромко сказала:

— Я никогда не полюблю тебя, Артур. Никогда ты не заставишь меня улыбаться тебе искренне. Ты будешь брать моё тело и терзать его, как только тебе захочется, но мою душу не получишь никогда. Запомни. — И вдобавок вернула ему его же слова: — Пойми это и прими.

Произнеся это, я почувствовала, как поднимается во мне, разгоняя кровь, волна неведомого доселе неуправляемого бунта. И я дала себе слово, что всеми силами и любыми возможностями воспользуюсь, но выберусь из плена. Не сегодня, так завтра. Не завтра, значит послезавтра.

Я буду ждать.

Я буду терпеть.

Я выйду победителем.

И его извращённая любовь не сможет меня сломать.

Джанабаев усмехнулся и едким голосом произнёс:

— Ты сегодня нарушила данное тобой слово, Лена. Ты пообещала, что не станешь делать глупостей. Но ты всё равно посмела ослушаться меня…

— Я тебе не давала никакого слова, — сказал упрямо. — Я только сказала, что услышала и поняла тебя.

Он склонился к моему лицу, продолжая удерживать мои запястья в своём плену и зловеще прошептал:

— Хитрая какая. Но ты знала правила и ты их нарушила. И вместо того, чтобы просить, точнее, молить о прощении, смеешь дерзить мне.

Вздёрнула упрямо подбородок и сильнее сжала в гневе губы.

— Я понял, Лена, что твой ротик нужно вовремя затыкать, чтобы ты сама себе, своими же словами не навредила.

Я не выдержала и психанула.

— Да пошёл ты со свои…

Джанабаев не позволил мне закончить предложение, он грубо накрыл мои губы своими губами и его язык моментально с силой устремился внутрь.

Его поцелуй был настоящим сладким мучением. Артур умел целовать. Он умел и ласкать.

Уж я-то в этом убедилась сполна.

Он целовал грубо, жёстко — подавлял, завоёвывал, показывал мне и доказывал, что он владеет мной.

Это было похоже на разряды тока, которые проходят по моим венам, если бы я сунула мокрые пальцы в розетку.

Как наркоман, он сильнее притягивает меня к себе, и я ощущаю, как его эрекция вдавливается мне в живот.

Он отстранился и отпустил меня.

Я смогла свободно вздохнуть и тут же отодвинулась от мужчины подальше, насколько это было возможно в салоне автомобиля.

И лишь отдышавшись, поняла, что мы уже вернулись.

Посмотрела в искажённое желанием, жаждой обладания и диким правом собственности, лицо Артура и невольно вздрогнула.

На меня смотрел дикий зверь. Не человек.

И сейчас он хотел лишь одного.

Меня.

Сглотнула и тихо произнесла:

— Мы приехали…

— Посмотри, Лена, я теряю контроль рядом с тобой. Одно прикосновение к тебе и у меня срывает тормоза, — проговорил он жёстко. — Ни одна женщина меня не заводила так, как это происходит с тобой, моя девочка.

Снова сглатываю. У меня нет слов.

Горькая усмешка пересекает его хищное лицо.

— Не очень приятное зрелище, верно? Я вижу, как тебе страшно. И это меня возбуждает ещё сильнее.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, понимая, что мне некуда бежать и что разбудила этого зверя я сама, своими собственными руками, точнее, словами.

Злость и дикое желание окрашивает его лицо. Я вижу в его безумных глазах его намерения. И он не отступится.

И в ответ на мои мысли, он начинает расстёгивать ширинку на своих брюках.

Я начала дёргать за ручку, чтобы открыть дверь, но было заперто.

Здесь ли водитель — непонятно. Перегородка отделяла нас от него.

Обернулась к Артуру.

— Ты не должен меня к чему-либо принуждать, — прошептала слабым голоском, прекрасно понимая, что мои слова ничего для него не значат.

Его лицо становится более жёстким.

— Ты не должна дерзить мне, Лена и не должна меня предавать.

— Я тебя не предавала…

— Предала, когда попыталась позвонить.

Вдавливаюсь всем телом в дверцу машины и тяжело дышу.

— А теперь, Лена, ты сделаешь мне минет. Пусть твой дерзкий ротик будет занят нужным делом. А после, я отнесу тебя в дом и хорошенько накажу. Приступай, моя девочка.

Глава 12

Елена

— А теперь, Лена, ты сделаешь мне минет. Пусть твой дерзкий ротик будет занят нужным делом.

— Я не хочу, — сказала твёрдо и сморщилась, вспомнив, как в том ужасном доме женщины и мужчины предавались разврату.

Но Артур воспринял мою гримасу неправильно.

— Ты выбрала неверную тактику, — процедил он и молниеносным движением схватил меня за плечи и подтянул к себе, провёл костяшками пальцев по моей щеке и произнёс: — Я не люблю повторять дважды, Лена.

Он опустил руку вниз и быстро выудил из штанов свой эрегированный член.

— Давай, моя девочка, открывай свой сладкий ротик и хорошенько им поработай, — проговорил он уже мягче, проводя рукой по стволу своего члена. Другой рукой он начал с нажимом наклонять мою голову к себе.

Я зажмурила глаза, чтобы не полились предательские слёзы.