Его любимая крошка

Стою у двери, и Руслан вталкивает меня в холл.

— Чёрт, я планировал жениться на тебе, а не становиться нянькой.

РУСЛАН

Она не переставала его поражать, его Крошка. Ведь он знал, что она гордая, и эту хрень с помывкой машины затеял просто ради шутки, особо и не рассчитывая, что она подчинится. Она снова его удивила.

Обед они соорудили совместными усилиями, правда, ничего особенного там делать и не надо было. По дороге он купил ветчины, сыра, спаржи и конфет, Алиска обожала именно эти, в белой шоколадной глазури. Чуть позже, сложив бутерброды на поднос, девушка принесла это всё в гостиную, где Руслан сидел с ноутбуком.

— Чё делаешь? — поинтересовалась, откинув на спину влажные после душа волосы, и склонилась над ним, глядя на монитор. — «строй — диджитал». Зачем тебе эта шарашка, хочешь заказать им строительство нового клуба?

— Да не, меня попросили решить кое-какие терки с владельцем компании. — он захлопнул крышку, и усадил девушку к себе на колени, прошелся носом по её груди, и, потянув за край подоткнутого у груди полотенца, распахнул его. — м-м, ты пахнешь моим шампунем, а не персиками.

— И что? — усмехнулась Лиса, взъерошив его волосы.

— А то… Это меня возбуждает, ощущать этот запах на тебе. — шепнул он, накрыв ладонями нежные холмики с мгновенно затвердевшими сосками.

— А обед? Ты же есть хотел… — напомнила она, схватившись за его плечи.

— Я и щас хочу, — неразборчиво отозвался Рус, — только не знаю, чего больше, жрать или тебя…

Она тихо засмеялась, гибко выгнулась назад, открыв ему свое обнаженное тело, помня о том, что он не устоит перед соблазном. Она умела довести его до исступления, и пользовалась этим сполна. Но Руслану не хотелось спешить. Все их любовные игры были неистовыми, торопливыми, но не сегодня…

Мягко спихнув девушку на пушистый ковер, он стащил с себя рубашку, и опустился рядом. Алиса распласталась на спине, наблюдая за ним, и бесстыдно раскинула ноги, согнув в коленях. В ярком свете дня она была совсем хрупкой, и Руслан жадно охватил её взглядом. Нежная матовая кожа поблескивала в солнечных лучах, льющихся в большие окна, красивую грудь венчали темно-бордовые горошинки сосков. Для него она была совершенством, его маленькая Крошка.

АЛИСА

Под раздевающим взглядом Руслана пробирает сладкая дрожь. Чего мне стоит оставаться спокойной, когда он ласкает грудь, и под теплыми пальцами плавится жидкая карамельная лава, а соски скручиваются в крохотные бусинки и нестерпимо ноют.

Мне хочется загладить вину, я вела себя отвратительно. Роняю Руслана на спину, не отказав в удовольствии пройтись глазами по его телу. У него смуглая кожа с множеством родинок, дотрагиваюсь кончиками пальчиков до шрама на животе. Собрав волосы на плечо, придерживаю рукой и склоняюсь над Соколовым.

— Перевернись. Не вставай… — тихо прошу, прихватив зубками мочку уха, и он покорно выполняет просьбу.

— Чё ты там делаешь?

— Хочу, чтобы ты расслабился. И это можно сделать не только с помощью секса, Соколов! Подожди…

Он жутко устает, я знаю. Сейчас будет хорошо, любимый…

Бегу в ванную, хватаю с полки гель, и возвращаюсь. Руслан лежит, подложив скрещенные руки под голову, и у меня ком в горле. Обалденно красивый мужик, обожаю его. Шумно втянув воздух, приближаюсь к своему желанному, опускаюсь на колени. Липкая консистенция геля холодит ладошки, начинаю легонько втирать его в плечи Руслана, затем круговыми движениями вниз, вдоль позвоночника, и снова вверх.

Он что-то невнятно мычит, утыкается лбом в сгиб локтя. Под моими руками кожа нагревается, и я, сцепив зубы, продолжаю сеанс массажа, чувствуя, как возбуждаюсь. Шаловливо просовываю пальцы под расстегнутый пояс джинсов, тяну вниз вместе с боксерами. Он не противится, но и не помогает, и я с трудом справляюсь с миссией.

Вид крепких ягодиц вызывает в промежности приток крови, там нарастает жар. Впиваюсь в тугие полушария, мну, поглаживаю, заставляю его шире раздвинуть ноги. Ух, какой он послушный и невозмутимый! А я уже пылаю от похоти… Ага, чёрта с два мне одной мучиться…

Руслан вздрагивает от неожиданности, когда мои руки ползут вниз к внутренней стороне его бедер, словно невзначай касаясь мягкой мошонки. Поиграв с нею, подбираюсь дальше, обхватываю у основания орган, и нежно сжимаю, лаская большим пальцем головку. Он увеличивается в размерах, сбившееся дыхание Руслана подсказывает, что вся его невозмутимость исчезла.

Пытается перекатиться на бок, но я удерживаю его за плечо. Еще чуть-чуть пошалим, любимый.

— Малая, заканчивай издеваться, — с усмешкой рычит Руслан, и я смеюсь, наклонившись к нему.

— Нравится? — щекочу указательным пальчиком, ведя по спине, затем очерчиваю ягодицы, и легонько проталкиваю меж ними, дразня чувствительное местечко.

— Я тебе отплачу, — хрипло грозит Руслан, содрогнувшись в слабой волне удовольствия.

— Ага… — тяжело дышу, ощущая, как сладостно тянет в паху. — уже боюсь…

Меня опрокидывают на ковер, Соколов, оказавшись между моих коленей, закидывает ноги себе на плечи, и прижимается так тесно, что я вскрикиваю, остро почувствовав его твердый стержень, упертый в животик. Опаляя грудь рваными выдохами, оттягивает зубами сосок, обводит языком вокруг него, и снова припадает губами, ритмично двигается надо мной, и я невольно подаюсь к нему, желая настоящего соития.

Он чуть отстраняется, не позволяя насадиться на ствол, и принимается за другую горошинку. Меня качает на облаке исступления, кусаю губу, не в силах вытерпеть пытки. Хочу нашарить член, но руки вскидывают над головой, припечатав к полу, и мне остается лишь стонать, плавая в безумном неудовлетворенном желании.

— Эй, хватит… — жалобно умоляю, елозя ладошками по его спине.

— Чего хватит? — насмешливо спрашивает, сползая вниз.

Я знаю, что сейчас будет, и уже напрягаюсь, предвкушая наслаждение.

— Ты знаешь… — запрокидываю голову, выгнувшись навстречу ему.

Прохладный воздух приятно ласкает кожу. Он не торопится, и я открываю глаза, почти с ненавистью глядя на Соколова.

— Не знаю, — усмехается, накрыв ладонью мое лоно, и я яростно подаюсь к нему.

— Так нечестно! — колочу по его плечам, трепещу от мучительного ожидания. — я так не делала с тобой!

— Тише, моя сладенькая, — дотрагивается языком до клитора, и шепот тонет в моем пронзительном стоне.

Иногда мне кажется, что я могу однажды попросту не очнуться от этих невыносимых ощущений, умру прямо так, бухнувшись в удовольствие. От паха до горла бежит тянущая острая боль, разрывает тело в конвульсиях, и совсем нет сил, чтобы шелохнуться. Мысли путаются, всё сосредоточилось там, где умелые губы терзают мой набухший бугорок.